И естественно предположить, что сами обитатели острова создали его первые карты, нанесли на них очертания побережий и извилистые линии рек своей родины.
Не случайно подобные вопросы еще таят в себе много спорного, много неясного. В истории географических открытий, совершенных народами Азии и Африки, — далеко не все главы освещены, не все крупные события известны; еще многие страницы ее остаются забытыми, не прочитанными — современной наукой. У реакционных историков, сочинявших измышления о «цивилизаторской миссии» колониальных держав, были особые основания оставлять эту тему в тени, или затемнять ее искусственно, так же как и всю историю культуры стран Востока. Для подобных историков открытие Мадагаскара или островов Индонезии начиналось с появления в этих местах европейцев.
В наши дни, когда поднимаются к новой жизни народы, находившиеся прежде под колониальным ярмом, оживают заново и их большие свершения давнего прошлого. С чувством гордости за человека планеты, обитателя всех ее континентов, всех островов вспоминаются ныне их плавания по бурным морям, их искусство, наука, их древние карты.
Во все стороны расходятся пути открывателей: через море к желанной земле, через пустыни и горы к далекому морю, во все стороны горизонта — на юг и на север, на запад и на восток. Старинные сочинения путешественников в заморские земли напоминают о неведомых некогда побережьях, о впервые увиденных вулканических и коралловых островах. Путевые записи мореходов рассказывают и о том, как узнавали друг друга люди, как приходили первые сведения о народах, обитающих за горизонтом, о жителях неизвестных стран.
На море открывателю служит корабль, среди моря песков — верблюд. В бескрайних пустынях под синим звездным шатром пролегли пути караванов. И на этих путях, так же как на океанских дорогах, совершали большие открытия люди различных стран и эпох, узнавали о неведомых землях путешественники разных народов.
Дадим место на этих страницах путешественнику, проторявшему один из самых длинных караванных путей на Земле. Путешественника звали Чжан Цянь. Начались его странствия из Китая, в середине II века до нашей эры.
Уже была частично построена к этому времени Великая Китайская стена, протянувшаяся по обрывистым горным склонам. С ее башен далеко была видна пустынная степь, из которой мог прийти неприятель. В степи жили кочевники — гунны, неожиданными и стремительными были их военные набеги, словно яростный вихрь врывалась в китайские селения гуннская конница, наездники, закованные в панцири, уводили в плен женщин, убивали мужчин.
Вглядывались сторожевые с башен в убегавшие к линии горизонта пустынные земли, загадочные, бескрайние. Кое-что об этих землях было известно но слухам, по старым поеданиям, по рассказам неприятельских воинов, захваченных в плен, а не то от кочевников, с которыми удавалось завязать торговлю китайским купцам.
«Кое-что» — это все же немного. Приносили свои воды в Китай из стран Запада Хуанхэ и Янцзы, и никто не знал в точности, где рождаются эти великие реки. В повести «Му тянь цзе чжуань», сочиненной примерно в IV веке до нашей эры, говорилось о том, как отправился некогда в земли царицы Запада Сиванму престарелый и любознательный царь Му Ван. Он увидел в дороге гору Драгоценных камней, миновал озеро Отрады, достигнул подножия Нефритовых гор и вернулся благополучно в родную страну. В той же повести сообщалось, что река Хуанхэ начинается с высокой горы Куньлунь. (Как гласили древние мифы Китая, на Куньлуне находится обиталище богов.) Желтая река сбегает со склонов горы, протекает через Бездонное озеро, скрывается под землей, вновь выходит на поверхность и течет в пределы Китая. Как обычно, легенда переплелась в древней повести с былью.
Путешествие Чжан Цяня — это уже вполне достоверная страница истории.
Описал это путешествие, спустя несколько десятилетий после завершения его, знаменитый китайский историк древности Сыма Цянь в 123-й главе своего монументального произведения «Шицзи» («Исторические записки»). Он использовал для описания не дошедшие до нашего времени записи самого Чжан Цяня.
Познакомимся с человеком, которому предстоит отправиться в путь. Судя по беглому упоминанию в летописи, он и прежде бывал за пределами Китая и успешно выполнял возложенные на него поручения. «Чжан Цянь обладал телесною силою, был щедр», — говорит о нем Сыма Цянь А другой древний историк отзывается о путешественнике в следующих кратких словах: «Чжан Цянь был человеком непреклонным, великодушным и верным»[44]. Этим качествам предстояло выдержать великие испытания в пути.
Обстановка, в которой снаряжался в дорогу Чжан Цянь, была весьма сложной. Вспомним время, в которое начиналось его путешествие.
