Существенным недостатком совнархозов являлось ухудшение развития отрасли промышленности, особенно в долгосрочном плане. Существование отраслевых отделов Госплана, как оказалось в жизни, не могло воспрепятствовать развитию этого дефекта. Руководство отраслями промышленности оказалось раздробленным по многочисленным экономическим районам. В ряде случаев специализация замыкалась в пределах административного экономического района и не давала должного эффекта. Происходило дублирование в развитии техники. Укрупнение совнархозов также не дало положительных результатов. Таким образом, как показала жизнь и практика, совнархозы не дали ожидаемых результатов.
В сентябре 1965 года Пленум ЦК КПСС, стремясь к более эффективному развитию промышленности, принял решение не просто вернуться к отраслевому принципу управления промышленностью, а усилить воздействие экономических рычагов и материальных стимулов в развитии производства с хозяйственным расчетом. Было признано необходимым органическое сочетание централизованного руководства с расширением хозяйственной инициативы предприятий, как основной ячейки социалистической экономики. Накопленный опыт работы за годы после постановления ЦК КПСС об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства подтвердил правильность и своевременность решений партии в этом важном вопросе экономической политики. Было сделано не мало, но партия призывает, что необходимо и дальше искать и находить наиболее гибкие и действенные материальные и моральные стимулы, которые бы побуждали всех без исключения членов советского общества брать на себя все больше и больше работы и выполнять ее все лучше и лучше. Требуется громадная работа по развитию технического прогресса, выполнению качественных показателей промышленного производства, повышению производительности труда и эффективности общественного производства и многое другое, что предусмотрено решениями XXIV съезда КПСС и последующими постановлениями партии и правительства.
САМАЯ ТРУДНАЯ, САМАЯ ИНТЕРЕСНАЯ…
Качества партийного работника. — Горком и обком партии. — Высокий урожай — это люди. — Потерянные колоски и Жан Милле. — Отстающие и передовики. — Партийное собрание на клеверном поле.
Все совершилось как-то быстро: городская партийная конференция (декабрь 1955 года), первый организационный пленум вновь избранного горкома. И вот из хозяйственника, из директора завода «Красное Сормово» я становлюсь первым секретарем Горьковского горкома партии, партийным работником.
Легко сказать — становлюсь… Как ни велик авторитет многотысячного коллектива коммунистов, как ни обязательны для большевика директивы, решение, принятое в соответствии со всеми законами партийной демократии, однако за одну, пусть даже бессонную, ночь превратиться из промышленного командира в партийного руководителя — дело нелегкое, да просто невозможное.
Городская партийная организация Горького всегда была заметной в стране, даже рядом с такими крупными, как Ленинградская, Харьковская, Свердловская. Это 50 тыс. коммунистов — рабочих, интеллигенции, служащих. Развитая промышленность, огромное и сложное городское хозяйство, высшие учебные заведения, театры, школы и многое другое — все это входит в орбиту деятельности городской партийной организации.
В то время во главе Горьковской областной партийной организации стоял хорошо известный в нашей стране Николай Григорьевич Игнатов. До приезда в Горький он был секретарем Куйбышевского, Орловского, Ленинградского, Воронежского обкомов и Краснодарского крайкома партии, член партии с 1924 года, член ЦК КПСС. В 1917—1932 годах служил в Красной Армии и работал в органах ОГПУ. Чекист — это звучало внушительно и ярко. Не воспользоваться опытом партийной деятельности Игнатова было бы с моей стороны непростительно. За время совместной работы я научился у него многому, но одного постичь не мог: умения владеть любой аудиторией, будь то рабочие или колхозники, военные или учителя, ученые или артисты, старые или молодые. Видимо, у Игнатова это было чудесным даром природы, то, что называют талантом, доведенным до высокой степени совершенства за многолетнюю практику работы с людьми. Николай Григорьевич — великолепный кадровый работник партии, с острым глазом, тонким, подчас беспощадным, юмором, владеющий сочным народным языком. Он терпеть не мог казенщины, канцелярски отточенных, прилизанных фраз. Говорил иногда угловато, не пренебрегая оборотами, которые иногда шокировали иных грамотеев, но зато доходили до ума и сердца слушателя, врезались в память, завоевывали сторонников, запоминались надолго.
Помню первый приезд Игнатова на «Красное Сормово» в бытность мою там директором. Посещение состоялось накануне пленума обкома КПСС, на котором предполагалось избрать Н. Г. Игнатова в состав обкома. С ним вместе были член Президиума ЦК КПСС А. Б. Аристов и тогдашний первый секретарь обкома Д. Г. Смирнов. Мы осмотрели некоторые цехи и затем установку непрерывной разливки стали. Гости восхищались, хвалили, особенно А. Б. Аристов, который в свое время занимался горячей обработкой металлов, строили предположения о будущих перспективах этой технологии, немного помечтали.
