— Смит, — заявил он, — это ваша вина! Вы знаете правила, но постоянно их нарушаете! Устроить вечеринку в парке, когда весь город мирно спит! Неслыханно! Я вынужден буду доложить Лорд-канцлеру!
— Я ничего не устраивал, ваша милость! Они сами! Не губите! Пожалейте мою старую матушку!..
— Обо мне не беспокойся, Фред! — Тётушка-Птичница звонко щёлкнула пальцами.
В ту же секунду стая голубей взмыла в воздух и, громко хлопая крыльями, устремилась к Лорд-мэру. Голуби низко кружили над ним. Они садились ему на макушку, на нос. Кончики их крыльев и хвостов чиркали по его шее, щекотали за ушами.
— Ой, не надо! Я боюсь щекотки! Хи-хи-хи! Ха-ха-ха! — визгливо захохотал Лорд-мэр, не в силах сдерживаться. — Уберите этих птиц, Смит! Ой-ой, щекотно! Скорей! А-ха-ха!
Он хохотал без удержу. Он клекотал по-петушиному. Он гоготал по-гусиному. Он крякал по-утиному. Он взвизгивал, словно поросёнок, и носился как угорелый между танцующими парами.
— Только не под мышками! Ох! Ох! Пощадите! У-у-у! Он копошится в рукаве! А-ха-ха! О-хо-хо! И-хи-хи! Это вы, Мэри Поппинс? Как всегда… Э-хе-хе!.. великоле… Э-хе-хе… великолепны! — Лорд-мэр просто сгибался от смеха. — Какая чудесная вечеринка! — заливался он. — Ха-ха! Хо-хо! Надо было прийти пораньше! О, моя любимая песенка! — обрадовался Лорд-мэр и затянул: — «Недалёко, за холмами край родной!» Ой-ой-ой! — снова заверещал он.
— Что-нибудь не так, ваша честь? — спросил полисмен. Он невозмутимо высился посреди всего этого шумного веселья под ручку с Элин.
— Да, не та-а-ак! А-ха-ха! — не мог уняться Лорд-мэр. — Меня щекочут, и я хохочу без остановки! Всё так забавно! Просто умора! И от вас тоже… Э-хе-хе!.. Тень сбежала! Вон она… Хи-хи-хи… На гармонике наигрывает!
— Моя тень, сэр? На гармонике? — Полисмен изумлённо смотрел на Лорд-мэра, уверенный, что тот просто помешался. — Но сейчас, смею доложить, ваша честь, ни у кого нет тени! И что-то я не слышал, чтобы тень на гармонике баловалась! — недоумевал полисмен.
— Как это ни у кого? А-ха-ха! У всех должна быть тень!
— Но в данный момент, ваша честь, они все исчезли. Луна за облачко забежала, — щёлкнул каблуками полисмен.
— За облачко? По какому праву? Кто приказал? — всполошился Лорд-мэр, сразу перестав смеяться. — Неужели всё кончилось?
Пока они говорили, тучи затянули небо, и луна исчезла совсем. Тени взвыли и метнулись в воздух. Они слились с ночным мраком и исчезли вовсе. Парк утонул во тьме. Смолкла весёлая музыка. Наступила оглушительная, до звона в ушах, тишина. И мерный бой городских башенных часов возвестил о наступлении полуночи.
— Наше время истекло! — послышался хор заунывных голосов. — Хэллоуин закончился! Улета-аем!
Мимо Джейн и Майкла пронеслись лёгкие, как ветерок, прозрачные, как крылышко стрекозы, почти невидимые тени.
— Прощайте! — прозвенела одна.
— …щайте! — эхом подхватила Другая.
А третья лишь просвистела тоненькой флейтой над самым ухом Джейн.
— Эй, крошки! Зёрнышки да крошки! — тихо-тихо позвала Тётушка-Птичница, и голуби тотчас выпорхнули из правого и левого рукавов Лорд-мэра, слетели с полей его шляпы.
