Помню, сколько времени потратил в начале двухтысячных, чтобы придать этому помещению немного тепла и уюта за счёт изделий из дерева. Сейчас же облицовка мрамором считается шиком. Но обилия людей в зимнем саду нет. Похоже, народ предпочитает прогулки пусть и на холоде, на улице, чем здесь.
Работать над портретом мы начали уже на следующий день, согласовав время с процедурами, которые прописали Юрию Владимировичу в санатории. Привычно я рассказывал, что и как делаю. Почему так, а не иначе. Андропов в свитере тёмно-серого цвета (не было у него ничего более подходящего) держал в руках книгу, спокойно позировал, а ещё внимательно слушал. Я бы сказал, слишком внимательно. Как бы не ляпнуть чего лишнего.
Парочка охранников маячила у меня за спиной. Особой необходимости в них не было, но если кто-то появится из посторонних, они должны деликатно намекнуть, что подходить и рассматривать художника и его натурщика не стоит.
В этот день сеанс позирования продлился недолго. Я поблагодарил Андропова, пояснив, что дальше продолжу работу без него. Позже немного подвигал пальмы и прочую растительность, создавая такой фон, чтобы не напоминал джунгли, но смотрелся уютно. А «специально обученный персонал» утащил мои вещи и подрамник куда-то в кладовую, сообщив, что выдадут обратно по первому требованию.
Следующий сеанс случился через три дня. Погода была пасмурная. Мне хотелось больше солнца, даже пожаловался Андропову на эту тему. Впрочем, пока шло элементарное закрашивание большой плоскости холста. Работы предстояло немало и отсутствие солнца не так критично.
А ещё нужно было о чём-то разговаривать. Молчать и выглядеть букой я посчитал неправильным. Глава КГБ должен запомнить меня с приятной стороны. И о чём с ним говорить? Реально серьёзная проблема. Это же не друг-приятель, с которым можно на любую тему потрепаться. С этим человеком стоит держать ухо востро, чтобы лишние разговоры боком не вышли.
И всё же я придумал нейтральную тему — о животных. Стал рассказывать о том, что моей маман пришла в голову идея завести болонку. Типа у подруг имеется, а неё — нет.
— Болонка разве это собака? — возмущался я. — Мне в детстве не разрешили овчарку. Хотя сейчас я бы выбрал другую породу.
— Какую именно? — заинтересовался Андропов.
— Ротвейлера, бордоского дога, английского пойнтера или английского мастифа, — перечислил я и далее вывалил все сведения, что помнил.
Рассказал, что история английского мастифа началась в первом веке нашей эры, когда на территорию Великобритании вторглись саксы и привезли с собой боевых собак. С шестнадцатого века травля медведей мастифами — любимая забава английской аристократии. Мастифы и сейчас одни из самых крупных собак весом под девяносто килограммов.
Предполагаю, что Андропова никто до этого не грузил столь специфической информацией. Поглядывал он на меня с искренним недоумением. Хотя определённый вывод сделал.
— Александр Дмитриевич, почему вы не пошли во внешнюю разведку? С вашим знанием английского и самой Англии это было бы просто, — поинтересовался он.
— Мне показалось, что у нас в стране я смогу принести больше пользы, разоблачая шпионов и внутренних врагов, — совершенно честно ответил я. — К тому же, побывав в Англии в детстве, я перестал воспринимать эту заграницу как что-то увлекательное. Это простым гражданам кажется, что там ох как здорово и всё есть. Я видел тамошнюю жизнь с другой стороны и попасть любыми путями за рубеж не испытывал желания.
Комментировать моё выступление Андропов не стал. Я же сообщил о завершении сеанса. Сам-то ещё поработаю, попутно прикину, чем в следующий раз развлекать главного комитетчика. Про кошечек ему рассказать, что ли? Или о птичках, бабочках, цветочках. Ну не анекдоты же ему рассказывать… политические.
Илье я вечером отчитался о встрече.
— Как бы он меня во внешнюю разведку не перевёл, — пожаловался я. — Поднатаскают пару месяцев и выпустят Лондон покорять.
— Не думаю, — возразил Илья, — ты за последние полгода столько пользы на своём месте принёс, что Андропов ого-го как поднялся. Он прекрасно понимает, чьим действиям обязан укреплению своей власти. Так что не переживай, никуда он тебя не отпустит.
Глава 17
Свой портрет Юрий Владимирович оформил через Союз Художников, заплатив мне за работу полторы тысячи. Не ожидал. Обычно партийная верхушка предпочитает получать всё в виде подарков. Вообще-то это было в духе Андропова, в том смысле, что он пользовался благами, которые давала его должность, по минимуму. Не оставит он после своей смерти солидного наследства в виде антиквариата, драгоценностей и картин.
Это Щёлокову сейчас завидуют некоторые музеи. Андропов был во многом аскетичен. Одно то, что он согласился на портрет в свитере, а не в мундире с орденами, уже показатель. Сам портрет получился немного «домашним», такой, что и не скажешь, что изображённый человек — глава грозного КГБ.
— Даже не знаю, майор, где бы ваши способности проявились лучше, — похвалил Андропов моё художество. — Если порекомендую вас кому-то из друзей, не откажетесь написать портреты?
