Клайд внезапно вскочил с подоконника. На его лице была написана высшая степень изумления и просветления.
– А ведь он прав! Нора, он прав! Мы же сами хотели, чтобы он не успел придумать что-то масштабное, поскольку знали, что в этом случае все пойдет наперекосяк!
Нора не разделила его энтузиазма. Упрямо поджав губы, она провела ногтем по прозрачному стеклу бокала, словно хотела скопировать звук, который издают спигелы, а потом медленно, будто взвешивая каждое слово, произнесла:
– Если это – исполнение его желания, то возникает вопрос: как изменения в Пустых Зеркалах относятся к убийству девочки десятилетней давности? Как такое может быть связано с похищением сирот? Почему это все началось именно сейчас?
– И как с этим всем связано семейство Аймонс, – добавил Джим. – Я кое-что еще узнал. Не уверен, связано ли все это, но если все вокруг – исполнение моего желания, тогда стоит потянуть и за эту ниточку…
Нора на мгновение прижала руку к груди, будто прикрывая рану. Поморщилась. Хмуро посмотрела на сияющего, словно золотой империал, Клайда.
– Что за Аймонсы? – спросила она, взяв бокал. – Святая Истина, если в этом деле появится еще парочка зацепок, мы в них просто утонем, не успев понять, за какую хвататься!
Джим горько усмехнулся. Нора, сама не подозревая, сказала вслух то, о чем он не так давно думал.
– Я вчера был на кладбище… то есть позавчера. – Выпавший из жизни день здорово путал сознание. Каково же было Клайду, потерявшему двадцать лет? – Ходил на могилы родных… А на обратном пути обнаружил захоронение… И на памятнике та же самая эпитафия. Будто… Я не знаю, как объяснить… Складывается такое впечатление, что около пятидесяти лет назад было то же самое, понимаете? Как будто история, которая произошла со мной, уже была. Только с другим человеком. И я… я слышал фамилию Аймонс раньше. Никак не могу вспомнить где, но слышал. А что, если тот, кто потерял свою семью тогда, еще жив?
Повисло тяжелое молчание. Джим переводил взгляд с Норы на Клайда и обратно и осознавал, что они не очень-то верят в новую зацепку.
– Ты же понимаешь, что твоя история не так уж и уникальна, правда? – мягко спросила Нора, явно опасаясь его обидеть. – Иногда люди умирают целыми семьями. Мало ли что…
– Но когда мы были в хранилище улик, я видел коробку с этим именем! С именем Оливии Аймонс! Она была маленькой девочкой! Но имя было только одно. Да и даты на памятниках… остальная семья ушла из жизни позже. И остался один. Любящий сын и брат. Все как было у меня.
Клайд опустился на подоконник и сгорбился.
– Джим, чем пахло в Пустых Зеркалах, когда ты попал туда и увидел нас? – внезапно спросил он.
Тот нахмурился. При чем здесь это?
– Я не заметил… у меня небольшая простуда, нюхач из меня сейчас никудышный…
– А я заметил. Нора?
Та фыркнула.
– Ржавчиной там воняло. Эта оранжевая буря воняла ржавчиной.
– Вот именно. Кажется, это действительно связано с тобой, Джим. С твоим желанием. Вот только запах ржавчины не связан с Пустыми Зеркалами. Ржавчина говорит нам о порталах в Бездну.
– И что ты хочешь этим сказать? – спросил Джим.
– Я хочу сказать, что нам нужно поискать ответы в книгах. В строго определенных книгах, которые не так уж легко достать. Если сложить все, что мы знаем, на ум приходит только одно.
Нора посмотрела на Джима, а Джим посмотрел на нее. И они в один голос произнесли:
– Ритуал.
Глава 6. Фоска
Джим вернулся в гостиницу около полудня. К сожалению, дальнейший разговор с Норой и Клайдом прервался на самом интересном месте: лихорадка взяла свое, и его собеседники заметили, что с ним творится что-то неладное.
С учетом того, что они оба тоже были не в лучшей форме, было решено потратить еще один день на отдых и выздоровление. Джим протестовал, ибо ощущение, будто ему осталось совсем недолго и скоро станет слишком поздно, не покидало его, но Нора и Клайд были непреклонны. Она ранена, проповедник шатается от усталости, а сам Джим скоро сгорит от лихорадки.
Пришлось подчиниться.
В «Старом очаге» будто и не заметили его отсутствия. Нелли, встретившаяся ему на лестнице, подарила ему полный горечи и разочарования взгляд, а Ирф, на пальце которого сверкало кольцо Ника, и вовсе, казалось, был бы рад, если бы Джим исчез навсегда.
Попросив горячего молока, Джим забрался в постель и, несмотря на жар, затуманивающий разум, попытался поработать.
Достав листок, который ему когда-то отдала Нора, он внимательно изучил все, что касалось пропавших девочек из дома призрения леди Грейв. Единственной связью между ними оставался возраст. И то, что до них никому не было дела. Почему отец Джима считал, что найти похитителя этих несчастных важнее, чем собственную дочь? Что он знал?
Ответа у Джима не было, но в одурманенную лихорадкой голову внезапно пришла странная идея. Еще раз прочитав описание внешности каждой из исчезнувших девочек, он выяснил, что среди них не было ни одной, которая хотя бы примерно была похожа на Диану. Наоборот, у каждой были светлые волосы.
Именно в этот момент пришла Нелли с очередной порцией горячего питья, и Джим подумал, что каждая из похищенных девочек была похожа на белокурую служанку.
