23 мая 1839 г. Фрицше выступил на заседании Петербургской Академии наук с «Отчетом о гелиографиче-ских опытах», который содержал исчерпывающий анализ процесса Талбота. Фрицше нашел этот способ вполне пригодным для получения фотографических контактных копий с плоских предметов (листьев растений и т. п.). «Ботаник может пользоваться им с выгодой, когда речь идет о том, чтобы сделать точный рисунок с оригинальных экземпляров гербария», - отметил Фрицше в своем выступлении. Заодно он рекомендовал вместо гипосульфита, применявшегося Талботом в качестве фиксирующего вещества, пользоваться аммиаком, что значительно улучшало качество изображения. К своему «Отчету» Фрицше приложил несколько собственных снимков листьев различных растений, полученных им контактной печатью по способу Талбота. Эти фотограммы Фрицше были первыми фотографическими изображениями, сделанными в России.
Ю. Ф. Фрицше
Таким образом, день 27 мая 1839 г. может по праву считаться днем рождения отечественной фотографии.
Позже, в декабре 1841 г., сам Талбот по собственной инициативе прислал в дар Петербургской Академии несколько своих ранних снимков. В ответ на дружеский жест английского изобретателя на состоявшемся 7 января 1842 г. заседании физико-математического отделения Академии было принято решение, в котором говорилось, что «г-ну Талботу постановлено выразить благодарность от имени Академии».
Часть этих снимков (12) сохранилась до наших дней, они находятся в Ленинградском отделении Архива Академии наук СССР. На некоторых снимках имеются подписи Талбота с указаниями даты изготовления - апрель 1839 г. После подписей стоит сокращенное слово «photoqr.». Из этого следует, что термин «фотография» применялся уже в то время.
Выполнив свою миссию в Англии, Гамель отправился в Париж. Там он познакомился с Исидором Ньепсом. Очень скоро между ними установились приятельские отношения. Исидор познакомил русского ученого с обоими известными ему процессами: гелиографией и дагеротипией. Несколько раз встречался Гамель и с Да-гером. Неизвестно почему, но Гамель и Дагер не нашли общего языка. Это видно хотя бы из того, что имя Даге-ра только один раз встречается в письмах Гамеля, адресованных Петербургской Академии наук, да и то в записке, содержащей описание его процесса. В то же время об Исидоре Ньепсе он писал несколько раз, отмечая при этом свои дружеские с ним отношения.
И. Ньепс помог Гамелю собрать всю необходимую для изготовления дагеротипов аппаратуру и переслать ее в Петербург Академии наук. В 1839 - 1841 гг. Гамель выслал в адрес Академии большое количество дагеротипов.
Первые русские дагеротиписты. Едва в газетах появилось описание изобретения Дагера, как буквально через несколько дней после этого подполковником Ф. О. Тереминым был сделан удачный дагеротипный снимок Исаакиевского собора и притом «всего лишь» с 25-минутной выдержкой. Об этом уникальном по тем временам случае во II томе журнала «Сын Отечества» за 1839 г. сообщалось так: «Октября 8-го, в Петербурге, г-н Теремин, подполковник Путей сообщения, произвел удачный опыт, снятием через дагеротип, в продолжении 25-ти минут, Исаакиевского собора, и тем доказал, что и под 60° широты, осенью, дагеротип не теряет своего действия».
По всей видимости, это был первый случай успешной дагеротипной фотосъемки в России. Во всяком случае более ранних сообщений на этот счет не имеется.
Несколько слов об авторе первого русского дагеротипа. Родился Франц Осипович Теремин в 1802 г. в семье принявших русское подданство французов. Окончил Институт корпуса инженеров Путей сообщения и в 1820 г. в чине прапорщика начал службу военным инженером. Служил в Петербурге, Саратове, Уфе, в Сибири, на Кавказе. Стал крупным специалистом по мосто- и канало-строению. Дослужился до чина генерал-майора, был награжден многими орденами. В 1861 г. вышел в отставку. Занимался ли и дальше фотографией - неизвестно.
Фотограмма листьев Ю. Ф. Фрицше. 1839 г. Первое фотографическое изображение, полученное в России
Первым же русским дагеротипистом-практиком, регулярно на протяжении нескольких лет занимавшимся этим делом, был московский полиграфист А. Ф. Греков. Вместе с тем (и в этом, пожалуй, наибольшая заслуга Грекова) он был крупнейшим по тому времени изобретателем в области ранней фотографии, отдавшим ей много сил и энергии и внесшим значительный вклад в развитие как русской, так и мировой фотографии.