ДЕВЯТЬ… ДЕСЯТЬ… ОДИННАДЦАТЬ… ДВЕНАДЦАТЬ! — отсчитывали башенные часы.
— Прощайте! Прощайте! — затихало вдали.
Недалёко, за холмами край родной! — откликнулась свирель.
— Это Том, сын Трубача, посылает нам последний привет, — вздохнула Джейн. — Когда ещё увидимся снова?
Вдруг что-то невесомое, как воздух, нежное, как вечерняя прохлада, и дремотное, как первый сон, подхватило их, окутало, будто пуховое одеяло, и понесло прочь.
— Кто вы? — вопрошали дети ночную тьму, которая, как на крыльях, несла их над парком, над деревьями, над домами.
И в ответ прошелестело?
— Мы неотделимы от вас, мы — ваши тени…
— Ф-фу! — встряхнулся Лорд-мэр, будто прогоняя от себя сон. — Прощайте! — прошептал он и тут же опомнился: — Но простите, кому я это говорю? Мне казалось, что я побывал только что на чудесной вечеринке. Было так весело! Я хохотал до упаду! И вдруг всё исчезло! Куда?
— Полагаю, вы просто сильно переутомились, ваша честь! — Полисмен, одной рукой обнимая Элин, другой подхватил Лорд-мэра и повёл его по главной аллее к выходу из парка.
За ними поспешали советники, важные и надутые, но немного обескураженные.
— Вы правы, я просто устал. Столько работы! — пожаловался Лорд-мэр. — Но только что мне было удивительно легко и беззаботно! Как никогда!
Парковый сторож внимательно и строго оглядел парк и взял Тётушку-Птичницу за руку. Темнота постепенно заливала небо, как чернила из опрокинутой чернильницы. Вскоре всё вокруг стало черным-черно. И только внимательный глаз мог заметить две светлые точки.
— Странно, — задумчиво проговорил сторож. — В небе зажглась звезда. А вон там, над Домом Номер Семнадцать, горит фонарь. Если долго смотреть, то получается, будто это просто две звёздочки. Одна повыше, другая пониже.
Тётушка-Птичница подманила к себе голубей.
— Так оно и есть, — улыбнулась она, — один огонёк — тень другого. Идём, сынок, домой…
Майкл медленно, чуть ли не задом наперёд, вышел из детской к завтраку. Он то и дело оглядывался через плечо. За ним, не отставая ни на шаг, скользил по полу тёмный силуэт.
— Моя тень здесь. А твоя, Джейн, тоже?
— Ага, — ответила она, шумно высасывая через соломинку из стакана тёплое молоко.
Она уже давно встала и успела даже покивать своей тени, и та столько же раз послушно кивнула в ответ.
— А где же, скажи на милость, им ещё и быть? Неготвлекайся, ешь свою овсянку!
В комнату, похрустывая накрахмаленным белым фартуком, вошла Мэри Поппинс. В руках у неё было синее пальто и шляпка с красным тюльпаном.
Джейн искоса глянула на Мэри Поппинс.
— А иногда тени оказываются в парке, — лукаво промолвила она, будто продолжая долгий разговор.
Фартук недовольно хрустнул. Пальто закачалось на крючке, а шляпка будто сама собой нырнула в картонную коробку. Кажется, прогулка срывалась. «И что я такого сказала?» — испуганно подумала Джейн.
— В парке, в саду, на дереве — где угодно! Тени следуют за вами повсюду! И хватит болтать глупости, Джейн!
— Но иногда они всё-таки убегают, Мэри Поппинс, — как бы между прочим, заметил Майкл, густо посыпая овсянку сахаром. — Как наши прошлой ночью на Хэллоуин, — добавил он.
— На Хэллоуин? — широко раскрыла глаза Мэри Поппинс.
По её виду можно было заключить, что она и слово-то это слышит впервые!
