Выход прост. И пусть Джима не покидает ощущение, что время течет сквозь пальцы и день, когда станет поздно, вот-вот наступит, разрушив все надежды, он справится.
Надо просто перестать заниматься ерундой, размышляя над природой собственных эмоций. Он и так потратил на эту чушь слишком много времени.
Норы дома не оказалось. Или она спала так крепко, что на стук в дверь никак не отреагировала. Джима взяла злость на самого себя. Вот точно пора перестать заниматься чепухой и начать думать головой! Он ведь знает, что Нора почти каждую ночь проводит в доме удовольствий госпожи Палетты, после работы встречается с Клайдом и идет вместе с ним в Пустые Зеркала. Так какая проклятая Бездна принесла его сюда? Где были его мозги? Или их вытрясло после встречи на лестнице?
Грязно выругавшись, Джим поплелся прочь. Перебирая содержимое кармана: стеклянные бусы, коробочку с кольцом для Норы и потрепанный клочок бумаги с именами пропавших одновременно с Дианой девочек, он неторопливо вышел на улицу, подарил каждому посмевшему поднять на него глаза человеку взгляд, полный горечи и разочарования, и неторопливо отправился в заброшенную молочную лавку.
Встречать тех двоих, что стали его поддержкой и без которых его расследование давно бы зашло в тупик. Тех двоих, рядом с которыми он перестает чувствовать себя одиноким.
После прогулки головная боль немного отступила, но саднящее горло и забитый нос никуда не делись, поэтому получать удовольствие от жизни выходило из рук вон плохо. Ко всему прочему прибавилось урчание живота и чувство жажды. К сожалению, достать еду Джим мог бы, только продав кольцо, а этого делать он категорически не собирался. Поэтому пришлось терпеть.
Он не изнеженная барышня, чтобы раскисать от легкой простуды, а голодная смерть ему грозит очень и очень не скоро. Нора и Клайд точно успеют вернуться с изнанки этого мира…
Добравшись до Книжной улицы, Джим приготовился к долгому и тоскливому ожиданию. Но, толкнув дверь заброшенной молочной лавки, понял, что скуки ждать не придется.
Потому что на прилавке, где когда-то в далеком прошлом выкладывали товар, лежали знакомые тетради.
Дневники Вилада Нордау.
Что они здесь делают? Значит ли это, что рядом со входом в Пустые Зеркала вертелся старый архивариус? Но зачем он оставил эти тетради на самом видном месте?
Будто зачарованный, Джим подошел к прилавку и взял дневник, лежащий сверху. Он уже читал его, но руки сами открыли тетрадь на первой странице.
«Завтра наступит не для всех».
Значит, это первый. А не после ли этой фразы Джиму начало казаться, будто он теряет время? Или странное ощущение пришло раньше? Вспомнить бы… но в последние дни случилось столько всего, что зацепиться за тот момент, когда ему впервые показалось, словно у него почти не осталось времени, не удавалось совершенно.
Желудок снова заурчал, а в горле словно застряли осколки битого стекла.
Отложив первый дневник в сторону, Джим потянулся за другим, на последней странице которого был нарисован круг с кляксой.
Интересно, что скажет Нора, если он снова упадет к ее ногам в зеркальном измерении?
Хмыкнув в ответ на эту глупую мысль, Джим хотел было захлопнуть тетрадь, но не тут-то было. Окружность притянула его взгляд, и остановиться не было никакой возможности.
Никакой.
Возможности.
Но в этот раз Беккет не потерял сознание.
И в этот раз он не упал к ногам Норы Синклер.
Мир померк лишь на мгновение, а в следующий момент Джим уже стоял посреди Книжной улицы в Пустых Зеркалах. И понимал, что за время его отсутствия здесь все здорово изменилось.
И не в лучшую сторону…
Когда он осознал, что снова провалился в другое измерение без проводников, первой мыслью было: «Только не говорите, что это тоже какая-то зацепка». Впрочем, она не задержалась надолго, потому что происходящее вокруг было жутким и странным даже для Пустых Зеркал.
И самым ужасным был звук. Нет, это больше не казалось скрежетом ножа по стеклу. Это был рев сотен водопроводных труб, крик тысяч плавильных печей, плач десятков натянутых до предела стальных тросов… Какофония звуков заполнила слух Джима, и он, не выдержав, зажал уши, пытаясь спастись от этой страшной реальности.
Да.
Это реальность.
Другая, немного размытая, абсурдная до предела, но – реальность.
А еще в этой реальности есть пузыреголовые несбыточные желания, которые сейчас куда-то панически бегут, толкая друг друга, но почему-то огибая Джима по широкой дуге, и спигелы, чей визг сейчас и заставляет Беккета сходить с ума.
Они везде. Спигелы и желания. Желания и спигелы. А Джим стоит среди этого хаоса и пытается понять, что происходит. Он теряет драгоценные мгновения, ведь здесь, в Пустых Зеркалах, время идет слишком медленно. Пять минут в этом месте равняются нескольким часам в реальном мире. Надо убираться отсюда.
Вот только Джим совершенно не знает, как это сделать! В прошлый раз, когда он так же провалился в Зеркала, его вытащили Нора и Клайд, но сейчас их рядом нет. А он лишен способностей к магии, без проводников он не в силах выбраться в свой мир.
