го общества. Такой же чести его удостоили Академии наук и научные общества Вены, Мюнхена, Нью-Йорка, Эдинбурга. Король Франции Луи Филипп произвел Дагера в офицеры Почетного легиона, орденом которого он был награжден еще в 1824 г. Примеру французского короля последовал король Пруссии, наградив изобретателя орденом «За заслуги». Император Австрии прислал в подарок табакерку с бриллиантами, золотую медаль и полное похвалы письмо. Даже из далекого Петербурга пришел ценный подарок от русского императора.
В пылу всеобщего восхищения и увлечения дагеротипией никто вначале и не допускал мысли, что это замечательное открытие может иметь недостатки. Но прошло какое-то время, страсти поутихли и любители фотографии, и прежде всего люди эрудированные и дотошные - физики и химики, стали задумываться над тем, что дагеротипия - весьма далекий от совершенства процесс, который нуждается в целом ряде усовершенствований. В работу по улучшению дагеротипии включились физики, химики, оптики, поднаторевшие в этом деле любители. В результате их стараний была упрощена полировка пластинок, улучшилось качество йодирования пластинок и нанесения на них ртути, некоторые дорогие химикаты были заменены дешевыми, благодаря вирированию изображения золотом оно стало значительно контрастнее и прочнее, а введение в процесс брома позволило повысить чувствительность слоя (а следовательно, и сократить время экспозиции) чуть ли не в 15 раз. Еще в конце 1839 г. Сегье удалось существенно усовершенствовать камеру-обскуру, в результате чего ее объектив стал светосильнее, а сам аппарат - компактнее, легче и, что не менее важно, дешевле.
В этой ситуации Дагеру ничего не оставалось, как самому приняться за усовершенствование своего изобретения - ведь именно это имелось в виду, когда при заключении договора шла речь о добавке к его пенсии еще 2000 франков. Однако начал Дагер не с того, с чего следовало бы начинать в таком случае. Начал он с того, что в запальчивости, причиной которой было ущемленное самолюбие, вступил в спор с теми лицами, которые, не дожидаясь усовершенствований Дагера, сами стали это делать.
Вскоре Дагер все же образумился и в конце 1839 - в начале 1840 г. внес в свой процесс несколько малозначительных доработок. Сделать что-то большее Дагер не смог: сказалось отсутствие необходимых знаний. Не имея новых идей, изобретатель решил вернуться к фотографическим опытам с электрическим током, которыми он безрезультатно занимался еще при жизни Н. Ньепса. То ли Дагер совершил ошибку, то ли сознательно пошел на обман, но неожиданно он заявил, что сделал усовершенствование, равное новому открытию: подвергая пластинку в камере-обскуре действию тока, сумел настолько повысить ее чувствительность, что стало возможным «фотографировать шагающую толпу, море во время бури». Дагер поспешил поведать о своем сенсационном «успехе» Араго, а тот, в свою очередь, поверив Дагеру на слово, выступил с соответствующим сообщением в печати. Обрадованные фотографы тотчас принялись за применение новшества изобретателя дагеротипии на практике, но вскоре их радость сменилась недоумением - новшество оказалось обманом. Араго попал в весьма неловкое положение. Ему ничего не оставалось, как публично опровергнуть свое поспешное сообщение, что он и сделал в довольно туманных и невнятных выражениях, свалив всю вину на своего секретаря. Дабы не порочить репутации ни Дагера, ни Араго, инцидент постарались замять и больше о нем не вспоминали.
После этого в 1840 г. Дагер купил в небольшой деревушке Бри-сюр-Марн дом, в котором в начале 1841 г. он поселился с женой и зажил спокойной и уединенной жизнью. В своем доме он оборудовал мастерскую и фотоателье, а наверху двадцатиметровой башни - еще и обсерваторию. Изредка его навещали старые приятели: химик Дюма, художник Граведон, скульптор Карпантье, оптик Ш. Шевалье. Иногда Дагер наведывался в Париж - повидаться с друзьями или принять участие в заседаниях Свободного общества изящных искусств.
В знак уважения к столь знаменитому изобретателю жители Бри-сюр-Марн избрали Дагера советником местного муниципалитета.
Привыкший к регулярному труду, Дагер, и находясь на отдыхе, не мог сидеть без дела. Для церкви в Бри он написал большую картину, которая вызывала всеобщее восхищение прихожан, а свою усадьбу украсил искусственным озером, гротами, мостиками, каскадами.
Скончался Дагер скоропостижно в возрасте 63 лет 10 июля 1851 г., будучи до последнего дня здоровым и работоспособным. Что-то символичное было в смерти Дагера - вместе со своим творцом умирала и дагеротипия, уступая место более совершенному процессу - мокроколлоидному.
Все вещи Дагера, имевшие непосредственное отношение к его изобретению: аппараты, оборудование фотолаборатории, снимки и рукописи, его вдова передала в дар министерству изящных искусств.
