о вместе с ним Рустикана (Рустичано) Пизанского записать все это».
Для беспокойных историков такого упоминания достаточно, чтобы спустя сотни лет начать розыски Рустичано, найти рыцарские романы, написанные сочинителем из города Пизы, установить, что один из этих романов начинается теми же словами, что и книга венецианского путешественника Марко Поло. Но и самому дотошному знатоку жизни уже неживущих не дано быть всеведущим. И никто не ответит ныне, как попал Рустичано в темницу, как писал под диктовку венецианца книгу о мире, что с ним стало потом. Лишь художники восполняют пробелы знаний историков. Ныне многие издания книги о чудесах мира украшены рисунком: «Марко Поло в генуэзской тюрьме». На рисунке изображены двое. Марко Поло рассказывает, и рука его простерта к тюремной решетке, за которой скрывается виденный им необъятный мир. Рустичано записывает рассказ. На ногах у обоих цепи.
«Государи и императоры, короли, герцоги и маркизы, графы, рыцари и граждане, и все, кому желательно узнать о разных народах, о разнообразии стран света, возьмите эту книгу и заставьте почитать ее себе…»Такими словами начинается книга венецианского путешественника Марко Поло[25].
Трудно, даже невозможно, пожалуй, передать в немногих слонах ее содержание. Человек говорит о том, что увидел. Он спешит, ему хочется рассказать обо всем. Каждая из миниатюрных глав (в книге их больше ста) — это сокровищница бесценных сведений, изложенных без каких-либо ухищрений, подряд: об обычаях, правителях, женщинах, об единорогах и диких слонах, о пряностях и алоэ, о ястребах, черных, как вороны, о маленьких обезьянах с человечьим лицом. Все, что перечислено здесь, взято наудачу из одной только одностраничной главы.
Остановится на секунду рассказчик, переведет дыхание и спросит: «Что теперь вам еще сказать?» А не то как бы подведет черту под главой: «Оставим это царство, рассказывать тут больше нечего. Расскажем о другом царстве».
Литература, искусство и всякие книжные премудрости не занимают этого человека. До сих пор удивляются исследователи, как это Марко Поло, обладавший такой исключительной наблюдательностью, такой редкой памятью, позабыл рассказать о китайской книге. Ведь для европейца того времени, знавшего лишь рукописи на свитках пергамента, печатная китайская книга должна была показаться одним из невиданных ранее чудес. Но нашего венецианца привлекает не это. Он неученый человек, хотя и умеет читать на четырех азбуках и говорить на четырех языках Востока. Кто он по своему воспитанию, своим занятиям? Прежде всего купец. От его взора не скроются никакие изделия, пряности, никакие редкостные дары природы.
Он не только купец, ему приходилось выполнять много лет поручения монгольского хана, ездить по землям Китая, собирать сведения о городах, населении, богатствах этих земель. А приехав ко двору хана, развлекать его. ко всему прочему, рассказами о диковинах.
Наконец, он просто полный жизненных сил человек, любопытный, проворный, зоркий. Он ходил по дорогам Востока, будучи юношей, продолжал бродить по ним в годы своего возмужания. Его манят незнакомые города и селения, которые сулят неизведанное.
Привлекает ли его все то, что обычно влечет его сверстников, искателей приключений: увеселения, пирушки, хмельной сок виноградной лозы, танец девушки с гибким станом Биографы пытались гадать об этом. То ли он оставил на Востоке свое сердце, любил и был любим. То ли это был черствый, сухой человек. Любая догадка имеет какое-то основание. Любую из них нельзя окончательно подтвердить. Марко Поло рассказывает о диковинах, о дорогах, о странах. Но почти ничего не говорит о себе.
Бесспорно одно, его восхищение вызывает Китай, тамошние города, обычаи, нравы. Самые теплые слова, которые он скажет в книге о девушках дальних стран, будут сказаны о китайской девушке:
«Надо вам знать, что девушки в Китае не имеют равных себе в отношении добродетели и скромности. Они не предаются шумным и неприличным развлечениям… Они не прислушиваются привычным ухом к бесстыдным речам. И они не прислушиваются к словам своих поклонников».
Не так-то уж часто встречается в его рассказе слово, которое насмешливые венецианцы превратят в прозвище путешественника — «Миллион».
На миллионы он считает доходы монгольского хана и насчитывает их слишком много, чтоб поверили ему расчетливые купцы Венеции, знающие толк в барышах.
Говоря о Китае, он чаще употребляет другие слова: «Самый большой, самый лучший в свете». Только в землях, подвластных одному городу Кинсао (Ханьчжоу), «сахару родится и выделывается более, нежели в целом свете». А сам город Ханьчжоу «самый лучший, самый величавый город в свете». Хан получает с этого города неслыханные доходы. Только доход с соли дает ему пять миллионов золотом. Не мудрено, что такие рассказы дадут основание соотечественникам посмеяться и назвать Марко Поло — «господин Миллион».