— Буду только рад, — заверил я. Как будто таким людям можно отказать.
Хорошо, что он спросил насчёт друзей, а не стал просить запечатлеть членов семьи. Хотя жена у него не совсем здорова. Не думаю, что Андропов рискнул бы выносить такой «сор из избы». Главное, моей работой остался доволен. Даже спросил, не нужно ли по своим каналам раздобыть щенка мне мастифа? Категорически отказался от подарка, пояснив, что подобная зверюга не предназначена для проживания в квартире.
Вообще-то тему животных и, в частности, собак мы больше не обсуждали. Уже на третью встречу я сообразил принести магнитофон с записями классической музыки и того, что любил отец, предположив, что и Андропову больше придутся по вкусу довоенные мелодии.
Юрий Владимирович приоткрыл секрет, что в детстве немного играл на фортепиано и даже мечтал пойти по этой стезе, но не сложилось. Под музыку мы немного обсудили современную эстраду. Поскольку я совсем не специалист, то просто высказывался, что мне нравится безо всякой подоплёки.
— А как один из лучших аналитиков можете спрогнозировать развитие советской эстрады? — не удержался от шпильки Андропов.
— О! Здесь всё просто. Пугачёва, Лев Лещенко, Кобзон. Эти долго не уйдут. Из ВИА «Машина времени»… хм… дальше нужно подробнее просмотреть списки.
— Напишите мне обзорную справку по эстраде, — зачем-то попросил Андропов.
Больше к работе за время позирования мы не возвращались. Я писал портрет и прикидывал, чем ещё порадовать руководство. Вспомнить бы ещё какого маньяка. Как нарочно, в голову ничего не приходило.
Правда, Владимир Петрович вскоре подсунул несколько секретных шифрограмм от нашего резидента в Америке. Касались эти донесения советского дипломата, нашего посла в штатах Аркадия Николаевича Шевченко. Резидент докладывал, что Шевченко живёт совсем не по средствам, отдыхает в дорогой гостинице Майами, часто употребляет алкоголь.
— Был такой, помню, — просветил я Илью по поводу этой личности. — Это один из невозвращенцев.
— Пиши справку, но так, чтобы не подкопались, — рекомендовал друг.
Вообще-то «подкопаться» можно было ко многому. Мало ли что там докладывал резидент? Какой мужчина не употребляет спиртного? Насчет того, что Шевченко живёт не по средствам, недоказуемо в том плане, что нужно собрать все чеки его расходов, пересчитать, сравнить с зарплатой. И как это сделать, если объект в Америке, а не в Союзе? Но справку я подготовил. Аж сам залюбовался своей писаниной.
Прежде всего перечислил, что именно может рассказать человек такого уровня: он даст характеристику высшим руководителям государства, видным дипломатам и сотрудникам КГБ. Он может знать о разногласиях между Брежневым и Косыгиным. В этом пункте пришлось очень деликатно и завуалированно писать о различных видениях построения социализма у партийного руководства.
Подумав ещё немного, я добавил о том, что такая стратегическая информация, как сокращение запасов нефти в месторождениях Волжско-Уральского района также может был передана ЦРУ дипломатом Шевченко. Напоследок сделал приписку лично для Андропова (мы ж почти кореша!): «Вероятность того, что Чрезвычайный и Полномочный посол СССР А.Н. Шевченко станет перебежчиком — 98 %. Рекомендую срочно отозвать его из США. Понимаю и принимаю всю ответственность по предоставленной аналитике».
— Сашка, совсем охренел?! — возмутился Владимир Петрович, вникнув в текст документа.
— Нехай, — повторил я любимое словечко деда. — Если резиденту и его сообщениям не верят, то и на нашу справку Громыко наплюёт. Зато когда Шевченко сбежит, Андропов снова будет на коне.
— Вот сам и пойдёшь ему про коня рассказывать. А я похлопочу, чтобы тебя с докладом приняли, — отчего-то генерал не стал брать на себя ответственность в этом вопросе. Чем меня сильно удивил. Раньше-то верил. И что изменилось?
— Ты же не сказал, что это «озарение», — попенял мне Илья. — Да и факты слишком мутные. Но к Андропову сходи, сходи, — хмыкнул он.
Надежда на то, что генерал мою справочку куда-нибудь припрячет или выкинет, не оправдалась. Хотя не верилось, что он всерьёз отправит меня на доклад к Юрию Владимировичу. Тому больше заняться нечем, как майора выслушивать. Потом оказалось, что действительно нечем, и поговорить со мной хотят.
Особо я не волновался. После написания портрета какого-то трепета перед Андроповым я совсем перестал испытывать. По этой причине пояснил ему ситуацию так, как она мне виделась.
— Юрий Владимирович, не нужно вам брать на себя обязательства. Так и напишите, мол, майор Петров, проанализировав поступающие данные и общую тенденцию западных спецслужб устраивать «сладкие ловушки» нашим не совсем стойким гражданам…
Взгляд у Андропов стал точь-в-точь как у дядя Вовы.
— Ну не сами же вы это анализировали? — попытался достучаться я. — Всего лишь довели до сведения министра иностранных дел справку одного из подразделений. Просто подумайте, как это всё будет выглядеть, если то, что я написал, случится.