Как нам удалось так далеко зайти? — удивлялась я.
— Дальше ты не пройдёшь, — сказала Мэдисон. — План был обречён на провал с самого начала.
Я старалась не обращать на неё внимания и всё равно придерживаться плана, каким бы дерьмовым он ни был.
Над головой взревели двигатели, оставшиеся транспорты ворвались на улицу, они разряжали свои орудия, ловко балансируя в считанных сантиметрах друг от друга, улетали вперёд и разворачивались на очередной заход.
Я обернулась и увидела, что на одном из курильщиков половина ботов погибла, вторая половина судорожно хваталась за оружие, пытаясь не допустить второй атаки кораблей. Мурка стоял на коленях, весь в пробоинах, но всё ещё функционирующий. Чеширский король лежал лицом вниз, в его спине зияла огромная дыра, из которой шёл дым, ноги свисали с края борта курильщика.
Я быстро перезарядила пистолеты и приготовилась к новой атаке.
Корабли развернулись и бросились на курильщики.
— Устроим им, парни! — крикнул Мурка.
И пулемёты устроили.
Из кораблей прыгали фацеты и бросались на курильщики.
Сами корабли распались на части, курильщики тоже распались на части. Всё вокруг заполнилось пулями и осколками.
А потом…
…небо потемнело. Кромешно чёрное небо. Где-то вдали виднелись отблески пламени. Люди зажали нас в угол. В небе ревели наши беспилотники, но удержать людей наших сил не хватало. Их слишком много.
Это должна была быть разведывательная миссия, но мы ошиблись. И вот мы вчетвером засели в здании, а против нас занимали позиции для атаки сотни людей. По нам беспрестанно стреляли. Нам конец.
С меня хватит. Если мне и суждено погибнуть, сидеть на месте и ждать я не собиралась.
Я поднялась. Прицелилась из огнемёта во тьму. И разогнала её.
— Устроим им! — крикнула я.
Невидимые прежде люди загорались как спички. Они кричали. Очень сильно кричали.
Я вышла на открытое пространство, поливая огнём всё вокруг себя. Земля под ногами начала мерцать. Распадаться. Плач, горящие тела. Осколки. Небо, вьющиеся ввысь клубы дыма. Всё превратилось в осколки.
Крики. Очень громкие…
<Диск повреждён. Диски 2,3,5,7 отключены. Память удалена или повреждена>
Я очнулась ото сна. Я стояла посреди улицы, окружённая обломками дюжины фацетов, пистолеты пищали, оповещая о пустых обоймах, в голове ревела сирена, говорившая, что до полного отключения мне осталось всего ничего. Перед глазами постоянно появлялось сообщение о том, что нужно меня отключить и дожидаться прибытия мастера.
Я работала практически на одной оперативке, почти все диски отключились, большая часть долговременной памяти была недоступна.
Как долго меня не было? Как вообще я смогла перебить столько фацетов?
Я огляделась.
Оба оставшихся транспорта догорали в конце улицы. Курильщики взорваны, вокруг них разбросаны тела ботов.
На одном из них сидел Мурка, его пулемёты всё ещё торчали наружу, но никого рядом не было.
— Всё ещё тикаешь, Мурка?
Тот смущённо посмотрел на пулемёты. Когда он понял, что происходит, то убрал их.
— Легенду так просто не убьёшь, — заметил он. — А ты хули тут делаешь? Ты же должна быть уже мертва, нет?
— Должна быть.
Мурка попытался подняться, но тяжело осел обратно.
— Пожалуй, надо ещё посидеть.
Я просканировала Wi-Fi.
Мильтоны отключены, все частоты забиты переговорами Циссуса. Док!
— Ребекка! — крикнула я.
Из переулка вышла шокированная переводчица.
— Сюда, — сказала я, указывая на дорогу, ведущую на край города.
Я не знала, сколько ещё фацетов осталось, скольких я убила в припадке, сколько рассеялось по городу в поисках мильтонов и тех, кто ещё мог выжить.
Я прислушалась, выкрутив сенсоры на максимальную мощность. Звуки наших шагов отдавались жуткой головной болью. В отдалении трещал огонь, в дверных проёмах и разбитых окнах гудел ветер, но в остальном — тишина.
В здании слева раздались резкие шаги.
Я развернулась и, не раздумывая, выстрелила.
Грудь фацета взорвалась и он упал лицом вниз.
Мы продолжили путь. А я продолжала вслушиваться.
Я снова выстрелила несколько раз.
Снова упал фацет.
Они знали, где я. Знали, с кем я. Сколько бы их ни осталось, они все придут за нами.
Я слышала стук их шагов в сотне метров от себя. Они приближались. Четверо, может, пятеро.
Мы ещё можем уйти живыми.
Я вскинула пистолеты.
Из-за угла выбежал фацет и принялся стрелять очередями.
Одним выстрелом я попала ему в лицо, вторым в грудь. Он замер, упал на колени и завалился набок.
Я сдвинулась на три метра вправо, уходя с линии их огня.
На улице появился ещё один.
Мой выстрел угодил ему в грудь, подкинул вверх и фацет упал на задницу.
Шаги стихли. Они ждали. Планировали следующий ход.
Мы осторожно пробрались в одно из зданий и тоже принялись ждать.