Алексей Федорович Греков (ок. 1800 - ок. 1855) родился в Ярославской губернии в семье мелкопоместного дворянина. Подростком был отдан во 2-й Кадетский корпус в Петербурге, в котором готовили офицеров инженерных войск и артиллерии. Греков оказался на редкость способным учеником, а его увлеченность точными науками поражала педагогов. Поэтому не удивительно, что способный выпусник был оставлен при корпусе в качестве репетитора. Однако преподавателем Греков не стал - не прошло и года, как по неизвестным причинам его переводят в пехотный полк. Но и здесь Греков долго не задерживается - человека, страстно увлеченного наукой и техникой, не может увлечь бессмысленная муштра солдат. В 1824 г. он подает в отставку и едет в Костромскую губернию, где несколько лет служит уездным землемером. Приблизительно с 1830 г. работает на строительстве и оборудовании губернской типографии в Костроме. Досконально, с присущим ему редким любопытством и настойчивостью ознакомившись с типографичеческим делом, Греков решает, что это его истинное призвание, и становится полиграфистом. И уже в 1832 г. получает патент на свое первое изобретение, которое, представляло собой новый способ плоской печати с мед ных и жестяных пластин.
В 1834 г. начинается литературная деятельность Грекова. Он издает в Петербурге книгу под названием «Описание металлографии и вновь изобретенного способа печати всякого рода металлическими дисками, как-то: медными, цинковыми, жестяными и т. п. различные снимки и рукописи, не гравируя на сих досках резцом или крепкой водкой, а просто написав на них желаемое обыкновенным пером и некоторого рода тушью; также переводить написанное с бумаги, и притом снимать до 3000 оттисков и более», подписанную замысловатым псевдонимом «Соч. В. Окергиескела», который нетрудно рас шифровать, прочитав его справа налево.
В том же 1834 г. Греков переезжает в Москву и становится помощником издателя газеты «Московские ведомости». Несмотря на занятость, он не прекращает своей изобретательской деятельности. Там же, в Москве, он начинает заниматься гальваникой. А после обнародования в 1839 г. дагеротипии у Грекова появляется еще одно увлечение - светопись, которая всецело завладевает пытливым умом изобретателя.
Известно, что фотографический процесс Дагера имел ряд существенных недостатков: снимок получался в одном экземпляре, бликующая поверхность полированной пластины мешала рассматривать изображение, из-за низкой светочувствительности йодосеребряного слоя экспозиция при съемке достигала получаса, изображение получалось зеркально обращенным, его можно было легко повредить неосторожным прикосновением. Вместе с тем дагеротипные снимки были очень дорогими, так как изготовлялись на серебряных пластинах. Как видим, для изобретателя непочатый край работы.
И Греков с головой уходит в эту работу, посвящая ей все свое свободное время. Результаты не замедлили сказаться - 19 июня 1840 г., всего лишь через несколько месяцев после знакомства с дагеротипией, Греков публикует сообщение о найденном им способе получения более прочного изображения, которое не стиралось с пластины. Достигалось это с помощью гальваники путем нанесения на изображение тончайшего слоя золота. Понятно, что такой обработке подвергались лишь самые ценные снимки. Справедливости ради необходимо заметить, что только спустя два месяца с подобным предложением выступил в Парижской Академии наук И. Фризо.
Одновременно с этим Греков находит способ получения дагеротипов на медных и латунных пластинах, что сразу же сделало дагеротипию намного дешевле и, следовательно, доступнее широким слоям населения, а также послужило мощным толчком для повсеместного ее распространения. И в этом случае на помощь изобретателю пришла гальваника. Вместо дорогих серебряных пластин Греков брал медные или латунные полированные пластины и гальваническим способом наносил на них тонкий слой серебра, который, кстати сказать, не имел в этом случае столь сильного блеска, как полированная пластина, и поэтому не мешал рассматриванию изображения.
Заодно Греков усовершенствовал и ускорил процесс изготовления пластин, проявления и фиксирования, что позволило ему делать до пятидесяти снимков в день - количество по тем временам рекордное. Свои удачные опыты Греков не держал в секрете, он постоянно сообщал о них в заметках, которые публиковал в «Московских ведомостях».
В 1840 г. Греков смастерил первый в России фотографический аппарат оригинальной конструкции. Состоял он из трех деревянных ящиков-секций: первый был собственно камерой-обскурой, которой производилась фотосъемка, второй предназначался для йодирования пластин, в третьем пластины проявлялись парами ртути. Камера-обскура Грекова состояла из двух вдвигающихся один в другой ящиков. К одному из них (наружному) крепился объектив, к другому - кассета со светочувствительной йодосеребряной пластиной. Наводка на резкость производилась посредством изменения расстояния между кассетой и объективом, т. е. перемещением внутренней коробки, а наблюдение велось через матовое стекло, которое ставилось перед съемкой на место кассеты. Греков сумел наладить выпуск своих фотоаппаратов в основном своими силами. В свое время изделия Грекова были довольно популярны и, вне всякого сомнения, способствовали распространению дагеротипии в России.
Весной 1840 г. Греков помещает в «Московских ведомостях» заметку об удачных попытках фотографирования портретов, что также явилось следствием творческих опытов и поисков изобретателя. И в этот вид съемки Греков внес свои новшества. Так, для своего павильона он изготовил специальное кресло с особыми подушечками, которые служили опорой