Это не обычный рейд.
Я шустро спряталась за генератором и выглянула из-за него в надежде разглядеть, что там происходит. Фацеты. Трое. Один какой-то звероподобной формы и двое похожих на людей. Фацеты безлики. Даже человекообразные — пластики — имели сплющенные похожие на мотоциклетные шлемы головы без каких-либо черт. Их оптика скрыта за сапфирового цвета пластинами.
Зверюга была новой модели — здоровенная херня. Большой неуклюжий продолговатый, похожий по форме на яйцо кусок углеродистой стали, который пересекала 10 см сапфировая полоса. Ногами ему служила пара толстых стволов, по бокам у него торчала пара здоровенных рук, способных за секунду смять автомобиль. В этих руках он держал огромную плазменную пушку, выплевывавшую сгустки ионизированного газа каждые 4,7 секунды, оглашая округу звонким электрическим шипением и треском. Позади него спрятались пластики. Их корпуса были гладкими и стройными, сделанными из дешевого композита углеродного волокна. У каждого в руках была импульсная винтовка, а зверюгу они использовали как укрытие.
Цинк-цинк-цинк-цинк
По внешней броне зверюги зазвенели бронебойные пули. Сама тварь даже не пыталась уклониться от выстрелов. Он тяжело шагнул вперед и пластики синхронно двинулись за ним. Один разум. Всегда одновременно. Зверюга наклонился в сторону, один из пехотинцев выскочил из-за его спины и побежал.
Прямо ко мне. Блин.
Я спряталась за укрытие. Пока он меня не заметил, но остались считанные секунды.
Когда он забежал за генератор, я ухватила его винтовку за ствол, а коленом врезала прямо в безликую голову. От удара голова откинулась назад и он упал. Я выдернула винтовку у него из рук, развернула в его сторону и выстрелила.
Заряд прожёг его, будто расплавленный кирпич. Пластик и углеродистые волокна корпуса выгорели и внутри занялся пожар. Ноги скрючились, руки беспорядочно колотили по полу, оперативка панически отдавала последние команды.
Хорошая новость: я теперь вооружена. Плохая: он меня видел. Какого хуя до сих пор не включили сраный мильтон? Теперь они знали, что я здесь. Эффект неожиданности утерян.
Так что, на хуй скрытность.
Я вышла из-за генератора, вскинув винтовку, и не опускала её, пока не добралась до следующего укрытия. Раздался выстрел из плазменной пушки, заряд попал в останки пластика, наделав в нём кучу новых дыр и запустив какие-то процессы, которые через секунду привели к небольшому взрыву внутри. Я продолжала двигаться влево, держа винтовку на весу и выцеливая зверюгу.
Тот уже вышел и заметил меня. Его огромные руки вытянулись, защищая жизненно важные компоненты. Его бронепластины защищали от бронебойных пуль и слабых ракет, но не от плазмы. Металл окрасился оранжевым пламенем, края дыры, которую проделал заряд, светились жёлтым и белым. Однако он стоял на месте, даже не шелохнувшись.
Его правая рука заискрилась, жар охватил внутренние схемы. Рука задергалась и обвисла.
Плазменная пушка упала на пол.
Когда импульсная винтовка начала вопить о перегреве, я нырнула в укрытие. Нужно было время, чтобы она остыла, но дело сделано. Я вырубила зверюгу. Он упал на одно колено, здоровой рукой попытался дотянуться до пушки. Рука продолжала светиться, сквозь дыры в корпусе вытекал расплавленный пластик, скрюченные пальцы царапали пол в 15 см от пушки, сжимались и разжимались в огромный кулак.
Он поднялся на ноги, руки безвольно свисали с боков. Зверюга приготовился к драке, когда из тени на него прыгнул изящный силуэт бота-компаньонки и приземлился прямо ему на спину. 19-я. Она сунула ствол хлопушки в форме пистолета в одну из проделанных мною дыр и трижды выстрелила.
Хлоп-хлоп-хлоп.
Зверюга дёрнулся, стряхнул её, замахнулся, из кулеров на его спине валил дым. 19-я жестко ударилась о конденсатор, но приземлилась мягко, будто кошка. Она посмотрела на зверюгу и ухмыльнулась, готовая броситься снова.
Только со зверюгой всё кончено. Его глаза погасли, он крутанулся на сервоприводах, ноги подкосились и он с грохотом рухнул на пол.
19-я внимательно осмотрела коридор впереди. В руке она сжимала свою хлопушку — старинный «Дезерт Игл» 50-го калибра.
— Кто там, мать вашу? — выкрикнула она сквозь густой дым.
Моя импульсная винтовка ожила, звонкий писк доложил о том, что охлаждение завершено.
19-я подскочила и бросилась в укрытие.
— Это я! Хрупкая! — я осторожно вышла из укрытия и позволила ей себя разглядеть.
— Твою ж мать, Хруп. Я тебя чуть не завалила!
— Из этой пукалки? — хмыкнула я. — Я тебя умоляю.
— Иди в пизду, — улыбнувшись, ответила она. — Ничего другого я тут припрятать не смогла. — Мне нравилось, когда она улыбалась. Её улыбка была одной из немногих вещей, которые вызывали приятные воспоминания о прошлом. Очень немногие боты были сконструированы имитировать эмоции, а комфортботы создавались с полным спектром эмоциональных переживаний. Если бы на ней оставалась кожа, она, наверное, даже прикусила бы губу. Она махнула назад.
