Потом она вспомнила.
Конечно, они ведь полные противоположности, они так решили.
Ной сразу понял, что Сэми пропала. В зале как будто потух свет, и улетучилась вся энергия. Ной быстрым шагом направился к выходу. Подозрения подтвердились, когда он увидел под дверью пару красных замшевых туфель. Ной подобрал их и обозвал себя последним идиотом.
Его наняли охранять Сэми, вычислить этого шантажиста. В такие дела нельзя вмешивать личные чувства. Черт, да ни в какие дела нельзя вмешивать чувства! Из-за его глупости Сэми может серьезно пострадать! Ной представил себе это и припустил бегом.
У фонтана он обнаружил смятое перо, поднял его и помчался вниз по лестнице. Выбежав из отеля, Ной увидел удаляющийся лимузин Рэгги. Ной выругался. Надо же быть таким кретином! Он свистнул таксисту. Ладно, по крайней мере ее не похитили, хотя это, пожалуй, слабое утешение.
Дорога казалась бесконечной. Наконец машина затормозила, Ной сунул таксисту деньги и побежал к дому. Внутри стояла гнетущая тишина, свет погашен. Ной вдруг с нежностью вспомнил, как звенели браслеты, а босые ноги шлепали по деревянному полу и миниатюрная светловолосая динамомашина отчитывала Одиночку за то, что он играет с ее игрушками. Одиночка… Ной тихонько позвал, и волк немедленно вошел в холл на мягких лапах.
— Где она? Найди.
Волк потрусил на второй этаж и сел под дверью его спальни.
— Сиди здесь, никого не пускай, — сказал Ной и вошел.
Свет не горел, но Ной в нем и не нуждался — он знал, где искать Сэми. Он подошел к окну и остановился перед полупрозрачными занавесками. Сэми сидела в углу подоконника и смотрела на потемневшую бухту. Искала морских чудовищ или, может, загадывала желания?
Ной подыскивал подходящие слова.
— Вы убежали с бала без меня, Золушка.
— Простите.
Судя по голосу, она плакала, и это было ужасно. Ной никогда не знал, что делать с плачущими женщинами.
— Вам нет нужды извиняться. — Он отдернул занавеску и поставил туфли на подоконник. — Вы забыли это.
— Как обычно, правда? — сказала Сэми, не глядя на него.
— Да, я заметил вашу склонность терять обувь. — Ной положил ладони ей на плечи и принялся их массировать. — Что случилось, Сэми? Почему вы убежали?
— Я хотела как можно скорее положить конец дурацкому празднику.
— Это не все, — спокойно сказал Ной. — Не желаете рассказать мне?
— Не очень, — поежилась Сэми, — но расскажу. После того, что вы для меня сделали, я просто обязана пойти на это.
— Расскажите, если хотите рассказать, а не потому, что обязаны. Вы почему-то очень не любите свои дни рождения. Ваш отец погиб в этот день?
— Нет, — быстро сказала Сэми, — в этот день родилась моя сестра.
— Сестра? У вас есть сестра-близнец?
— Не близнец, она родилась в тот же день десятью годами позже. Сегодня Нэнси исполнился бы двадцать один год. Совершеннолетие. — Голос у нее сорвался. — Исполнился бы, если бы она была жива.
До Ноя начало доходить.
— Черт, Сэми… Я сожалею.
— Она погибла вместе с отцом.
— Теперь я понимаю…
— Причина не в том, что она умерла, — коротко произнесла Сэми, — а в том, как умерла… — Она сжала кулаки, и костяшки побелели. — Это несправедливо! Сегодня должен был быть вечер Нэнси и мы должны были бы поднимать бокалы за ее совершеннолетие! И все из-за меня! Это я убила ее, Ной, это все моя вина!
Глава девятая
Ной негромко выругался.
— Вы же сказали, что она погибла в автокатастрофе вместе с вашим отцом. Что это был несчастный случай.
Сэми сжалась в комочек, положив подбородок на согнутые колени.
— Нэнси была такая милая, — сказала она. — Я вам не говорила?
Ной набрался терпения, приготовившись ждать столько, сколько придется. Ей нужно собраться с силами, прежде чем рассказать о том, что так долго ее мучило.
— Нет, не говорили.
— Я обожала Нэнси, была готова выполнить любое ее желание. — Откуда-то из складок платья Сэми извлекла плюшевого волчонка. — Это был мой первый подарок ей. Первый и последний.
— Поэтому вы так бурно отреагировали, когда его схватил Одиночка?
— Волчонок был любимой игрушкой Нэнси. Она его везде за собой таскала. Это единственное, что мне от нее осталось.
— Почему вы вините себя в смерти сестры?
— Потому что это была моя вина!
В голосе Сэми проскользнуло раздражение, и Ной даже обрадовался этому. По крайней мере, хоть какая-то живая эмоция, а не это мертвое спокойствие и отрешенность.
— Расскажите.
Сэми вяло расстегнула заколку, уронила ее на пол и помассировала виски.
— Мы остановились на красный свет…
— Мы?!
— Ну да, я что, не говорила вам? Я тоже была в той машине. Нэнси уронила мистера Вуфа, и я… — Голос опять сорвался. — Мы остановились. Я думала, это безопасно!
Ной опустился на подоконник и привлек ее к себе.
— И что вы сделали?
