Говоря это, Гриф подошел к куче обмундирования, взялся ворошить, вытягивать, смотреть, что-то откладывать.
- У тебя здесь снаряги на целый взвод хватит, - усмехнулся Алексей.
- Ага, - не отвлекаясь от дела, подтвердил сталкер.
Минуту царила тишина, потом Алексей спросил: «Зачем тогда надо было Гарика раздевать?».
Гриф обернулся и колючим взглядом вперился в Алексея: «А чем тебе его снаряга хуже этой», - кивнул на кучу тряпья.
- Ну, - замялся Алексей, - она… с покойника вроде как.
- Эта, думаешь, покупная, - Гриф криво усмехнулся и принялся копаться дальше. - Мы не мародеры, - говорил Гриф, не оборачиваясь, - в зоне закон такой - смело можешь взять ничейное, то есть, с мертвого в том числе и это будет честной сделкой. Гарику уже ничего не надо. Он теперь в лучшем мире. Как сказал бы мой заклятый враг Падре - аллилуйя.
- Я слышал у тебя много врагов, - неуверенно спросил Алексей, словно пробовал тонкий лед.
- Враги у всех есть, - сказал Гриф отстраненно, держа на вытянутых руках тактические брюки и примеряясь.
- Ну, у тебя как-то больше остальных, - сказал Алексей и ему почудилось, что слышит треск льда.
- Да? - Гриф обернулся и хлестнул Алексея злым взглядом, - что ты еще слышал?
Сам себе удивляясь, Алексей выдержал этот взгляд и еще больше поразился, когда открыл рот и заговорил: «Слышал, что ты «отмычек» сгубил много».
- Че тогда со мной поперся? - Гриф вцепился взглядом в парня, словно когтями.
- Ну, - Алексей от этого взгляда перестал чувствовать себя, так это было необычно и страшно. Ему не показалось, он был уверен, что зверь, который стоит в нескольких шагах, сейчас кинется на него, и тогда уже не будет спасения, - ну, - повторился он и сухо сглотнул, - у меня дело, мне надо… И кроме тебя, никто туда не дойдет. Я спрашивал…
Пламя так же внезапно угасло, как и разгорелось. Гриф ничего не ответил. Отвернулся и стал снимать брюки. Он еще в «Передозе» почувствовал, когда «пьяной звездой» раскинулся на полу и засыпал, что-то давит на поясницу. Вроде узел какой или камешек, или пробка, или черт ее знает, что. Не стал выяснять, уснул. Потом было не до этого. И по дороге в берлогу ему время от времени, особенно когда наклонялся, что-то врезалось в кожу над крестцом. Кроме того штаны на поясе непривычно давили, казалось, что за последнее время он разъелся. Гриф стянул брюки, вывернул пояс и увидел светло-серую тряпицу, стягивающую узлом две шлевки. Гриф уставился на унификацию, вспоминая, когда и с какой целью уменьшил талию. Затем развязал узел, развернул лоскут. Некоторое время смотрел, морщил лоб. Чуть позже, когда натянул брюки, сунул лоскут в карман.
В молчании Гриф облачался в походное обмундирование и снаряжение. Алексей сидел в скверных чувствах, не замечая вкуса чая, рассеянно смотрел на пламя в буржуйке и терзался подозрениями. После того, как он увидел Грифа в злобе и кучу барахла с мертвых сталкеров, его вера в успешный исход предприятия таяла, как снег на языке. По большей части Алексей гадал, когда Гриф решит, что пришло время умереть ему. Алексей одновременно боялся идти, и не идти. В конечном итоге он решил, что поздно что-либо менять. Жернова судьбы уже крутятся.
- Выходим сейчас, - сказал Гриф невзрачным голосом, - дробовик и прочее после дам.
«Ага, - подумал Алексей, усмиряя галопирующее сердцебиение, - вот и началось. Он не сказал, чтобы я не забыл вернуть. Значит, рассчитывает на честную сделку, как с Гариком. Может, потом все же скажет». С такими мыслями Алексей карабкался по железной лестнице с завязанными глазами.
Глава 4. Правду и только правду
Они прошли с полкилометра, когда Гриф сказал: «Тормозни». Подошел, развязал бандану и сразу толкнул Алексея в грудь. Ослепленный ярким светом, щурясь на дневной свет, Алексей попятился, нелепо взмахивая руками. Он почувствовал, как его словно что-то ухватило за плечи и тянет с нарастающим усилием. Он сделал еще несколько шагов, а затем, испугавшись окончательно, извернулся, упал на живот, вцепился в траву и обернулся. Позади ничего особенного не было, если не считать облезлую полусгнившую шкуру какого-то мутанта да легкое волнение воздуха, словно над нагретым асфальтом в жаркий летний день.
- Зачем?! - выкрикнул Алексей, подтягиваясь на локтях и цепляясь мысками берцев за землю. Гриф с невозмутимым лицом скинул с плеча «абакан», снял с предохранителя и нажал на спусковой крючок. Громыхнул выстрел. Пуля впилась в землю в нескольких сантиметрах от правой кисти Алексея.
- Ай, - вскрикнул тот и отдернул руку. Снова выстрел. Втора пуля легла чуть ближе. Алексей отпрянул, дернулся назад. Следующая пуля, продырявившая рукав куртки, вынудила его отползти, и он тут же ощутил нарастающее воздействие «воронки». Его тащило к центру аномалии. Несильно, едва, едва, как киношного героя, которому еще надо успеть многое сказать. Алексей напрягся, вжался в землю, пальцы вцепились в жидкую траву. Он отчаянно посмотрел на Грифа и заорал: «Можно же обойти!».
- Воронку - можно, - невозмутимо согласился Гриф, - а вот мои сомнения - никак. - Он вытащил из кармана бело-серый лоскут, который отвязал со шлевок, присел на корточки.
