Итак, мы с главным инженером завода заходим в конторку. Петр Андреевич стоит ждет, пока мы сядем. Надевает простенькие, в железной оправе, очки, начинается проверка графика.
— Петр Андреевич, — спрашивает главный инженер, — почему вчера не отправлена модель паровозного цилиндра?
— Модель отправлена сегодня утром. Немного запоздал. Все равно литейщикам вчера во вторую смену она была не нужна, — отвечает начальник цеха.
Это соответствует действительности, но главный инженер верен себе и делает замечание начальнику цеха. Это, пожалуй, единственная претензия за всю проверку. Уместно заметить, что далеко не все ценят труд и материал, который вложен в изготовление литейной модели. Отсутствие складов моделей на многих заводах стало негодной традицией. К тому же у проектантов и экспертов набита рука, чтобы либо исключить из сметы строительства склад, либо сделать его клетушкой, жалким подобием хранилища. К слову сказать, нет более презренного названия в лексиконе проектантов, плановиков, строителей и некоторых других организаций, чем склад. На него никогда не хватает ни кирпича, ни металла, ни денег, ни времени. По моему же мнению, не хватало и не хватает экономических знаний в этом вопросе. Но это к слову.
После проверки графика модельному цеху дается новое задание. Начальник цеха умело спорит, говорит, что некоторые сроки нереальны. Приводит обычные в таких случаях доказательства, которые, как правило, не принимаются во внимание. И здесь главный довод: нужно, значит, придется делать. Мы знаем: начальник цеха всегда спорит о сроках, стараясь их отодвинуть, но если срок назначен — будет сделано точно. В особо срочных случаях, чтобы сэкономить время, Петр Андреевич еще до получения заказа делал заготовку для модели. Связь у него с литейщиками была дружески-деловая. Литейщики только маракуют, как лучше отлить новую деталь, намечают технологию, советуются, а Петр Андреевич на свой страх и риск принимает наиболее вероятный вариант и пускает в производство заготовку. Его опыт в сочетании с удивительной практической сметкой, неторопливостью в срочных делах и высокой скоростью исполнения позволяет цеху с честью выходить из любого, самого трудного положения.
…Завершается разговор с начальником цеха. Но Петр Андреевич приготовил вопросы, большая часть которых дежурные, повседневные: нет леса нужного качества, не справляются сушилки. У него, конечно, есть еще запасец, но начальство об этом не знает.
Поразительными были терпение и выдержка Петра Андреевича, когда дело касалось частых переделок моделей по требованию литейщиков. А литейщики иногда были просто неугомонны: то эдак им сделай, то по-другому. То изготовь модель ступицей вверх, то вдруг, наоборот, ее надо повернуть на сто восемьдесят градусов, то есть этой же ступицей вниз, каждый раз мотивируя лучшими условиями заполнения форм при заливке металлом. Этот прием по борьбе с браком у старых литейщиков был особенно популярен. Посетует Петр Андреевич, поворчит, напомнит, что такой вариант моделей уже был и литейщики отказались от него, но делает, как просят. Собственно, таково положение модельного цеха.
И конструкторам хорошо была знакома фамилия Красавина. Нередко случалось, что главный конструктор завода вызывал кого-либо из своих подчиненных и говорил:
— Сходите в модельный цех, там вам Петр Андреевич преподаст урок начертательной геометрии.
Это означало, что главному конструктору звонили модельщики, обнаружившие очередную ошибку в чертеже отливки. Рабочие, обладая хорошим пространственным воображением, не раз выступали в качестве серьезных контролеров по чертежным делам. Да оно и понятно: кому, как не им, исполнителям, приходилось воплощать чертежи в натуру. Тут уже все ошибки становятся ясными. Идти в модельный цех, чтобы тебя ткнули носом в ошибки, охотников было мало, но все же ходить приходилось.
С Петром Андреевичем был однажды неприятный случай. Суть его такова. На заводе проводилась работа по улучшению планировки, благоустройству территории, зданий и сооружений. Был намечен план, и над его выполнением работали все цехи. В бытность мою директором завода проводилась проверка выполнения этого плана каждую субботу в течение двух-трех часов. Территория завода была разбита по квадратам. Какой из них будет проверяться в очередную субботу, знал только директор. К участию привлекались начальник управления капитального строительства завода И. А. Милюков, главный энергетик В. А. Грекк, главный механик А. И. Дуркин, начальник хозяйственного цеха И. Ф. Шершаков. Работа эта носила кропотливый характер и была рассчитана на жесткую систему контроля, особенно в первое время. Не нужно было обладать особой наблюдательностью, чтобы через два-три месяца заметить первые результаты этой работы: удобнее стало двигаться автомобилям и электрокарам, меньше стало столбов с различными проводами. Ведь в свое время, особенно в горячие дни войны, каждая служба тянула свои коммуникации, не считаясь с общим планом. Да в полном смысле слова его, собственно, и не было. Одни прокладывали осветительную электропроводку, другие — силовую, третьи — телефон, четвертые — кислородопровод, пятые спешили закончить работу по подаче ацетилена для резки или подводки паропровода к новому цеху. Все это наподобие спрута, состоявшее из перепутанной проволоки и труб, заполняло площадки и дороги. Трудно было разъехаться даже на лошадях. Приведение в порядок всего этого «воздушного» хозяйства, расчистка и модернизация, казалось бы, не имели прямого отношения к выполнению производственных функций. Но это только казалось. Руководители основных служб завода хорошо понимали значение повышения культуры производства. Значительная работа в этом направлении была проведена к столетнему юбилею «Красного Сормова», который отмечался в 1949 году.
