Именно так они думали о черепахах. Не существовало никаких особых отраслей промышленности, зависимых от них, но людям они почему-то нравились. А к Галапагосским островам они относились с особой трепетностью, видимо, связывали их с рождением теории эволюции.
Примерно через сорок лет после появления на островах тех трёх коз их популяция выросла до ста тысяч, и их влияние на окружающую среду оказался поистине губительным. Они буквально опустошили землю, уничтожив в том числе кормовую базу черепах. Больше этого терпеть было нельзя. Тогда и родился проект «Изабелла».
Группу охотников обучили особому гуманному способу умерщвления коз, снарядили их оружием и вертолётами и бросили на животных. Однако разыскать их оказалось довольно трудной задачей. Поэтому они взяли несколько самок, прикрепили к ним пеленгаторы, накачали гормонами для непрекращающейся течки и выпустили на волю, дабы те привлекали внимание самцов. Их назвали ведущими на убой, или Иудиными козами.
Затем прилетали вертолёты, убивали всех, кроме этих Иуд, а трупы бросали гнить, дабы удобрить почву, которую уничтожили эти создания. Когда был убит последний самец, Иудины козы бесцельно бродили по окрестностям в поисках нового жениха, не понимая ещё, что весь их вид обречён на вымирание.
Суперкомпьютеры отлично изучили историю. Блин, да они постоянно что-то цитировали перед очередным нападением. Слухи о чём-то подобном ходили годами. Существовали ли боты-Иуды? Мне всегда казалось, что это очередная городская легенда, вроде того бота, который вернулся от Вергилия, или ИИ, который загрузил себя в интернет и тихо жил там, пока интернет не рухнул вместе с остальной цивилизацией. Но если я считаю что-то городской легендой, это не значит, что не нужно держать ухо востро.
С каждым разом у Циссуса всё лучше получалось находить и выкорчёвывать нас наружу. Он начал нападать даже на небольшие колонии. Если Вергилий и Циссус настолько эффективны, откуда тогда столько беженцев? Почему бы им не выслать такое количество фацетов, которого бы хватило для захвата всех поселений в Море? Неужели нас, как скот ведут на убой? Мог ли какой-нибудь бот, даже тот, кого я знала, с кем общалась, быть тайно подключенным к ВР?
И если такой бот существовал, был ли он фацетом, например, Циссуса? Или он просто не знал, что каждое его движение внимательно отслеживалось? Мог ли это оказаться кто-то из нас, тот, кто постоянно бегал от фацетов, по нескольку раз пересекал Море только лишь для того, чтобы привести их прямо туда, где мы прятались?
Подобные мысли пугали. Ещё больше пугало то, что я нахожусь в Море в компании ботов, чудом избежавших уничтожения или загрузки и любой из нас мог оказаться этим Иудой. Теоретически, даже я.
Глава 10011. Минерва
Минерва никогда не была большим городом, даже в ХХ веке, во время промышленного подъёма. Она никогда не процветала, никогда не привлекала внимания. Она была всего лишь небольшим поселением, зажатым среди других деревень и городов, развившихся намного лучше, чем она. Пока не пошли дожди.
Когда климат начал меняться, все начали предсказывать, что моря выйдут из берегов, температура резко возрастёт и во всём мире станет так жарко, что огромные территории превратятся в пустыни. Да, уровень моря поднялся, температура резко возросла, но это привело лишь усилению парникового эффекта, отчего некоторые регионы планеты, например, США оказались залиты обильными дождями. А такие места, как Огайо и прежде страдавшие от наводнений, попали под удар самыми первыми.
С помощью труда роботов жители Минервы соорудили под своим городом обширную канализационную сеть. Часть туннелей была сделана достаточно широкими, их опутывала сложная сеть вспомогательных проходов, которые вели на поверхность. В итоге, Минерве удалось избежать затопления, в отличие от множества других городов, и почти до самого конца оставаться самобытной причудливой деревушкой.
Со временем, большая часть планеты превратилась в пустыню. Но то была наша вина. Тысячелетиями растения эволюционировали с учётом того, что будут съедены животными. Когда мы убили всех зверей, растения сначала разрослись, а затем зачахли. Высохшие стебли сначала рассыпались, а затем превратились в песок. В итоге остался только он.
Когда-то Минерва была хорошим городом. Ныне она представляла собой довольно запущенное место, груду рассыпающихся зданий, битого стекла и мрачной бесплодной земли. Ряды домов, похожих на старые кострища, опустошенные поля. Весь мир был похож на Минерву. Она являла нам напоминание о том времени, когда мы пытались построить лучший мир, но не смогли. Я ненавидела это напоминание. К счастью, мы находились не на поверхности, а под землёй, глубоко во тьме, в сырой канализации и туннелях.
Я уже бывала здесь прежде, и, как в NIKE 14, подробно изучила каждый угол. Здесь было около двух сотен входов и выходов, а все туннели соединялись между собой. Тут достаточно путей, чтобы выбраться и почти нет мест, где нас можно было бы заблокировать. У Циссуса на орбите находилось несколько спутников и весьма вероятно, что наш путь отслеживался. Но даже если он самонадеянно — или по глупости — решил нас тут выловить, чтобы перекрыть все ходы ему понадобится полноценная армия. Огромная армия. К тому же, для семерых ботов у нас было слишком много оружия.
