– Она сама их забрала? – спросил Джим, не в силах смотреть на человека, который стоял за спиной Нелли и с нежностью расчесывал ее светлые волосы позолоченным гребнем.
– Ну ты же так и не подарил их ей. Бедняжка так ждала от тебя хоть капли ласки, а ты предпочел ее избегать. Но ничего… скоро она будет счастлива.
Джим устроился в кресле возле камина и закинул ногу на ногу.
– Красивая кукла, – произнес он. – Осталось только заставить ее улыбаться. Как мне тебя называть?
Николас Элви пожал плечами, и Беккет сжал зубы, чтобы не завыть. Это было больно – смотреть в лицо старого учителя, которого почти боготворил.
– Я уже привык, что ты называешь меня Ником, – сказал он, продолжая проводить гребнем по волосам Нелли. – Времени у тебя осталось мало, так что не вижу смысла что-то менять.
– Ну, раз тебе все равно, я буду называть тебя настоящим именем… Вилад Нордау.
Оракул усмехнулся и прошелся по Джиму восхищенным взглядом. Отложил гребень и принялся заплетать волосы Нелли, превращая золотой водопад в корону вокруг головы. Это занятие явно приносило ему удовольствие.
– Джейн любит быть красивой, – пояснил он. – А я очень люблю, когда Джейн улыбается.
Джим поджал губы и отвел глаза от идиллической картины, уставившись на огонь камина.
– Почему я? – глухо спросил он. – Почему ты выбрал меня?
Нордау тихо засмеялся.
– Я тебя не выбирал. Во всем виноват твой отец, – заявил он с нескрываемым отвращением. – Так что, можно сказать, выбора у меня в этот раз не было.
Джим вскинулся и снова посмотрел на того, кого всю свою жизнь считал Николасом Элви. Тот гладил волосы Нелли, не отрывая взгляда от их золотых переливов.
– Что он сделал? – поинтересовался Джим. – Ни за что не поверю, будто он понял, кто ты есть на самом деле.
– Николаса Элви он не подозревал. Уж очень уважал меня, – кивнул Нордау. – Но ему попалось одно дело, и он слишком глубоко начал копать. Зачем-то полез в закрытые архивы оракулов… узнал про ритуал. И понял, что подходит время следующего. Это только потом, когда ему стало ясно, что целью оказалась его семья, он догадался, кому именно заступил дорогу. К этому времени я уже занял пост верховного судьи, и тягаться со мной не мог никто. Хорошо быть одним из самых влиятельных людей государства. Но этому ублюдку, твоему отцу, почти удалось сорвать окончание.
– Как? – практически беззвучно спросил Джим. В горле застрял горький комок. – Конец же сегодня, а мой отец мертв уже как десять лет.
Нелли внезапно ожила. Дернулась, захныкала, попыталась закрыть лицо руками. Нордау, будто бы забыв про Джима, опустился перед девушкой на колени и взял ее лицо в свои ладони.
– Тихо-тихо, родная, – с неизбывной любовью прошептал он. – Скоро все закончится. И мы снова будем вместе. И у нас все будет хорошо. И ты будешь улыбаться. Ты ведь знаешь, как люблю смотреть на твою улыбку!
Хныканье закончилось, и Нелли снова замерла, глядя пустыми глазами в зеркало, которое ничего не отражало.
– Я задал вопрос, – напомнил о себе Джим, когда Нордау вернулся к своему занятию. Беккета накрыла апатия. Он знал, что из этой комнаты он уже не выйдет, но все же хотел напоследок узнать истину.
– Мне нравится твоя настойчивость, – ответил сумасшедший оракул. – Виктор связался кое с кем. С теми, кто должен был быть уничтожен еще десять лет назад. К сожалению, в этот раз уничтожить их не получилось. Впрочем, не будем сваливать всю вину на Виктора. Я тоже легкомысленно подумал, что шлюха тебя не прельстит, а о том, что Мур выжил, и вовсе узнал только несколько дней назад.
– Нора и Клайд? – ошеломленно прошептал Джим. – При чем здесь они? Или ты хочешь сказать, что они тоже – часть твоего сумасшедшего ритуала по достижению бессмертия?
– Мне нравится ход твоих мыслей, – по-отечески сказал Нордау, а Джима передернуло. Именно с таким выражением Ник всегда с ним говорил.
Нет. Не Ник. Николас Аймонс не имеет никакого отношения к тому, кто стоит сейчас перед Джимом. Все время это был Вилад Нордау.
– Говори уже! – резко сказал Джим. – Мое время закончилось, так сделай мне приятное напоследок!
– Шлюха и проповедник не имеют никакого отношения к ритуалу, Джим. – Вилад посерьезнел. – Но для того, чтобы оболочка идеально вместила меня, она должна быть пустой. Пустая душа, так и не познавшая истинной любви и истинной дружбы. Пустота – это прежде всего одиночество. И первым делом я всегда избавлялся от объекта воздыхания и настоящего друга. Но в этот раз вмешался Беккет… Мне доложили, что Мур погиб в пьяной драке, а Синклер опустилась на самое дно. Это меня успокоило. В конце концов, сын благородного, коим являешься ты, никогда бы не клюнул на грязную проститутку.
– Ты поэтому так рьяно поливал словесными помоями всех женщин, да? Сосуды греха, порочные и не знающие прощения. – Джим скривил губы в презрительной усмешке. – На всякий случай.
Нордау пожал плечами.