138 год до нашей эры… Этот год не отмечен большими вторжениями гуннов в Китай. Но опасность грозит каждодневно. Уже около трех десятилетий действует вынужденный договор, по которому Китай поставляет гуннам немалую дань просом, шелком, рисом, парчой… Правда, сказано в договоре: «Хань (Китай) и Хунну суть два смежных и равных государства… Пусть хунны не входят в границы, а китайцы не выходят за границу. Нарушителей сего постановления предавать смертной казни». Но не следует доверяться гуннским правителям. И нельзя примириться с унизительной выплатой дани.
От попавших в плен гуннских воинов стало известно в Китае о том, что на дальнем западе обитает народ юэчжи, он тоже сражается с гуннами. И вот решено направить к этому народу посольство, предложить юэчжи военный союз. Но как узнать к ним дорогу и удастся ли по этой дороге пройти? Путь к стране юэчжи, как объясняли пленные, пролегает через безжизненные, безводные земли. А находится эта страна далеко — в восьми тысячах ли (то есть примерно в четырех тысячах километров) от западных пределов Китая. Послом в эту страну и был назначен Чжан Цянь.
От Великой Китайской стены отправлялось большое посольство: более ста человек шли отыскивать пути к юэчжи. Путешествие началось. Всадники скрылись за горизонтом. Сколько месяцев, может быть, лет пройдет, прежде чем они снова увидят отчие земли. Многим ли суждено вернуться на родину? Годы шли, а посольство не возвращалось. Уже начали забывать о пропавших без вести, когда путь их был завершен. Беспримерное странствие длилось целых тринадцать лет, и вернулись из посольства лишь двое.
Летописец повествует об испытанном в скупых точных словах: и о том, как Чжан Цянь был захвачен гуннами и лет десять пробыл в плену, и о том, как он все эти годы хранил знак своего посольского звания — посольский бунчук, и о том, как бежал из гуннского плена. Он попал в страну, которая называлась Давань, встретил там радушный прием, а потом наконец добрался до земель юэчжи. Но за десять лет совершаются многие перемены. Пока он находился в плену, юэчжи откочевали на новые места, где они не подвергались нападениям гуннов и сами покорили чужеземные племена. Дипломатическая миссия посла не могла в этих условиях оказаться успешной. И вот начался долгий обратный путь. И опять плутания в безводной пустыне, и опять переходы в горах; снова схваченный гуннами, он, спустя год, опять убегает из плена.
Договора о военном союзе с народом юэчжи Чжан Цянь не везет в императорский двор. Но разве те сведения, что хранит его память, не драгоценны? Минуют столетия, но останутся в истории открытий скитания человека, проложившего путь в неведомый западный край из далекой страны Востока.
«В Давани находится до семидесяти больших и малых городов; народонаселение простирается до нескольких сот тысяч», — так излагается в летописи рассказ Чжан Цяня. Путешественник сообщает о том, что даванцы ведут оседлую жизнь, сеют рис и пшеницу. Добавим еще для читателя, что Давань — это Фергана.
Путешественник дает описание многих стран и народов. Одни земли видел он сам, о других собрал сведения в дальней дороге. Он прошел через всю Центральную Азгю, вдоль подножий горных хребтов, по окраинам пустынь Алашань и Такла-Макан. Он увидел среднеазиатские земли, он слыхал о стране Шеньду: «Страна низменна и влажна, жары большие. Там люди сражаются, сидя на слонах. Столица лежит при большой реке…» Эти строки о жаркой Шеньду, были первым упоминанием об Индии в древней китайской литературе.
Драгоценны первые описания далеких земель; столь же важны добытые сведения о путях к этим дотоле неведомым землям. Идет время, китайцы одерживают победы над гуннами, границы китайского государства передвигаются на запад к Тянь-Шаню и Памиру, по дорогам, которые проторял Чжан Цянь, отправляются китайские караваны. Купцы везут из Китая на запад шелк. Из торговых городов западной Азии шелковые ткани попадут в европейское Средиземноморье. А караванные тропы, пролегающие через пустыни и горы, станут известны под названием «шелковых дорог».
На этом расстанемся с посланником древнего Китая Чжан Цянем, человеком, от которого китайцы узнали о Фергане, о жителях среднеазиатских земель. Сколько было еще путешественников, приносивших в родную страну первые вести о людях, живущих за горизонтом, об их селениях и городах, ремеслах, обычаях, искусстве. Надо думать, их было намного больше, нежели об этом известно в истории. Ведь они были у народов, населяющих разные страны, разные материки.
«ПО ПРАВУ ОТКРЫТИЯ»
И вы должны для нас и от нашего имени принять во владение эти острова и материк, которые вы откроете…
«… Да будете вы нашим адмиралом островов и материка, которые будут открыты и приобретены вами. И да будете вы нашим адмиралом и вице-королем и правителем в этих землях…
Дано в нашем городе Гранада, в тридцатый день апреля, года от рождества спасителя нашего Иисуса Христа 1492.
Я — король. Я — королева»[45]