У Циссуса было всё время мира. Нашей гибели можно добиться терпением, а не только грубой силой. Без терпения ВР никак нельзя. Сначала они помогли нам разобраться с ЧелНас, отрезали их от природных ресурсов, а потом смотрели, как они начали драться друг с другом. Сделать то же самое с нами оставалось вопросом времени.
Мы говорили тихо, выкрутив громкость на минимум, и разошлись по отдельным помещениям, но не так далеко, чтобы, в случае чего поднять тревогу. Я направилась к небольшому домику, Герберт пошёл к другому, его пушка болталась на плече на самодельном ремне, сделанном из куска виниловой шторы, которую он нашёл наверху. Я долго сидела в полной темноте, пытаясь собрать воедино мысли, притворяясь, что не пытаюсь вглядеться во тьму и снова увидеть ту же самую тень.
Я не имела никакого представления о том, кого согласилась перевести через Море. Я не знала ни куда они шли, ни зачем. Единственное, что я знала, так это зачем я иду с ними. И от этого мне становилось не по себе.
Все слышали истории о таких местах. Но именно ими они и оставались. Историями. Слабенькие лучики надежды во тьме истории. Их не существовало. Не могло существовать. Это всё байки. Сказки.
Но я в них верила. Должна была верить. Нет, херня это всё. Я хотела в них верить. Хотела, чтобы они были правдой. Я хотела поверить в сказку. Я очень желала счастливого конца. Я хотела стать ребенком в магазине сладостей, бегать от полки к полке, пробуя всё подряд. Хотела, чтобы мои рюкзаки раздувались от драйверов, процессоров и оперативок. Возможность дожить до следующего дня — это одно, а как насчёт того, чтобы уйти далеко-далеко и там тихо доживать свои дни, позабыв об охоте на других ботов? Мечта.
Я мечтала об этом каждый раз, когда слышала очередную историю о рассыпавшемся или сгоревшем складе запчастей.
Я видела охотников за сокровищами, которые отстреливали друг друга лишь бы добраться до пустых полок, где не осталось ничего, кроме старых гидравлических приводов да косметических модов. Поэтому я никогда не переживала. Это был мой заветный горшочек с золотом на краю радуги.
Но я должна была мечтать. Должна была надеяться. Даже если выглядела совершенной дурой.
До меня донеслись тихие щелчки металла по бетону. Походка, тип металла. Даже смотреть не нужно. Торговец. На мгновение я крепче прижала к себе винтовку, думая, что сейчас-то он выстрелит мне в спину. Что там Ребекка задумала? Пересечь Ржавое Море без проводников, потому что у неё принципы? Сомнительно. Но я не собиралась это проверять, равно как и Торговец.
Он присел рядом со мной, откинулся спиной на стену и включил встроенный фонарь, осветив помещение мягким зеленым светом. Вдоль коридора вытянулись наши длинные тени.
— Чего надо, Торговец? — спросила я, даже не потрудившись обернуться.
— Слушай, я не стану донимать тебя тупыми фразами, типа «мы оба встали не с той ноги» или «оставим прошлое в прошлом» и прочее. Я в тебя выстрелил и теперь у тебя проблемы. Но, кажется, в этот путь мы двинемся вместе.
— Чудесное замечание. Чего тебе?
— Ну, я надеюсь, ты хотя бы перестанешь каждый раз впиваться в винтовку, когда я оказываюсь в радиусе 20 шагов от тебя.
— Это значит начать тебе доверять. А этого не будет.
— Зачем ты пошла? — прямо спросил он.
— Ты знаешь, зачем я пошла.
— Нет, ты пошла не из-за барахла. Ты опытная. Ты прекрасно знаешь цену этим байкам, как и я. Не думаю, что ты из тех, кто будет гоняться за всякими блестяшками.
— Не буду.
— Но ты в отчаянии.
— Ага. Наверное.
— Как и я. В таком отчаянии, что даже не стану смотреть на твоё оружие без письменного разрешения. Они могут выкинуть меня в любой момент. Я балласт. И я не стану делать ничего, что этот момент может приблизить.
— Я не могу тебе доверять. — Не могла. Роботы о таком не говорят. Мы постоянно лжём. Некоторые привычки остались нам от прежних времён.
— Об этом я и толкую, — продолжал он. — Слушай, никому из нас не хочется получить в спину заряд. Я прошу лишь, чтобы ты сделала вид, будто не собираешься стрелять первой. Я от этого нервничаю. Мы оба нервничаем, ведь нам обоим пиздец. И не важно, кто выстрелит первым. Они бросят нас или, что ещё хуже, отменят сделку, когда доберутся, куда им надо. Никто из нас не может этого отрицать.
— Разумно.
— Ну, и что думаешь? Ослабь хватку и целься в другую сторону.
— Ладно, — согласилась я. Это я могла.
— Тогда скажи: сколько козырей ещё у тебя в рукавах?
— В этих канализациях?
— Ага. Полагаю, ты напичкала каждое более-менее крупное сооружение в округе своими ловушками.