— Я сидела впереди, рядом с папой, Нэнси была сзади. Она уронила мистера Вуфа, и он упал так, что я не могла его достать. Но я могла дотянуться до Нэнси. Я расстегнула ее ремень безопасности и велела ей достать волчонка самой. Я думала, все будет в порядке, правда! — Сэми свернулась у него на груди, уткнувшись носом в белый шелк рубашки. — Мы выехали на перекресток, я начала торопить Нэнси и тут услышала папин крик. Я в первый раз услышала ругань из его уст, а потом был скрежет металла, боль и тьма…
— Вы столкнулись с другой машиной?
— Да. Она проехала на красный свет и врезалась нам в бок. Я очнулась уже в больнице, рядом со мной была Бэйб. — Слезы прочертили дорожки у нее на щеках. — Она сказала, что папы и Нэнси больше нет…
— В том, что произошло, нет вашей вины, вам нужно это понять. — Ной взял ее за плечи и заставил поднять голову. — Вы были еще ребенком, это был несчастный случай, как вы могли его предугадать!
— Бэйб говорит мне то же самое, и большую часть времени я действительно в это верю. Но сегодня… Сегодня нельзя было праздновать мой день рождения, это должен был быть ее день.
— Скажите, Сэми, ваша затея с ребенком никак не связана со смертью вашей сестры? Вы уверены, что не пытаетесь таким образом заменить ее?
— Разумеется, не уверена, возможно, на подсознательном уровне именно этого я и хочу, глупо было бы пытаться отрицать очевидное, но дело не только в Нэнси. Я обожаю детей, до сих пор не завела себе полдюжины только потому, что не замужем.
— И когда же вы пришли к выводу, что муж для этого не обязателен?
— Недавно. — Лицо у Сэми посуровело. — В мире полно женщин, которые растят детей в одиночку.
— И большинство из них не в восторге от этого. Вы считаете, что ваша семья могла бы прекрасно обойтись и без вашего отца?
— Это нечестно, Ной!
Он заставил себя не обращать внимания на боль у нее в голосе. Надо заставить ее понять, что решение, которое она собирается принять в ближайшие дни, будет иметь фатальные последствия для ее жизни — и для его жизни тоже!
— Я не пытаюсь бередить ваши раны, милая, но разве вы не понимаете? Вы все еще смотрите на мир глазами одиннадцатилетней девочки!
— Мне уже тридцать один, а не одиннадцать.
— Послушайте меня, Сэми. Вы умная женщина, но, к сожалению, будучи в особенно впечатлительном возрасте, вы потеряли отца и видели все переживания, через которые пришлось пройти вашей матери, а потом наблюдали, как она меняет одного мужа за другим, пытаясь вновь найти то, что потеряла. Не удивительно, что вы боитесь брака.
— Нет, — печально покачала головой Сэми, — даже если бы я нашла того самого человека, никто не может гарантировать, что счастье продлится вечно. Развод, смерть — какая разница?
— Вы правы, в этой жизни никто ничего не может гарантировать, — вздохнул Ной. — Послушайте, я прекрасно понимаю, чего вы опасаетесь. Вы боитесь открыть сердце и отдать кому-то всю любовь, что там спрятана. Вы уверены, что рано или поздно потеряете этого человека — он либо умрет, либо покинет вас.
— Да! — Сэми оттолкнула его и соскочила с подоконника. — Вы довольны? Я боюсь! Для меня гораздо проще остаться одной, чем проходить через эти адовы круги!
— Вы всерьез считаете, что Бэйб не полюбила бы вашего отца, если бы у нее был выбор? Думаете, если бы она знала, что ее ждет, то отказалась бы выйти за него?
— Откуда мне знать?
— А я вам скажу: Бэйб не отказалась бы от него ни при каких обстоятельствах! Проклятье, Сэми, вы что, не понимаете, почему она потом столько раз выходила замуж? Бэйб все еще ищет! Она уверена, что любви еще найдется место в ее жизни! Да, она совершала ошибки, но ее цель, поверьте, того стоит.
— Что хорошо для Бэйб, — упрямо сказала Сэми, — не обязательно подойдет для меня. Я уже сделала свой выбор.
— Основанный на страхе. Вы боитесь не любви, а потери. Подумайте, Сэми, вы считаете, что потерю ребенка пережить легче, чем потерю мужа?
Сэми в ужасе смотрела на него.
— Не понимаете? Что ж, постараюсь объяснить. Вы никогда не сможете жить полной жизнью, пока не переборете в себе этот страх. Предположим, вы родите этого ребенка и будете каждый раз с ума сходить, садясь с ним в машину. Когда ему исполнится два года, вы почувствуете недолгое облегчение — он прожил дольше, чем Нэнси! А потом вы поймете, что в жизни, кроме автокатастроф, есть еще масса поводов для беспокойства. Ваше сознание будет рисовать вам ужасные картины, и вы будете бояться за своего ребенка каждую секунду. И заразите его своими страхами, сами того не желая!
— Как вы можете с такой уверенностью об этом говорить! — возмутилась она.
— Я наблюдал за вами все это время, Сэми, я слушал, что вы говорили, и знаю, что у вас на сердце. Признаете вы это или нет, но вы хотите иметь настоящую семью, такую, которая заменит ту, что вы потеряли. Вы ищете идеального отца для идеального ребенка? Черта с два! В первую очередь вы ищете идеального мужа. — Он сгреб Сэми в охапку и встряхнул, не зная, как ее убедить. — Вы же такая милая, добрая, нежная! Двери вашего дома открыты для всех, кому требуется помощь. Вы способны любить больше, чем кто бы то ни было. И теперь, когда любовь стучится в вашу дверь, вы отталкиваете ее!