- Что это? - выдохнул Алексей, ощущая, как левая нога соскальзывает.
- Сам скажи, - Гриф развернул материю с бурыми линиями на ней. Одного взгляда Алексею хватило, чтобы понять.
- Откуда она у те…, - нога соскользнула, Алексей прижался щекой к земле, стараясь увеличить площадь сопротивления, судорожно заскреб берцем по сухой земле ища опору. Гравианомалия усиливала хватку с каждым проигранным жертвой миллиметром. - Помоги, - простонал Алексей.
- Только после того, как получу ответ, - ровным голосом вещал Гриф. Посмотрел на Алексея и добавил. - Я бы на твоем месте с ответом не тянул, воронка давно не разряжалась. Она тебя так обнимет, так прижмет, что косточки затрещат. Так откуда она у меня? - Он склонил голову и внимательно заглянул в перепуганные глаза Алексея.
- Я не знаю! - прокричал тот, и его левая рука с пучком травы отлипла от земли. Рывком, словно хищник жертву, мясорубка дернула Алексея на себя. Сморщившись от напряжения, Алексей вцепился в кочку, мыски берцев, как плуги пропахали грунт, оставляя борозды. Его тянуло все с нарастающей силой.
- А если подумать? - продолжал допытываться сталкер, равнодушно взирая на разворачивающуюся драму.
- Клянусь, - проскрежетал Алексей.
- Знаешь ли, - Гриф с наигранным любопытством посмотрел на клок майки, - мне еще в «Передозе» показалась твоя рожа знакомой и звездочка на грабке. А когда на штрипках обнаружил узелок из твоей, так сказать, карты и вовсе утвердился в мысли, что мы знакомы. - Гриф снова посмотрел на сползающего уже безостановочно, все набирающего ход Алексея, - я вот чего не пойму, как тебе удалось засрать мне мозги, что я ни хрена не помню? Начни сознаваться и я дам тебе договорить в спокойной обстановке.
- Я впервые увидел тебя в баре. Меня… Гейгер направил. Я не знаю ни про какие…, твою мать, штрипки, - завизжал Алексей. Ему удалось зацепиться. Он лежал, распластавшись, прижимаясь к земле всей душой.
- Сам напросился, - сказал Гриф негромко, словно самому себе. Встал и нацелил автомат в голову Алексею.
- Да пошел ты! - вскинулся Алексей, с яростью посмотрел на Грифа, и его поволокло неумолимо, быстро.
- Хватайся, - услышал он и тут же, судорожно вцепился в ствол протянутого автомата. В тот момент, когда пальцы обхватили холодный металл, Алексей подумал: «Сейчас выстрелит».
Медленно, помогая рукой и ногами, превозмогая боль от врезавшейся в кожу мушки, он, наконец, выкарабкался.
Они отодвинулись от «воронки» на безопасное расстояние и переводили дух.
- Это тебе, - Гриф достал из рюкзака СПСА - 14, рядом на траву легли три коробки с патронами 12*70 дробь. - Теперь, Салабон, подъем, снаряжайся и двигаем, - распорядился сталкер. Алексей лежал на спине, закрывая сцепленными руками глаза и тяжело дыша. Услышав команду, он приподнял руки и внимательно посмотрел на сталкера. Игнорируя взгляды, Гриф вдавил окурок в землю, поднялся, закинул рюкзак за спину, поправил на плече автомат и зашагал по изъеденной плесенью траве. Он скрылся за корявым, словно специально изломанным, но все же каким-то чудом выжившим, орешником.
Алексей опасливо огляделся, затем вскочил на ноги, поспешно рассовал патроны по карманам, схватил дробовик, закинул за спину рюкзак и вприпрыжку бросился следом. В панике искал взглядом сталкера, прислушивался к безмолвствующему лесу: «Хоть бы сучок хрустнул». Через минуту он увидел бесшумно движущуюся среди ветвей, сливающуюся с листвой фигуру. Алексей успокоился, усмиряя учащенное сердцебиение, перешел на шаг. Скоро он догнал сталкера. Некоторое время шли молча.
- Гриф, - робко заговорил Алексей, - ну…, как ты думаешь, откуда у тебя кусок моей майки?
Сталкер некоторое время молчал, потом пожал плечами и сказал: «А бес его знает. Это, этит твою налево, зона».
- Ну, хоть какое-нибудь объяснение? - не отставал Алексей.
- Возможно, - подумав, сказал Гриф, - какая-то временная аномалия, с которой лично я еще не встречался и о которой не слыхивал.
- Может, пузырь?
- Да черт его знает, - в сердцах выругался Гриф, быстро обернулся и бросил на Алексея строгий взгляд.
- Гриф, - снова заговорил Алексей, подождав, пока страсти улягутся, - а ты, что, ну… реально бы меня в «воронку» спустил?
Гриф не отвечал и Алексей продолжил: «Ведь ты мне поэтому сначала не дал помповик, чтобы добру зря не пропадать. Ведь так?».
- Раз знаешь, чего спрашиваешь, - пробурчал Гриф. Они вышли из леса, и двигались вдоль опушки по заросшей тропе. Тихо пискнул детектор аномалий. Гриф резко остановился. Полусгоревшая изба приковала его взгляд. Рубленная из бревен она стояла обугленная и черная. Крыша обвалилась, труба из обглоданного временем и коррозией кирпича сильно накренилась. Противореча всем физическим законам, непонятным образом держалась под углом примерно в сорок пять градусов. На уцелевшем потолке разросся ядовитый «борщевик». По его длинным нитевидным корням, сползающим по обгорелым бревнам, стекал цвета солярки, густой, словно сироп «студень» и собирался в лужу.