– Не помогло. Ты все равно умудрился связаться с ней. – Он снова погладил волосы безмолвной Нелли. – И даже сделал ей предложение.
– Любовь здесь была ни при чем, – заметил Джим.
– Вероятно, – согласился оракул. – Впрочем, это уже не важно. Ты привык к одиночеству, а избавиться от привычек за пару дней невозможно. Так что все потуги перестать быть пустым ни к чему не привели. Ты не успел. Я бы мог сказать, что мне жаль, но нет.
Нордау снова принялся плести косу вокруг головы Нелли, будто бы не обращая внимания на Джима. А Беккет просто считал секунды. Сколько ему осталось? А сколько времени пройдет в реальном мире?
Главное, чтобы Нора получила письмо. Тогда еще есть шанс, что этот замкнутый круг разорвется и через сорок лет никто не начнет похищать маленьких девочек… никто не будет убивать невинных ради обретения вечной жизни.
– Это того стоит? Скольких детей ты уже убил? И почему так много?
Нордау вздохнул. Но, кажется, он и сам был не прочь поболтать, пока Джим наслаждается последними мгновениями жизни.
– Джейн была смыслом моей жизни. Кроткая. Красивая, любящая меня. Никто этого не видел и не признавал, но только благодаря своей жене я стал великим ученым. Я изучал Купель Познания, искал способ управлять ею. Но если бы не любящая жена, которая встречала меня у порога и улыбалась своей светлой, дарящей тепло улыбкой, я бы не смог так продвинуться. И когда она заболела… я понял, что не смогу жить без нее. Мы живем в одном мгновении, Джим. Именно это мгновение и есть жизнь. Вчерашний день растворяется, превращаясь в память. А завтра наступит не для всех, и именно от осознания того, что в один прекрасный день я проснусь, а рядом не будет женщины, которая стала моим миром, я сходил с ума. Именно поэтому я свернул все проекты, кроме одного.
– Пустые Зеркала… – кивнул Джим. – Ты хотел, чтобы они исполнили твое желание. Но что-то пошло не так, я прав? Спигелы довольно изощренно шутят, не находишь?
– Спигелы… эти твари – лишь наши отражения. Но во время своих поисков я выяснил, что убить их невозможно. Они умирают, лишь когда душа того, кого они отразили, покидает этот мир, отправляясь в Бездну. Но ты прав. Они те еще шутники. Пустые Зеркала выворачивают твои желания наизнанку. Со мной было так. Моя Джейн перестала дышать, но спигел ее остался. И тогда я понял, что ее душа все еще где-то здесь. Осталось только найти способ вернуть ее. Именно этому я и посвятил остаток жизни. Даже пытался найти ответы в храме Истинного Бога, но понял, что Двуликий подходит для моих целей больше. Истина мне неинтересна. А вот отражение истины – мудрость, заключенная в великих знаниях, мне подошла. И я все успел. Используя собственные наработки по Купели Познания и Пустым Зеркалам, я создал идеальный ритуал. Я называю его «душа за душу». К сожалению, это работает только в моем случае. А вот с Джейн все сложнее. Ее душа слишком долго была всего лишь спигелом. И оттого приходится растягивать ритуал на десять лет.
– Это не объяснение, – заметил Джим. – Ты так и не рассказал, зачем тебе понадобилось убивать столько детей.
– Джейн была очень красивой. – Нордау будто бы не слышал Джима. – И я понял, что хочу видеть рядом именно ее. Приходилось искать девочек с похожими чертами и лепить из них идеальное тело. Мои наработки по Купели Познания тогда очень пригодились… Видишь ее? – он легонько дернул Нелли за волосы. – Именно так выглядела моя жена.
Джим почувствовал, как к горлу подступил горький комок тошноты.
– Ты лепил из несчастных детей идеальную куклу? – сдавленно переспросил он. – Эти жизни… столько жизней только ради того, чтобы видеть перед собой ту самую женщину? Ты… ты просто психопат!
– Я часто это слышал. – Нордау не обратил внимания на выкрик Джима. – Но все ученые немного не в своем уме. И я не исключение. К тому же все эти девочки отставали в развитии. Подумай, что бы с ними было потом? Нищета, болезни, может быть, муж-пьяница. Я, можно сказать, спас их от незавидной участи.
Беккет закрыл лицо руками. Он не хотел видеть любимого учителя и нежную девушку. Безумного убийцу и его куколку. Его догадки попали в точку, но он и подумать не мог, что целью убийств несчастных сирот окажется… оболочка, идеально похожая на Джейн Нордау! Но кое-что в этом всем не стыковалось. И, пересилив себя, Джим сел на кресле уверенно и спросил:
– Зачем ждать десять лет? Ты же запросто мог все провернуть сразу.
– Я же говорил, что все дело в душе Джейн! – сердито ответил Нордау. – В первый раз она слишком долгое время провела вне тела, и теперь, чтобы душа и тело стали единым, нужно подождать. Те самые десять лет. Этот гарнитур из бронзы служит проводником. Душа Джейн медленно перетекает из старого тела в новое. Очень медленно. А оставлять тело, даже слепленное из осколков, без души нельзя… и для этого я использую первую жертву. Так я убиваю двух зайцев разом: наполняю куколку временной душой и создаю привязку со своим будущим телом. Ты ведь привязался к этой куколке, правда? Она тоже к тебе прикипела. Ваши души сплетены. И они вместе уйдут, освободив оболочки для меня и Джейн.