Сразу четверо адептов, включая на секунду замявшегося Эрама, бросились на монстра, скрежеща сталью по бронированным ногам, атакуя ветром, камнями и огнем.
— В пузо не бей, там кислота! Не бей в пузо, блин!
— Давайте, налегайте на ноги!
— Да чтобы тебя...
А потом я отвернулся и выпустил с десяток кислотных шаров в первых добравшихся до пещеры монстров. Обрызганной кислотой тушей матки полюбоваться еще успею: главное, что там все под контролем, и помощь пацанам не нужна. Время от времени я поглядывал назад, где матка не стремилась помирать, но в основном занят был совсем другим.
Даже не знаю, что хуже: огроменный и невероятно сильный монстр за спиной, который даже с шаром кислоты вокруг головы умудрялся реагировать на атаки пацанов и каким-то чудом успешно атаковать в ответ, или множество различных бесячих мелких чудовищ. Вероятно, и то и другое выходило за грани обычных опасностей...
Я вместе с шестью другими адептами швыряли по ущелью мини-армию: отталкивали порывами воздуха быстрых пауков, змей, глипсов, которые какого-то хрена вдруг решили огромной тушей спикировать на пещеру. Мы поджигали чудовищ, обливали кислотой, напалмом и твердеющей грязью. Пацаны использовали различные артефакты, прессующие монстров, рассекающие на уровне лап, отбрасывающие и всякие, всякие разные. Я уже настолько насмотрелся на работу этих артефактов, что просто не обращал внимания на очередное волшебство. Ну, разве что отшвыривал под раздачу пряников тех монстров, что лезли с моего направления. Пару раз от мигающего перед моими глазами защитного барьера отлетали тонкие костяные иглы: браслет исправно выполнял свою задачу.
Для меня вскоре все происходящее стало простой конвейерной работой. Увидеть монстра поближе — атаковать, спихнуть в огонь, кислоту, или переключиться на другого монстра, а этого подпустить поближе, чтобы убить выпадом меча.
Впрочем, с мечом я старался не переусердствовать: все же забег по пустыне меня жутко вымотал. Бао я поглощал постоянно и щедро вливал в атаки, а вот отогнать усталость так просто не смогу. Возможно, на первом уровне адепта меня бы и начало колбасить от перекачки огромного количества энергии, но не сейчас.
Единственные, кого я не убивал — это здоровенные глипсы. Таким я стремился отсечь крылья, чтобы поместить в клетки, но попробуй еще попади по верткой летающей скотине, которая этого не хочет! Сперва нужно прибить ее к земле потоком воздуха, а потом уже оттяпывать крылья... Так она еще и стремится подставить голову под удар! Черт! Черт!
Я отбросил пинком труп твари.
— Зачем они тебе? — спросил адепт, стоящий в паре метров от меня.
— По заданию нужны, — выдохнул я и отвлекся на очередного псевдокраба, почти дотянувшего до меня клешней. Мелькнул росчерк стали, и монстр рухнул с клинком, торчащим из головы.
Спустя десять минут я "приземлил" следующего монстра, и камень пещеры будто потерял плотность, вобрав в себя до половины монстра. И застыл.
Я благодарно кивнул адепту и перешел на три шага вперед, чтобы тварь не задела меня свободным крылом, и не погибла от клешней, щупалец и прочих орудий убийств, подготовленных для нас.
Спустя час, а может, и больше, я обратил внимание на поле боя и понял, что песка под телами монстров уже не видно. Твари были размазаны по окружающим скалам, усеивали ущелье. Всюду шевелились, пищали, визжали и бились в агонии недобитки.
Скажу честно: даже против одного процента от этих монстров один на один я бы не выстоял, и если бы не слаженная работа адептов, просто сбежал. Закрутил бао весь песок, заставляя монстров потерять себя из виду и свалил куда-нибудь подальше, желательно — в сторону школы. А сейчас вроде нормально.
Подводить итоги боя рано. Пацанам удалось отрубить три лапы матке, еще одна была погружена в камень, но на этом их успехи заканчивались. Голову чудовища уже не окружала кислота: кожа на голове дымилась, глаза были целыми — к моему глубокому сожалению. Скорее всего, сфера просто затрудняла чудовищу ориентацию в пространстве.
Эрам лежал у стены пещеры, с покрасневшей от крови формой на груди. Адепты сражались. Напалм стекал по телу монстра, не доставляя никакого видимого неудобства, и судя по задумчиво-нервным выкрикам, пацанам скоро не останется ничего другого, как рубить заполненное кислотой пузо.
Увы, присоединиться и помочь ребятам мы не могли. На нас оставались еще четыре ящера, которые наконец преодолели огненную преграду и взрыкивая, побежали на нас, расплющивая и раскидывая убитых монстров. Уцелевших в песках тайкунов ящеры просто плющили массой.
Против скальных полозов сыграла ловкость. Ящеры просто не могли попасть по нам, особенно если не видели: я кружил вокруг своего и раз за разом отправлял в глаза твари кислоту. Смешно, но с самыми сильными противниками мы справились быстрее, чем с множеством мелких и надоедливых.
Когда мы, потрепанные, но живые и относительно довольные дошли до пещеры, я вытащил из рюкзака клетки и пошел к глипсам. И вдруг пришла беда, откуда не ждали.
— Вообще-то ты обещал, что не будешь претендовать на добычу, — заметил Эрам.