В ноябре 1852 г. на могиле Дагера был установлен памятник, который был сооружен на средства, собранные по подписке, организованной муниципалитетом Бри-сюр-Марн и Свободным обществом изящных искусств. В 1883 г. памятник Дагеру был сооружен на его родине в Корней-ан-Паризи, а в 1897 г. был установлен памятник на главной площади Бри-сюр-Марн. Еще один памятник Дагеру находится за пределами Франции, его воздвигли благодарные американцы в Вашингтоне.
ВИЛЬЯМ ГЕНРИ ФОКС ТАЛБОТ
Имя англичанина Талбота стоит третьим в ряду славных имен изобретателей фотографии, хотя с таким же правом оно могло бы стоять в этом ряду первым, а уж вторым наверняка. Виноват в этом недоразумении, как мы увидим далее, был сам Талбот. Особая заслуга Талбота в том, что он первым ввел в практику фотографии двухступенчатый процесс (негатив - позитив) и оптическое увеличение снимков, указав этим единственно правильный путь развития и совершенствования фотографии. Только благодаря тому, что фотография пошла именно по этому пути, она смогла достичь нынешнего своего совершенства.
О жизни и деятельности Талбота, не любившего возни и шумихи вокруг своего имени, до нас дошло очень мало достоверных сведений.
Ранние опыты Талбота и его «фотогенические рисунки». В. Г. Ф. Талбот родился 11 февраля 1800 г. в Мель-бюре (Дорсетшир) в имении своего деда по матери графа Айлчестера. Родители Талбота были крупными землевладельцами, сильно разбогатевшими во время войны Англии с Францией в 1793 - 1815 гг. Его отец Вильям Девенпорт Талбот был владельцем аббатства Лакок и кавалерийским офицером. Он умер, когда его сыну было всего шесть месяцев. Через несколько лет после этого, оставив мальчика на попечение своих родителей, уехала его мать: она вторично вышла замуж.
Как и подобало отпрыску знатного аристократического рода и будущему богатому наследнику, Ф. Талбот получил превосходное образование. В Харроу-колледже, а затем в Тринити-колледже, где он занимался, его любимыми предметами были математика, физика, литература и классические языки.
Сразу же по окончании колледжа Фокс Талбот предпринял длительное путешествие по Италии. Есть сведения, что в эту поездку он взял с собой камеру-обскуру. Богатые путешественники того времени часто возили с собой этот прибор. Дело в том, что во все времена путешественники и туристы стремились запечатлеть, сохранить для памяти виды мест, где они побывали, в особенности если эти места заграничные да еще к тому же красивые и интересные. Современным туристам проще - они делают это с помощью фотоаппарата. В те далекие времена фотоаппарат заменял карандаш, а иногда в зависимости от умения, акварельные краски. Ну а тем, кто не умел рисовать (к этой категории людей относился Тал-бот), приходилось возить с собой камеру-обскуру, делая зарисовки с ее помощью.
По возвращении в Англию Ф. Талбот стал в 1826 г. владельцем аббатства Лакок. Вначале он увлекся политической деятельностью и решил сделать на этом поприще карьеру. На очередных выборах в парламент он выставил свою кандидатуру и был избран в члены парламента от графства Вилтшир. Талбот оставался членом парламента до 1834 г. Но еще задолго до этого, разочаровавшись в деятельности парламентария, он решил оставить мысли о политической карьере и заняться научными исследованиями. В 1831 г. Талбот был избран членом Королевского общества.
Будучи человеком богатым и независимым, Талбот много времени проводил за границей, где, кроме знакомства с историческими достопримечательностями, живо интересовался достижениями науки и техники. В 1833 г. он предпринял вторую поездку в Италию. Путешествуя по чудесным берегам и окрестностям озера Комо, Талбот в этот раз пытался делать зарисовки особенно понравившихся ему видов с помощью камеры-люциды Волласто-на. Занятие это оказалось далеко не простым, и после нескольких неудачных попыток он оставил камеру-лю-циду и вернулся к неприхотливой и надежной камере-обскуре, которую всегда брал с собой во все предыдущие зарубежные поездки. К чему это привело на сей раз, лучше всех рассказал сам Талбот в своей книге ‹Карандаш природы›, вышедшей в 1844 г.: «Это привело меня к мысли о неподражаемой красоте картин природы, которые стеклянная линза камеры отбрасывает на бумагу в своем фокусе - прекрасные картины, создание мгновения, обреченные на быстрое исчезновение. Во время этих размышлений у меня родилась мысль о том, как было бы хорошо заставить подобные изображения природы отпечататься, зафиксироваться на бумаге! Для того чтобы не забыть эту мысль до своего возвращения в Англию, я тщательно записал ее, как и те опыты, которые наиболее вероятно помогли бы осуществить ее, если бы это было возможно. И так как авторы трудов по химии указывали, что нитрат серебра является веществом, исключительно чувствительным к действию света, я решил испытать его в первую очередь».
В. Г. Талбот
Не исключено, что Талбот занялся своими фотографическими опытами под влиянием гелиографии Н. Ньеп-са. Как известно, еще в 1827 г. Ньепс, посетив Англию, показывал свои снимки Бауэру. От Бауэра о снимках французского изобретателя мог узнать Талбот и сам увлечься идеей закрепления изображения в камере-обскуре.