Апелиус резко обернулся и очертил мечом полукруг, отпугивая оставшуюся четверку.
— Не дергайся, — рыкнул вслух архимаг, — И не мешай! Я, между прочим, нас спасаю.
То, что я смог частично повлиять на управление своим — именно своим! — телом, отрезвило меня. Я успокоился и больше не пытался помешать Апелиусу.
А вместе с тем движения ускорялись. Архимаг прыгал от одного паука к другому, тянулся к ним в ложных выпадах, иногда стучал тыльной стороной клинка по передним лапкам. Монстры не успевали нападать: Апелиус двигался со сверхъестественной скоростью, ловкий, как профессиональный гимнаст. Архимаг будто чувствовал, что происходит по бокам, со спины, и перемещался, перемещался. Бой напоминал танец, в котором Апелиус на голову превосходил противников. Сталь блистала и впереди и сзади, защищая от ударов или задевая вытянутые лапки. Пауки не размыкали круга, но Апелиус смещал круг все ближе и ближе к повозкам.
Адепты будто заснули. Я слышал гомон подростков и матерок Грая, но стрел больше не летело. Хотя пауки перемещались медленно, вполне можно было прицелиться. Не удивлюсь, если меня либо ненавидят, либо в Эаторе принято самостоятельно справляться с проблемами, которые тебе этот мир накидывает. Максимум — добавить сверху.
Постепенно Апелиус выдыхался: движения замедлялись, дыхание сбивалось. Единственное о чем я жалел, что не потратил во время путешествия редкие минуты отдыха на дополнительные упражнения. Видимо, архимаг тоже хотел подставить пауков под выстрелы и ждал помощи. Но когда Апелиус понял, что сражению ничего не помешает, он сменил тактику.
Паук, которого Апелиус последние пять минут теснил в сторону повозок, не ожидал, что жертва развернется и бросится на противоположного паука. Монстры потеряли бдительность из-за того, что атаки архимага не наносили урона, поэтому тварь подставила под меч лапку. На этот раз Апелиус ударил совсем не плашмя: меч рассек конечность и прошелся по морде паука, рассекая ее надвое. Архимаг прыгнул вперед и пробежался по агонизирующей туше. Брюшко паука колыхнулось под ногами, как речной плавун, но слава богу, не лопнуло.
Апелиус соскочил на песок и обернулся к троице пауков. Те напали разом, издавая странный скрежет. Потеряв второго монстра, твари будто взбесились: поперли в атаку, почти не защищаясь. Архимаг швырнул в одного из пауков нож, по рукоятку вошедший в голову и взорвался каскадом ударов, тесня двух других. Руки с мечом изгибались под самыми невероятными углами, парируя и рубя лапки. Подгадав, Апелиус вытянул меч буквально на кончиках пальцев, но паук в последний миг дернулся назад, и лезвие вместо полноценного удара рассекло глаз.
Монстр с ножом в голове затроил: вместо атаки неуклюже бегал кругами, но у архимага не хватало ни времени, ни сил, чтобы добить его. Апелиус снова уклонялся и пугал тварей ложными выпадами, но теперь это не слишком помогало: монстры озверели и не слишком боялись ударов. Но на полноценную атаку у архимага не было сил.
Зато теперь Апелиус гораздо быстрее отступал к повозкам. Архимаг хромал, держал меч левой рукой, но воли к победе не утратил. Когда предпоследний монстр бросился в атаку, Апелиус невозможным движением скользнул между опускающихся лапок, едва не насадившись на острие, и вонзил меч в головогрудь паука. Сил вытащить клинок уже не было: пальцы скользили по рукояти, но выдернуть не могли. Меч застрял внутри паука и не желал выходить из мерзких ножен.
Свист стрелы прозвучал неожиданно и вызвал у меня очень приятные ощущения. Подстреленный паук дернулся, перевернулся на спину и засучил лапками по воздуху.
— Заколебался я, пацан, — признался Апелиус и сел, прислоняясь к брюшку паука. Архимагу было плевать на мерзкий запах и слизь, что сочилась из раны.
Хорошо, что большинство пауков, самые трусливые особи, в драку не лезли. Против всех пятнадцати Апелиус бы не вывез. Да и никто из адептов с таким количеством не справился бы, даже с учетом их характеристик.
Адепты, адепты… Я могу понять, почему они не используют магию — помню пояснение Сильвио про то, что это вредит искрам неофитов. Только вот почему они не бьются с монстрами на мечах? К чему арбалеты, если каждый из них примерно вдвое превышает по силе взрослого человека?
— Опасности больше нет. Принимай тело, — сказал архимаг, и с меня слетели ментальные цепи. Зато накатила не иллюзорная боль, от которой я едва не заорал в голос.
— Мышцы местами разорваны от запредельных нагрузок, — сказал Апелиус посвежевшим голосом и вывел перед моими глазами силуэт, который почти полностью светился красным. Но мне было не до разглядывания иллюзий: переход от бестелесного существования к пострадавшему от нагрузок телу был ужасен. Я до боли сжал зубы и задышал, пытаясь успокоиться и не заплакать от боли. Мне уже не было дела до пауков.
— Терпи, пацан, архимагом станешь… Я до последнего не хотел использовать все ресурсы тела, думал, адепты придут на помощь. Кстати, мои поздравления — у тебя неплохая подготовка: будь тело развито хуже, я травмировал бы связки и выбил суставы. Хотя и так лучше, чем помереть от лап пауков, верно?