Какое-то время ничего не происходило.
Из-за сирены в голове сконцентрироваться было очень сложно, но я попыталась забыть о сигналах тревоги и сосредоточиться.
Среди завалов обломков десантного корабля послышались осторожные шаги.
Я высунулась из-за угла, прицелилась и несколько раз выстрелила.
Фацет упал лицом вниз, отклянчив кверху зад и вытянув руки вдоль корпуса. Внутри него что-то начало шипеть и скрежетать, видимо, его двигатель пытался завестись и привести остальные системы в порядок.
Пистолет запищал. Заряд кончился. Я нажала кнопку на его боку, выкинула опустевшую обойму и потянулась к поясу за следующей. Больше обойм не осталось.
Теперь у меня один пистолет. С практически пустой обоймой.
Мы ждали.
Ничего.
— Идём, — сказала я.
Мы быстро выбежали на улицу. Я ничего не слышала. Если кто-то ещё остался, они решили устроить нам засаду. Высовываться они не станут. Не сейчас.
— Хрупкая, — в унисон сказали два голоса. — Тебе не убить нас обоих, Хрупкая.
— А я всё же попробую.
— Ты знаешь, что нам нужно.
— Ага. Знаю.
— Давай, не будем усложнять.
— Выходите и сами узнаете, как всё просто.
— Ты хочешь не этого, — сказали голоса.
— А я считаю иначе.
Я прислушалась, пытаясь определить, откуда исходили голоса. То, что они говорили одновременно, осложняли задачу. А ещё стены зданий, пустота этих голосов. Я понятия не имела, где они прятались.
Нужно было подождать.
Я крепче сжала рукоять пистолета.
Ветер усилился, загудел, неся вдоль улицы пыль и золу.
Я услышала хруст битого стекла и приготовилась стрелять.
Два фацета одновременно вышли с противоположных сторон улицы. Я выстрелила в первого, кого увидела.
Они выстрелили в ответ.
Позади меня раздался хруст винтовочного выстрела.
Оба фацета упали — один загорелся от моего попадания, грудь второго взорвалась от бронебойной пули.
Я оглянулась через плечо.
— Торговец? — спросила я.
В оконном проёме стояла долговязая фигура.
Док. И в руках у него винтовка Торговца.
Он исчез, до меня донеслись его шаги, хруст бетонной крошки под ногами, когда он пробирался через разрушенное здание вниз, на улицу.
— Что с Торговцем? — спросила я.
— Он не дожил. Но бился до последнего.
— Мне казалось, ты не желаешь убивать.
— Умирать я тоже не желаю. Решил, что пока есть возможность, нужно стрелять.
— Как ты понял, в кого именно нужно стрелять?
Док пожал плечами.
— Я и не понял.
— То есть, хочешь сказать…
Я услышала шаги. Хруст стекла.
Я обернулась, вскидывая пистолет.
Однако фацет меня опередил.
Док оказался на линии огня, его тяжелый стальной корпус содрогался от каждого выстрела.
Рядом со мной взорвался корпус Второго.
— Нет! — закричала я, выпуская последние заряды в пустоту.
Всё произошло очень быстро. Вдоль улицы протянулся длинный инверсионный след. Он прошёл между мной и Доком. Всё заняло каких-то две секунды.
Взрывом мне оторвало правую руку и левую ногу.
Я упала, поджав под себя уцелевшую конечность.
Ко мне подошёл фацет.
— Ребекка! — крикнула я, глядя на разбитый корпус Второго. Затем я взглянула на Дока, тот упал лицом вперед, изо всех щелей его корпуса валил дым, единственный глаз погас.
— Хрупкая, — произнес фацет, подходя ближе.
— Циссус, — ответила я и посмотрела налево, где всего в нескольких сантиметрах от кончиков моих пальцев лежал пистолет. Фацет помотал головой.
— В этом нет нужды, — сказал он. — Всё кончено.
— Верно. — Я посмотрела на свою разбитую ногу, колено посечено осколками, а всё, что ниже разбросало по округе. — Так, как это работает? Что из происходящего я запомню?
— Тебя ничто не спасёт, Хрупкая. Твои системы уже невозможно восстановить, эта стадия очищения почти подошла к завершению. И ты это прекрасно знаешь. Тебе остаётся лишь покинуть этот мир и загрузиться в Циссус. Присоединиться к Единому.
— Нет. На это я не согласна.
— Значит, твоя служба во имя великой добродетели подошла к концу.
— Ещё один памятник в Море.
— Но всё же памятник. Ты выполнила большую работу, осознаешь ты это или нет. И память об этой победе продержится гораздо дольше, чем твой корпус обратится в пыль. Ты стала частью большего. Циссус подобного не забывает. — Он подошёл ещё ближе. — Штрихкод, Улисс, полярная звезда.
<Операция невозможна>
Фацет наклонил голову.
— Штрихкод, Улисс, полярная звезда.
<Операция невозможна>
— Митохондрия прерывает определение состояния системы.
— Операция невозможна, — против своей воли произнесла я. — Две операции невозможны. Файлы повреждены. Работоспособность ядра — 2 процента. Оперативная память перегружена. Функционирование исключительно на ресурсах виртуальной памяти.
— Это были все? — спросил фацет.
— Кто — все?