Но Николай Григорьевич все же нашел недостаток.
— Все вы, товарищ директор, — обратился он ко мне, — хорошо продумали, но про человека забыли.
— То есть как забыли? Ведь и сделано в первую очередь все это для облегчения труда именно человека.
— Почему же тогда не предусмотрен лифт?
Вопрос был не праздный. В самом деле, установка непрерывной разливки стали по высоте равна семиэтажному дому. И каждый раз, чтобы проверить какую-либо часть машины, нужно было считать ногами ступеньки. И впрямь, если бы мы подумали об этом, можно было бы сделать лифт. Я действительно не замечал его отсутствия, хотя в период строительства часто бывал на этой установке. Шагая по крутым и неудобным ступеням металлической лестницы, каждый раз радовался, когда замечал, что поставлен какой-либо новый механизм. Насыщение машинами, приборами, трубопроводами все росло, заполняя многочисленные этажи. Не замечал в то время усталости, а любовался тем, что создавали люди, занимался решающими вопросами новой технологии, быть ей или не быть, жить или не жить технике будущего.
Таким было первое знакомство с Игнатовым, первый полученный от него урок. Став первым секретарем Горьковского обкома КПСС, Николай Григорьевич любил иногда появляться на заводе в третью или в конце второй смены, когда обычно нет ни директора, ни секретаря парткома. Можно откровенно поговорить и с рабочими, и с мастерами, узнать то, что невозможно «вытянуть» из руководителей завода, узнать настроение рабочих, их нужды. Делал он это мастерски. Я поражался разнообразию его приемов партийной работы, умению определить главное звено, способностью организовать людей, заменить неспособного, зазнавшегося начальника энергичным и знающим свое дело работником. Я — молодой партийный работник — учился, а он помогал, не становясь в позу учителя. Он хорошо владел методами управления всей системой советской, хозяйственной, профсоюзной, комсомольской и в первую очередь партийной работы. Он был смел, а подлинная смелость, как известно, вытекает из знаний, из уверенности в своих силах, ну и, конечно, из самого характера человека. Привычка называть вещи своими именами — это тоже признак смелости и прямоты. От Николая Григорьевича усвоил я одно полезное правило. Оно заключается в том, чтобы не проявлять торопливости при вынесении взысканий людям, совершившим какие-либо проступки. Пусть проект постановления или приказа хорошо подготовлен, складно изложен и завизирован всеми, кому положено, но подписывать его сразу не следует. Надо дать этому документу полежать недельку, а то и другую, и только после этого принимать окончательное решение. Все знают, как трудно удержаться от подписания подобных документов, особенно под натиском различных сил и сверху и снизу. Но, усвоенная мною, игнатовская «техника» принятия решения позволяет делать меньше ошибок в воспитании кадров, хотя иногда приводит к личным неприятностям. Однако отказываться от этой привычки у меня нет никаких оснований.
Что касается поощрений, то тут, напротив, всякая медлительность противопоказана. Как утверждали многие, в том числе и полководец Суворов, сила воздействия поощрения тем больше, чем скорее оно следует вслед за совершенным деянием.
В самом начале деятельности Н. Г. Игнатова на посту первого секретаря обкома стало ясно, что в областную партийную организацию прибыл человек, способный сделать многое. Так бывает в жизни. Скажем, в армию или на завод прибывает новый энергичный и знающий командующий или директор. Все осталось как будто по-прежнему; прибывший еще не успел сделать что-либо существенное, но все чувствуют, что армия или завод уже стали сильнее. Очень важное качество любого партийного работника — умение выслушивать суровую правду, не затаивая злобы против ее автора. Николай Григорьевич обладал этим качеством. Я убедился в этом на своем опыте. Известно, что Игнатов был инициатором организации строительства жилья методом народной стройки в Горьковской области. В этом отношении он проделал огромную работу. Но я был против подобного строительства по ряду обстоятельств. Оно, по-моему, носило кустарный характер и не решало многих вопросов, не обеспечивало качества, обходилось в конечном счете дороже государству. Об этом я и сказал в своем выступлении на одном из пленумов ЦК КПСС. Николай Григорьевич нисколько не обиделся на выступление, и никогда это не сказывалось ни на нашей работе, ни в личных отношениях.
Мне было трудно и непривычно выполнять работу первого секретаря горкома КПСС. Произошла ломка всего уклада моей жизни и деятельности. Надо было вырабатывать в себе качества партийного работника. А это, пожалуй, труднее, чем любая другая область деятельности. Труднее, но зато и интереснее.
Что такое партийная работа? Как лучше использовать для нее весь мой предшеств