А еще у него нет времени.
Оно течет сквозь пальцы, но не мелким песком, а бурным ручьем, ведь прямо сейчас в мире Джима проходят часы… Сколько он уже здесь? Две минуты? Три? В любом случае жизнь буквально летит в пропасть под рев сотен спигелов, что собрались неподалеку.
Что происходит? Почему Пустые Зеркала, которые в первый его визит сюда показались довольно тихим местом, сейчас стали обителью хаоса?
Время неслось, как горная река, и Джим кожей чувствовал, как оно проходит сквозь него. Но стоять на месте не выход. На то, чтобы внезапно состариться, ему нужно провести здесь несколько дней, а потому не стоит медлить.
Оторвав руки от ушей, Джим на пару мгновений зажмурился, пытаясь привыкнуть к происходящему, а потом открыл глаза и смело пошел вдоль Книжной улицы. К Медному переулку, где в настоящем мире стоял дом удовольствий госпожи Палетты.
Завывания спигелов не переставали оглушать Джима, но в один прекрасный момент он просто привык к этому звуку. Перестал его замечать, хотя и понимал, что, если однажды он все-таки выберется отсюда, тишина покажется ему не менее оглушающей.
Медный переулок был пуст. Нет, по нему не метались чьи-то несбыточные желания. Его просто не существовало! Вместо лавки гробовщика и дома удовольствий Джим увидел лишь клубящийся дым, едкий до рези в глазах, и странное зеленоватое свечение, исходящее от земли. Как будто фосфоресцирующая плесень, собравшаяся в форму… двух силуэтов?
Очень знакомых силуэтов, надо сказать…
Как только Джим это понял, визг спигелов поднялся на новый уровень, вновь оглушив его. Но Джиму уже было плевать. Краем сознания отметив, что простуда не прошла вместе с ним в Пустые Зеркала, он прищурился, защищая глаза, и смело шагнул прямо в клубы едкого дыма.
Стоило оранжевому мареву сомкнуться за его спиной, как стало легче. В том смысле, что глаза перестало жечь, а видимость значительно улучшилась. Джим будто бы оказался в эпицентре смерча, где, как известно, царит полный штиль.
Он не ошибся, и ему не померещилось.
Светящимися силуэтами действительно оказались Нора и Клайд, и сейчас, когда Джим больше не смотрел на них сквозь оранжевую дымку, они не выглядели причудливо собравшимися кусками светящейся плесени.
Но, пожалуй, Джим был бы не против, если бы это было именно так.
Потому что в первый момент, когда он их увидел, они показались ему бесповоротно мертвыми. И, пожалуй, главным аргументом в пользу этого факта являлось то, что на груди Норы расползалось багровое пятно…
Беккет бесконечное мгновение ошарашенно смотрел на друзей. Время, до этого несущееся сквозь него безудержным потоком, словно остановилось, давая ему осознать, что произошло. Его друзья мертвы. Те, кто позволил ему перестать чувствовать себя совершенно одиноким в родном городе, мертвы. Те, перед кем он в неоплатном долгу. И этот долг только стал неизмеримым.
Впрочем…
Клайд, лежащий на боку в позе эмбриона, внезапно коротко дернулся. Это могли быть посмертные судороги, но надежда все равно вспыхнула костром до небес. Кинувшись к священнику, Джим схватил того за руку и попытался нащупать пульс. Не нащупал, но не потому, что Клайд был мертв, а потому, что Джим не знал, где искать. От краха очередной надежды Беккета спасло лишь то, что священник внезапно глухо застонал и открыл глаза.
– Клайд! – Джим склонился над Безгрешным, чувствуя себя почти счастливым. – Ты как? Жив?
– Нора… – слабо прошептал тот. – Где?
Нора. Если Клайд жив, то есть шанс, что и она тоже!
Время снова начало свой стремительный бег, и в тот момент, когда стазис закончился, Джима будто ударили в грудь тупым бревном. Задыхаясь, он приблизился к Норе и опустился перед ней на колени. Кровавое пятно на ее груди выглядело страшно, а опыт с Клайдом показывал, что искать пульс он будет до скончания времен.
Поэтому, не придумав ничего иного, Джим склонился и приблизил свое лицо к лицу Норы, пытаясь щекой ощутить дыхание.
Оранжевый дым скрывал их от остального мира плотной завесой, но сейчас Джиму было плевать на выкрутасы Пустых Зеркал.
Потому что Нора дышала. Слабо, прерывисто, но – дышала!
– Она жива! – крикнул он Клайду. – Жива!
Он внезапно для самого себя повернул голову и коснулся губ Норы своими в легком поцелуе. Он ловил ее дыхание и изо всех сил желал только одного.
Нора Синклер должна выжить. Любой ценой.
О том, что обитатели Пустых Зеркал выставляют за свои услуги непомерный счет, он прекрасно помнил.
И был готов заплатить.
Клайд с протяжным стоном повернулся, кое-как встал на четвереньки и подполз к Норе и Джиму.
Оранжевая завеса внезапно всколыхнулась, превратившись в гигантский вихрь, и трое людей стали центром этого вихря.
– Что здесь происходит? – глядя на беснующееся нечто, прошептал Джи