Как бы то ни было, книга написана. Марко Поло выйдет из генуэзской темницы и заживет стариковской жизнью в Венеции. А книга отправится в путь. Ее будут переводить на французский, латинский, ирландский… Книга найдет своего читателя при королевском дворе, в монастырской келье, в купеческом доме, ее будут знать жители разных стран.
«…Всякий, кто эту книгу прочтет или выслушает, поверит ей, потому что все тут правда». — так написано в книге. Но современники не поверят ей.
Слишком много было в этой книге такого, что не укладывалось в голову образованного человека любой европейской страны того времени. И не потому совсем, что путешественник пересказывал слышанное на караванных дорогах. Не потому, что в рассказах его были и птица Рух, и долина Алмазов, и другие удивительные чудеса, о которых он слышал где-нибудь от бродячего сказочника в караван-сарае и которым верил. Подобным рассказам верил не только он, но и другие люди европейского средневековья. Недоверие, насмешки начинались обычно там, где венецианец повествовал не о слышанном, а о виденном собственными глазами.
В его книге написано, например, об острове Суматра, именуемом им «Малая Ява»: «Знайте, по истинной правде, остров этот так далеко на юг, что Полярная звезда совсем невидима, ни мало, ни много». Разве мог поверить в подобное какой-либо венецианец, или генуэзец, или француз, знающий церковную географию? Как было не посмеяться им над Марко Поло — первым из известных нам европейцев средневековья, которому посчастливилось видеть звезды экватора.
Много вздорного рассказывал Мильоне в своей книге. Какой купец станет верить ему, будто люди расплачиваются за товары бумажками? Кто поверит, что китайцы топят в печах черный камень и жар от него больше, нежели от березовых дров?
Люди смеялись, пожимали плечами и все же читали. Для них это был интересный роман, собрание увлекательных небылиц. Одно из названий, под которым известна книга Марко Поло людям средневековья, таково: «Роман о великом хане».
Рассказывают, что друзья Марко Поло были огорчены той сомнительной славой, которую получила книга. Один из современников Мйльоне Якопо д’Аккви передает такое предание: «И поскольку, там [в книге] было много великого, имеющего огромную важность, а также совсем невероятного и немыслимого, друзья Марко, когда он уже умирал, стали умолять его, чтобы он исправил свою книгу и изъял оттуда все, что выходит за пределы [истины]. А Марко ответил: «Я не написал и половины того, что мне довелось повидать».
И только спустя два-три столетия по-иному начинают смотреть люди на книгу, написанную человеком, которого прозвали Мильоне. Понемногу эта книга превращается из сборника вымыслов в источник важных сведений для ученых. Появляются карты, на которые нанесены названия государств и городов, о которых писал Марко Поло, в книгу вчитываются космографы, путешественники, они ищут в ней уже не развлечения, а помощи.
Что вам теперь еще сказать?
В библиотеке Севильи хранится старинная книга, написанная по-латыни. На полях ее множество всяких пометок. Усердный читатель, сделавший некогда эти пометки, был моряком. Вместе с ним книга плыла на корабле по дороге в неведомое. Поздно ночью, по окончании дня, одного из многих дней наполненных томительным и тщетным ожиданием земли, капитан корабля спускался в каюту. И в какой раз открывал и перечитывал снова слова, которые должны были запомниться ему наизусть: «Остров Чипунгу (Япония) на востоке, в открытом море, до него от материка тысяча пятьсот миль…»
Плыл корабль на поиски Индии и богатого острова «Чипунгу». Человек, обессмертивший в этом плавании свое имя, моряк, родом из Генуи, Христофор Колумб, выходил из каюты на капитанский мостик. А в каюте ждала его до ночи книга, написанная по-латыни.
Что вам сказать еще?.. Давно нашли место на карте все континенты и архипелаги. Около шестисот лет прошло с той поры, как диктовал свои записи путешественник Мильоне, а книга его живет. И никто еще не оставил ее недочитанной.
Так кто-то стал называть его в заморской земле. А сам он нигде не отказывался от своего настоящего имени. «Имя мое Афанасий, по-бусурмански же ходжа Исуф Хорасани»[26], - терпеливо втолковывал он людям неведанной знойной страны, в которой негаданно очутился.
Рассказ этого человека о странствиях его был внесен в русскую летопись, а потом надолго забыт. В XIX столетии летописный текст обнаружил историк И. М Карамзин, написавший по этому поводу: «Доселе географы не знали, что честь одного из древнейших, описанных европейских путешествий в Индию принадлежит России Иоаннова века… В то время, как Васко де Гама единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш тверитянин уже купечествовал на берегу Малаоара…»[27]
Массу точных и ценных сведений об Индии далекого прошлого почерпнули из старинного рассказа ученые. Редко кто из путешественников средневековья, побывавших в неведомых землях, отличался такой наблюдательностью, говорил о виденном столь же просто, правдиво, без лишних прикрас. Ныне старый летописный текст привлекает многих читателей. Он невольно напоминает им о напеве былин, о Садко, о наивных образах сказки. И не только об этом, не только о седой старине. Он принадлежит нашим дням, как давнишнее свидетельство возможности взаимного понимания и сближени