— Чего? — Даже растерялся я. Нет, должно же быть какое-то уважение к человеку, который тебя из глубин опасности вытащил. Ведь должно же быть? Видимо, нет.
— Я ошибался насчет этого пацана. Удали ему нижние ребра, — непонятно зачем попросил Апелиус.
— Ты обещал не претендовать на добычу, — терпеливо повторил Эрам. — Ты мне должен, и я хочу получить от этого похода абсолютно все, что ты добудешь.
— Это — мои глипсы, — терпеливо попытался объяснить я. — Пойманные мной или для меня.
— Это — добыча.
Определенно виконт либо не желает меня слушать и понимать, либо беднягу контузило. В любом случае, делать я с этим ничего не стал: подключился Киров и как маленькому ребенку втолковал Рсаеву, что без моих сознательных усилий этой добычи не было бы, и раз я отдаю свой кусок общего пирога виконту, имею право на утешительный приз. Эрам перечить главе отряда не стал, но глазами меня сверлил. Неблагодарный засранец. Надо придумать рецепт слабительного, работающего от контакта с кожей и вернуть виконту его меч. Благо, есть мысли по поводу какого-нибудь меча тяжелее и массивнее, который можно укрепить цепочками рун.
Пока Эрам пыжился на меня, а я думал о мечах, лучник, первым определивший матку, споро вскрыл монстра каким-то особым, очень ярко светящимся в энергетическом плане маленьким ножичком.
— Охренеть! — ахнул лучник, лезвием стрелы выковыривая из монстра крупный, испачканный зеленой жижей камень сферической формы.
— Что там? — лениво поинтересовался Киров. — Никогда ядра не видел?
— Здесь их два!
Командира пробрало: пацан напрягся и коршуном подлетел к ковыряющемуся лучнику, который действительно выковыривал второе ядро.
— Мне она не показалась сильной настолько, — задумчиво сказал Киров. — Да, было напряжно, но с ядерными всегда напряжно...
Вот теперь, на фоне сказанного Эрамом, мне придется очень аккуратно объяснить, что я не против одного из ядер. И не спровоцировать пацанов.
— Парни! — позвал я пацанов. — Мне нужна эта штука.
Естественно, сразу посыпались ответы:
— А больше ничего тебе не нужно?
— Вообще-то тайкуны кончились, и теперь мы и без тебя можем выйти с ущелья! Кстати, как ты их видел?
— У наглости должны быть границы, Нильям, — веско уронил Киров.
— Я не говорю, что претендую на эту вещь. Я хотел поговорить по поводу покупки или обмена ядра на что-нибудь.
— Слишком дорогая вещь. Такие редко продаются за черныши, и мы не планируем опрометчиво менять ядро прокачанного чудовища на обычные энергонакопители в форме монет. Извини.
Я лишь покачал плечами. Не получилось, так не получилось. Слишком шикарно бы вышло получить в один день и глипсов, и ядро. Кстати о глипсах.
Я упаковал двух по клеткам, подхватил пустую клеть и вышел в ущелье.
— Вот бы научиться снимать сливки с каждого монстра, — мысленно посетовал я, осмотрев пестрый ковер из живности.
— Это тяжкий труд, пацан, — ответил Апелиус. — Сколько тут видов всякой хтони: десять, больше? Заметь: большинство монстров разные, даже если вид один. Есть серые глипсы, есть черные, а есть с огромными кожистыми складками на крыльях и мордой столь звериной, что не знаешь, глипс это, или мелкий летающий медведь. Пустынное излучение заставляет существ мутировать. Вот если сосредоточишься на костях монстров, с них можешь снять сливки: это тебе не печень, желчь и прочее. И вообще у тебя другая задача сейчас — смотри, вон тот глипс шевелится! Вместе с пойманными в камень третьим будет. Заклинание рапортует, что у него есть камень души!
— Где шевеление? — со скепсисом в голосе спросил я, но к замершему глипсу подошел.
— Есть шевеление или нет — какая разница? Главное, что он жив!
Едва я подошел на расстояние взмаха крыла, монстрик ожил и попытался царапнуть меня когтем. В моем восприятии движение было невероятно медленным, и я легко уклонился. Но не могу не отметить — инстинкты у этих существ есть. Но не мозги.
Я замотал подранка в его собственные крылья и засунул в клетку.
Следующие полтора дня прошли максимально спокойно и скучно: мы бродили по пустыне и забирали из тайников адептов лежащие там контейнеры с травами и редкие ингредиенты, которые они не забрали прежде, помещая их в рюкзаки, прямо на россыпи камней душ.
Похоже, мы выбили всех монстров в этом крохотном кусочке пустыни, потому что на нас особо никто больше не выходил.
За эти полтора дня я узнал, за какими тварями имеет смысл охотиться, сколько добычи в среднем приносит команда (сколько унесет) и как ее делят (весьма справедливо — тридцать процентов командиру, остальное делится на оставшихся), куда сбывают (в торговые ряды встает кто-то из команды, а если материал редкий, как те же ядра, можно напрямую к Тифону дверь с ноги открыть в любое время дня и ночи, лектор поймет и простит).
Возвращение выдалось тоже максимально скучным, но я не был расстроен: в клетках шевелились три глипса, да и пару костей, принадлежащих твари с ядром, я прикарманил, потому что разделкой туши твари никто не собирался заморачиваться.