Как бы блестяще ни сработал коллектив, успех не принимался во внимание, если здание цеха, проезды около него, укладка оснастки, заготовок, металла и прочее находились в плохом состоянии. Когда мы ставили задачу перед цехами и отделами, не боялись употреблять выражение: чтобы все выглядело красиво. По этому поводу иронических высказываний на заводе было хоть отбавляй. Но когда та же самая заготовка — литье, поковки, готовые узлы и детали — уложена удобно, рационально, на меньшей площади, выравнены штабеля, соблюдены проходы, указаны границы дорожек, любой шутник, который был не прочь почесать язык, что-де, мол, красота не заменяет металла, электродов и т. д., вынужден бывал признать, что рациональное расположение важно и для практических целей.
В памяти остались некоторые эпизоды той поры. Вот один из них. На заводе построили очень большой цех. Его начальник, стремясь к тому, чтобы с самого начала во всем соблюдался порядок, приказал произвести разметку дорожек для проезда электрокаров и автомобилей, мест для складирования деталей и узлов. Но начальника ждало разочарование, вся эта работа была забракована. А причина заключалась в том, что предварительно не был сделан чертеж планировки. Начальник цеха сам указал хозяйственному мастеру, как и что нужно сделать. Мастер мобилизовал все наличные силы и за воскресенье привел в исполнение предначертания начальника. Мастер лично принимал самое активное участие в этой операции, которую по примеру военных можно было бы символически назвать операцией «долой беспорядок». Мастер наметил куском мела контуры, а тетя Даша, работающая по уборке цеха, самодельной мочальной кистью нарисовала все остальное. Разумеется, получилась сплошная мазня, достойная кисти самого прожженного абстракциониста. А ведь цех располагал всем необходимым, чтобы сделать разметку и маркировку как следует.
Только после того, как к разметке были привлечены нужные люди, в том числе разметчики, был подготовлен нужный инструмент, цех приобрел культурный вид. Образно говоря, цех стал походить на подтянутого бойца, готового бороться за выполнение задания. Строг был спрос за то, чтобы заводские корпуса не только имели хорошие плотные крыши, но чтобы и водосточные трубы висели не для видимости, а выполняли свои функции, чтобы окна были промазаны не глиной, а самой обычной замазкой, которая отваливалась бы, по крайней мере, простояв зиму. Ставились, таким образом, самые простые задачи. Теперь, очевидно, они кажутся примитивными. И с этим можно было бы согласиться, если б не одно обстоятельство, играющее свою роль и ныне. Есть такое понятие: у одних оно имеет название декоративный ремонт, у других — отделочные работы. Производить эти работы по технологической инструкции нужно в конце строительства или ремонта. Из этой инструкции также следует, что, если крыша еще не покрыта, красить ее не следует. Если бы дело ограничивалось остротами, то ими можно было позабавиться в свободное время. Но на практике это вызывало тревогу, особенно когда с наступлением весны все, словно охваченные эпидемией гонконгского гриппа, начинают красить, малевать, не обращая внимания на рекомендации и инструкции, о которых мы как бы в шутку вспоминали. И остановить эту эпидемию на большом заводе, с огромным жилищно-коммунальным и производственным фондом, бывает совсем не просто.
Но вернемся все в тот же модельный цех. Перед строем проверяющих во главе с директором завода стоит начальник цеха Красавин Петр Андреевич, худощавый, немного сутуловатый, в черном костюме, заботливо вычищенном и отглаженном. Сам цех и его внутренняя планировка не вызывали у нас особых замечаний. Их нам пришлось делать по другому поводу. Дело в том, что фасад здания цеха, выходящий на улицу, находился в полном беспорядке. Правда, это не угрожало безопасности здания. Но ведь из-за мелочей обычно и возникают все неприятности, в том числе постепенное разрушение здания, да и не только здания. Дисциплина, как известно, тоже начинает падать с мелочей.
На фасаде модельного цеха почти полностью отсутствовали водосливные трубы, а случайно уцелевшие их куски едва держались на ржавой проволоке. Оказались не в порядке рамы окон, из-под навеса крыши виднелись лохмотья изоляционного материала. Картина была не из приятных. Но сказать, что начальник цеха был сильно удручен этими обстоятельствами, по крайней мере по внешнему виду, нельзя. Петр Андреевич хранил невозмутимость.