А потом он вспомнил историю Нелли. К сожалению, после того как он отверг ее, разговаривать с ним она не захотела. Оставила чашку и ушла.
Измученный жаром, Джим отложил листок, выпил горячего молока и закрыл глаза. Надо попросить Нору, чтобы она хорошенько рассмотрела Нелли. Может, она узнает одну из своих воспитанниц? Безумная идея, но стоит проверить. Вероятно ли такое, что Нелли похитили, а потом отдали в семью, которая ее совсем не любила? На самом деле вряд ли. Потому что это не имеет смысла.
Отбросив эту мысль, Джим смирился с тем, что болезнь забрала у него возможность рассуждать здраво, и попытался заснуть.
Горячечные сны всегда яркие, и в этот раз воспаленное сознание Джима посетила Нора. Он знал, что спит, и это было странным и одновременно опьяняющим.
Они оба были в Пустых Зеркалах, и Нора сидела на ступенях храма Двуликого Бога. Облаченная в белоснежное платье невесты, она смотрела в прозрачное небо и улыбалась. Она казалась свободной от оков собственной судьбы, и сейчас Джим точно знал, что именно эта женщина предназначена ему.
– Откуда ты знаешь? – спросила Нора, посмотрев на него. – Ведь ты никогда не любил.
Джим пожал плечами. Он спит, а значит, совершенно свободен.
– Все еще впереди, – ответил он, сделав шаг вперед.
Храм будто отодвинулся, и Нора осталась на том же расстоянии, что и раньше. Но во сне бывает и не такое, поэтому Джим не стал бежать на одном месте, смирившись с тем, что придется продолжить разговор на расстоянии.
– Время уходит, – грустно произнесла Нора. – А завтра наступит не для всех. Откуда ты знаешь, что ждет тебя впереди?
– Я не знаю, – Джим все-таки попробовал приблизиться к ней. Не получилось. – Но, если завтра наступит, мы будем вместе.
– Потому что ты так решил? – усмехнулась Нора, поправляя свое белоснежное платье.
Джим покачал головой.
– Потому что я хочу полюбить именно тебя, – твердо сказал он.
Нора поднялась на ноги и шагнула к нему, а Джим с ужасом увидел, что черты ее лица поплыли, словно горячий воск. Темные волосы посветлели, и через несколько мгновений рядом с ним стояла Нелли.
– А как же я? – спросила служанка.
Джим попытался отстраниться, но у него ничего не получалось. Сон крепко сковал его, буквально толкая в объятия девушки, которую он отверг.
– Почему ты бежишь от меня? – обиженно спрашивала Нелли. – Ведь я тебя люблю!
– Нет. – Джим и сам не знал, что делает. Сон это или нет, но даже здесь он чувствовал всю неправильность происходящего.
Внезапно тишину Пустых Зеркал разорвал звук.
Бом-м… бом-м… бом-м…
Набат?
Бом-м… бом-м…
Звук становился все громче, заставляя видение деформироваться. Рядом больше не было храма Двуликого Бога, да и Нелли-Нора куда-то исчезла.
Джим обнаружил себя посреди песчаной пустыни, а его ноги погрузились в мягкий песок уже по щиколотку.
– Хватит! – закричал он. – Хватит! Проснись!
Бом-м… бом-м… бом-м…
Небо стало белоснежным, а песок вдруг взметнулся, завертелся, будто подхваченный безумным ветром. Он сыпался в глаза, залезал в нос, уши и рот… Джим чувствовал, что тонет.
Дышать становилось все трудней, и единственное, что у него осталось, – это звук набата. Удары становились все чаще и чаще, а сам колокол будто удалялся…
Джим попытался закрыть голову и вдруг понял, что это не колокол. И он не тонет в песке.
Он лежит на кровати, закрывшись одеялом с головой, и пытается спрятаться от громкого стука в дверь.
Сон растворился, оставив после себя больную голову и горечь песка на языке.
С трудом поднявшись с постели, Джим прошлепал босыми пятками по холодному полу и открыл дверь.
– Здравствуйте! – поправив очки-половинки, представился худой мужчина в дорогом сюртуке. Он держал в руках огромный саквояж. – Меня зовут Форман Кэм. Я прибыл из Цираны, чтобы передать вам документы о наследстве Николаса Питера Элви. Вы готовы меня принять?
Джим уставился на визитера. Смысл его слов не сразу дошел до измученного лихорадкой и очередным кошмаром сознания.
– Вы от Ника? – тупо спросил он. А потом понял, какую чепуху сморозил, сухо откашлялся и сказал: – Проходите. Мне нужно привести себя в порядок.
Форман Кэм подарил Джиму вежливую улыбку, кивнул и шагнул в комнату, с любопытством оглядываясь. Наверняка ему казалось странным, что наследник огромного состояния живет в убогой гостинице, где нет даже водопровода.
Джим на миг почувствовал потребность оправдаться за свой выбор, но потом вспомнил, что этого человека он видит в первый и последний раз, и передумал. Какая разница, что о нем подумает нотариус из столицы?
Вечером в уборную принесли воды, поэтому удалось умыться. Посмотрев покрасневшими глазами в зеркало, Джим попытался понять, как он себя чувствует. Получалось, что не так уж и плохо. По крайней мере, лучше, чем вчера. В горле все еще было сухо, голова побаливала, да и лихорадка полностью не ушла. Однако общее состояние все же улучшилось. Мысль, что через несколько часов он сможет расплатиться с Ирфом, забрать кольцо Ника и перестать думать о деньгах, приносила определенное облегчение.