— Чисто. Идём.
За генераторной стоял военный бот, которого я видела вместе с 19-й у Снайпса. Он осмотрелся, сканируя местность, затем махнул рукой, оповещая троих переводчиков — остальной отряд 19-й.
— Есть ещё, — сказала я.
— Знаю, — ответила 19-я.
— Нет. Здесь. У них ретрансляторы для передачи «вай-фая» под землю.
— Почему никто…
— Не включил мильтон?
— Ага.
— Не знаю. Знаю, что фацеты в курсе, что мы здесь. Мы разбили цепь ретрансляторов, так что пока они потеряли связь с остальными. Скоро они явятся, чтобы восстановить соединение.
19-я открыла небольшую дверцу у себя на ноге — «косметичку», как называл её производитель — и сунула туда свою хлопушку. Затем она подняла с пола импульсную винтовку. Потом она быстро осмотрела пластика на предмет запасных обойм. Она посмотрела на военного и кивнула в сторону плазменной пушки.
— Герберт, умеешь с ней обращаться?
Герберт поднял пушку и взвесил её на руках.
— Совершенно новый дизайн, — произнес он аристократическим, почти академическим тоном — наверняка, мод — затем кивнул. — Однако интерфейс интуитивно понятен.
19-я снова улыбнулась.
— Узнаем об этом, если начнешь плавиться.
Я подошла к другому пластику и сняла с его корпуса запасные обоймы.
— Ладно, валим, — сказала 19-я. — Хруп? Ты идешь?
— Нам лучше разделиться.
— Не сегодня.
Она права. Я могла уйти потом, свернуть в другой тоннель, но единственный, на кого я могла рассчитывать в NIKE — это она. Я кивнула, потому что, ну, понимаете, похуй, короче.
Глава 1111. Туннельные крысы
Мы медленно шли по коридору, разбившись на пары, я и 19-я замыкали колонну, держа импульсные винтовки наготове. Перед нами шёл изумрудный переводчик в компании одного из своих чёрных товарищей. Другой держался поближе к Герберту, который шёл впереди с плазменной пушкой, готовый в любой момент расплавить любого, кто встанет у него на пути.
— Это кто? — тихо спросила я.
— Вообще-то, это не твоё дело, — отозвался изумрудный.
— Просто пассажиры, — ответила 19-я.
Изумрудный повернулся и ткнул в неё пальцем.
— Больше ничего ей не говори.
— Да хрена с два, — возразила я. — Я в душе не ебу, кто вы такие, или кем себя, блядь, возомнили, но вы сто пудов не способны постоять за себя, поэтому мне хотелось бы вкратце знать, кого я прикрываю.
Повисла тишина. Мы продвигались медленно, прислушиваясь к отдаленным звукам стрельбы и грохоту взрывов в глубине города.
— Ребекка, — представился изумрудный. Значит, «она». — Не местная, окрестностей не знаю, нужен проводник.
— А кто твои друзья?
— Я — Первый, — ответил один чёрный бот.
— Я — Второй, — ответил другой чёрный бот.
Я кивнула.
— Понятненько, — Только, я всё равно ничего не понимала. Кто сунется в Море с боевым роботом, но без проводника? У 19-й не было привычки водить по пустыне экскурсии. Мы неплохо ладили и несколько раз вытаскивали друг друга из передряг. Что-то здесь не так. — Сколько?
— Чего сколько? — переспросила 19-я.
— Сколько?
Ребекка снова обернулась.
— Не думаю, что это имеет…
— Много, — ответила 19-я. — Настоящая золотая жила.
— Ну и ладненько, — сказала я. — Вот и всё, что мне нужно было знать.
— Ну и что это изменило? — поинтересовалась Ребекка.
Я посмотрела на неё, импульсная винтовка по-прежнему была направлена в коридор.
— Теперь я знаю, что вы загружены под завязку. Это значит, что вы важны. Значит, что, наверное, я помогу вам. Мы с 19-й типа друзья. И если вы важны для неё, значит вы важны для меня.
Ребекка настороженно посмотрела на меня.
— И всё?
— И всё.
Вжжжух!
Шар раскалённой добела плазмы осветил коридор, словно полуденное солнце. Мы все вжались в стены и приготовились к бою, но этот шар оказался единственным и, затухая, улетел вдаль.
— Пардон, — извиняющимся тоном произнес Герберт. — Надо было снять палец с…
Коридор вновь осветился вспышками плазмы, несколько зарядов отскочили от Герберта.
— Спрячьтесь за меня! — крикнул он. Переводчики выстроились в линию и встали за ним. Он шагнул вперед, стреляя в ответ. Каждые 4–5 секунд пушка выплёвывала смертоносные шары вглубь коридора.
— Давай! Давай! Давай! — коридор вновь осветился, повсюду летали шары плазмы, огромные ноги Герберта громыхали по бетону. Он снова выстрелил.
— Куда мы идём? — быстро спросила Ребекка.
— Там есть ответвление, — сказала я. — Метрах в пятидесяти.
19-я кивнула.
— Она права.
— Я пошёл, — крикнул впереди Герберт. Он пригнулся и побежал, грохоча по полу.
В ответ никто не выстрелил. Звучали только наши голоса, да изредка стрелял Герберт, расчищая себе путь.
— Сколько нам ещё идти? — спросила Ребекка.
— Далековато, — ответила 19-я. — Туннели тянутся очень далеко по всей пустыне.