— Ну да, на Хэллоуин! — бесстрашно, как в воду головой, ринулся в опасный разговор Майкл. — Но ваша тень никогда не сбежит — правда, Мэри Поппинс?
В детской повисла угрожающая тишина. Синие глаза Мэри Поппинс сверкали, алые щёки пылали. Но где-то в уголках губ таилась еле уловимая самодовольная улыбка.
— А с какой стати ей сбегать? — фыркнула она. — Вот ещё выдумки!
— Конечно, со своей тенью вы не расстанетесь ни за какие коврижки! — сказал Майкл, и воспоминания о чудесной ночи забурлили в его голове. — А как я хохотал над Лорд-мэром! — Он ясно представил себе уморительные прыжки важного дяденьки и хихикнул. — А миссис Корри! А Глупый Гусь!
— А вы, Мэри Поппинс, — подхватила Джейн, — просто летали по парку, и на плече у вашей тени сидела бабочка.
Майкл и Джейн переглянулись и залились радостным смехом. Они запрокидывали головы, хватались за бока и чуть не падали со стульев.
— Ох, умора! Ой, умру! Вот уж забавно было!
— Неужели? — охладил их ледяной голос Мэри Поппинс.
Они проглотили последние смешки и попытались придать своим лицам постное выражение. Синие глаза Мэри Поппинс расширились от изумления, и в глубине их мерещился тёмный, бездонный омут.
— Скакала? С бабочкой на плече? Ночью? В общественном месте?
Вы полагаете, мисс Джейн и мистер Майкл Бэнкс, что я кенгуру?
Всё! Дети поняли, что шутки кончились. Пора хвататься за последнюю соломинку.
— Нет, вы не кенгуру, Мэри Поппинс!.. — попытался ворваться в гневный поток её речи Майкл, но она не слушала.
— Сидела на шее у Глупого Гусака? Летала ночью по парку? Разве не это вы только что утверждали?..
— Но вы танцевали! Я видел…
Под её невыносимым взглядом Майкл почувствовал себя так, будто окунулся в кипящий чайник. Он краешком глаза посмотрел на Джейн.
«Помоги мне! — молча молил он. — Ведь не приснилось же нам всё это!»
Джейн тоже исподтишка косилась на него и словно говорила: «Да, да, всё правда!» При этом она незаметно кивнула на пол.
Майкл опустил глаза.
Там, дотягиваясь до каминного коврика, лежала тень Мэри Поппинс, а на плече её тени ясно рисовалась тень бабочки!
— Ой! — радостно воскликнул Майкл и выронил ложку; она звякнула и скатилась со стола.
— Что «ой»? — нахмурилась Мэри Поппинс и тоже посмотрела на пол.
Она переводила взгляд с тени бабочки на Майкла, с него на Джейн. И так несколько раз. Овсянка стыла в тарелках, пока они так переглядывались друг с другом. Никто не говорил ни слова. А что тут скажешь, если вот она, тень бабочки? Бывают такие моменты, — скажу вам, когда слов и не требуется. Тем более что три тени, прильнувшие одна к другой, кажется, всё понимали.
— Сегодня ваш День Рождения, Мэри Поппинс? — нарушил молчание Майкл и заулыбался.
— Со счастливым возвращением, Мэри Поппинс! — И Джейн нежно погладила её по руке.
Довольная улыбка появилась на лице Мэри Поппинс, но она тут же спохватилась и поджала губы.
— С возвращением? Понятия не имею, о чём ты говоришь! — фыркнула она, будто и впрямь не понимала.
Но Майкл от радости так осмелел, что заговорщицки подмигнул ей, улыбаясь во весь рот. Пусть Мэри Поппинс никогда ничего не объясняет, его-то не проведёшь!
— Действительно, откуда вам знать? — фыркнул Майкл, передразнивая её.
— Ах ты насмешник!
Мэри Поппинс кинулась к нему, но он увернулся, выскочил из-за стола, кубарем вылетел из детской и с хохотом скатился вниз по ступенькам. Джейн неслась следом за ним.