Я ничего не ответил, стараясь не выпустить ни одного стона. Сил повернуть голову в сторону повозок не было, но я слышал шум шагов и шуршание одежды. Похоже, ко мне спешит долгожданная помощь.
Долгожданная помощь в лице Грая, тихо матерясь, выдернула из паука стрелу, расшатала и достала меч, и только затем спросила:
— Ты как, нормально?
После битвы с пятью монстрами, где пришлось надрываться и растягивать связки? Конечно я в порядке! Я же целый неофит, выстоявший против пауков, которых адепты предпочитают отгонять стрелами. Я многое мог сказать Граю, но лишь помотал головой.
— Повезло тебе, — сказал адепт, после чего глотнул из фляжки и добавил, — В первые дни после убийства пацанов талант раскрыл. У некоторых до года уходит, прежде чем они вообще понимают, чем их одарила бао.
Я не знал, о чем он говорит, и размышлять об этом не хотел. Вообще ничего не хотел.
— Спроси, о чем он говорит, — попросил Апелиус. Я всерьез задумался, не послать ли архимага по матери, но ссориться с тем, кто способен в любой момент перехватить контроль над телом, было как минимум глупо. Я выдохнул:
— В каком… смысле?
— А, ты же не знаешь… Короче, после инициации неофиты могут получать силу от убийств других неофитов. Прибавляет физическую и магическую силу и открывает дар. У тебя вот обнаружился дар фехтования.
Обнаружился, как же… Видимо, Грай говорит как раз про ту самую энергетическую аномалию, которую я недавно обнаружил.
— И долго будет действовать награда за убийство?
— Только в первый месяц. Но я бы тебе посоветовал закончить с убийствами — бешеных псов рубят.
— Прямо гора с плеч, — сознался я.
— Почему? — удивился Апелиус, — Хорошая была бы награда за убийство. Только представь: получаешь не только опыт смертельного боя и имущество проигравшего, но и подарок от судьбы.
— Ну точно. Нужно поднабрать сил? Положись на удачу и зарежь пару неофитов! Сила осталась прежней, но подросла искра? Не проблема — убей еще парочку! Влюбился в девушку, а она против отношений и секса с тобой? Вырежи ее семью, друзей и сможешь взять строптивицу грубой силой! Желаешь жить подольше, но не хочешь вести здоровый образ жизни? Вот тебе нож и школа с неофитами!
— Не вижу ничего плохого в описанном. Ты попытался в иронию, Нильям?
Я мысленно отмахнулся от старика. Главное, что я оказался не в маньячном мире, где повернутые на самоусилении люди ходят в гости, дабы подкачаться. Плевать, что по этому поводу думает архимаг.
— А как у других неофитов проявляется дар? — спросил я вслух.
— Да так же, как у тебя. На грани жизни и смерти распаковывается заложенный объем знаний и умений, позволяя выжить. Ну или распаковывается во время повседневных занятий, если пакет включает что-то вроде никчемного зельеварения. В общем, невозможно понять, чем тебя одарила жизнь, пока способность не проявится. Иные одаренные до смерти не могут понять своего дара, если им выпало умение чертить руны, а они всю жизнь махали мечом.
— А какими могут быть полученные умения?
Мне бы точный список, чтобы я по нему пробежался и попробовал себя в каждом деле.
— Очень разными бывают. Точного списка ни у кого нет, но можешь глянуть в библиотеке…
Дальше я не слушал, решив уделить время медитации.
— А вот и твои друзья… Что-то вы долго шли, парни. Ладно, несите его в фургон. Только аккуратно: вашему товарищу сейчас несладко.
Виконт и бароны подхватили меня за плечи и бедра и понесли к повозке. Я бы поблагодарил пацанов, но был занят: всеми силами старался не застонать.
— Нильям, не думай, что мы струсили, и потому не помогли, — попытался отвлечь меня Эрам, — Адепты угрожали, приказывали не высовываться. Мол, ты обретаешь некий талант, и если тебе помешать, не раскроешь все его грани. Я думал, они хотят, чтобы тебя убили пауки, но потом ты выдал такое!..
Я собрался с силами и прохрипел, мол, понял и не сержусь. Собственный голос был слабым и я сорвался на писк, но мне было похрену. Главное, дотяните меня до фургона и оставьте в покое.
Меня аккуратно выгрузили, но в покое не оставили: как только караван тронулся, в фургон запрыгнул Сильвио. Адепт брезгливо поморщился от царивших внутри запахов, выгнал всех лишних и минут десять мурыжил меня вопросами. Как я чувствовал себя в момент "активации таланта"? Как чувствую сейчас? Почему расправился с пауками именно так, как расправился, а не иначе? В первый ли раз сражаюсь с пауками? В общем, до печенок достал. Благо, я просто передавал надиктованные Апелиусом размытые ответы. Мол, не знаю, как так получилось. Просто бился и все. Тогда хорошо себя чувствовал, сейчас плохо.
Когда Сильвио сплюнул и ушел, я вспомнил про куст остролиста и досадливо выдохнул. Мы прилично так отъехали, ради ресурса никто возвращаться не будет. Да и не думаю, что адептов привлекают такие травы. При мне никто из охраны каравана собирательством не занимался.