До октябрьского переворота гармонь довольно часто звучала на аренах цирка. Артисты использовали гармонику во время своих выступлений. Чаще всего она привлекала внимание клоунов, прямых потомков главного персонажа старых русских гуляний — «деда-зазывалы», связанного с традициями скоморохов. Клоун не просто играл на гармони. В это время он мог плясать, делать акробатические прыжки и многое другое.
Собственно говоря, и стиль выступлений гармонистов того времени можно назвать «театрально-цирковым». Артисты стремились прежде всего поразить аудиторию владением самыми разными гармониками. К тому же и одевались они экстравагантно, подчас шокирующе. Без внешних атрибутов игра на гармони малообразованных исполнителей вряд ли могла быть принятой широкой аудиторией, не говоря уж о настоящих ценителях музыки. Такой стиль сохранялся на протяжении многих лет и, конечно же, не способствовал завоеванию зрительских симпатий и авторитета у профессионалов.
В этом смысле показателен спор известных советских поэтов Д. Бедного и А. Жарова. В одном из номеров «Известий» в 1926 году Д. Бедный опубликовал большой стихотворный материал «Гармонь, или дело от безделья». В своих стихах поэт указывает на инородность гармоники и считает ее чуждой русскому народу:
Сказать не во гнев,
Исказила гармошка наш русский напев,
А теперь, обретя покровителей,
Тонких эстетов, «знатоков и любителей»,
И визжит, и гнусит, и грохочет,
Доконать песню русскую хочет.
Поэта даже не смущало огромное распространение инструмента в народе:
Незачем раздувать истерию,
Вводить гармошку в консерваторию —
Непристойно кричать ей «уру»
И осанну ей петь в комсомоле,
Как непристойно - хвалить «махру»,
Потому что ее сосут всего более...
........
Когда станет богаче наша страна,
Музыкально-культурной станет она,
А повысится наша культура,
Умолкнет гармошка, визгливая дура...
В ответ А. Жаров также в стихотворной форме спрашивал у своего коллеги:
Что толкнуло вас, тоска ли, грусть ли,
Пожелать гармошке капут?
Интересно:
Как под эти гусли
Ваши «Проводы» в селе споют?
Известные «Проводы» Д. Бедного А. Жаров вспомнил не случайно, так как, критикуя гармонь, Д. Бедный всячески восхвалял русские «гусли-самогуды».
Позиция Д. Бедного не являлась какой-то исключительной в то время. Многие профессиональные музыканты относились к гармонике весьма отрицательно, и на то имелись свои причины. С одной стороны, широко распространенные гармоники того времени были далеки от совершенства: примитивны по конструкции, пронзительно-резки по звучанию. С другой стороны, активное использование инструмента в кабаках с их, мягко скажем, специфическим репертуаром, компрометировало гармонь. Многие даже считали тогда, что гармоника портит, развращает художественный вкус людей.
Весьма показательно в этом плане мнение музыкального критика И. Липаева, который в те годы прямо написал: «Мы не будем доказывать антимузыкальность этого инструмента — она слишком хорошо известна всякому. Чем скорее исчезнет он в России — тем лучше».
В 1926 году молодежь страны выдвинула лозунг «Гармонь на службу комсомолу!» Он послужил толчком к началу большой работы за активное использование гармоники в массовой культурно-просветительной деятельности, оздоровлении музыкального быта. Повсеместно стали проводиться конкурсы гармонистов, привлекавшие большое количество исполнителей-любителей. Подобные творческие соревнования проводились и на Южном Урале. В них участвовали все желающие, а по условиям допускалась игра на любых видах гармоники (баян, двухрядка, трехрядка, ливенка, черепашка, тальянка и т. п.).
21 февраля 1927 года в Челябинске прошел городской конкурс гармонистов, организатором которого был горком комсомола. Жюри возглавлял известный в городе музыкант Г. Моргулис, а помогали ему челябинские баянисты — Тушев, Толстихин, Шинявский, Касатонов, Ваганов.
Громкими аплодисментами встретили слушатели первого исполнителя Корытова, который сыграл марш «Штурм Эрзерума». Затем выступил шестнадцатилетний Халитов, деревенский батрак Хабибужин, пятилетний Сережа Первушин, двенадцатилетний Игумнов, рабочий Германов, который и оказался победителем конкурса, получив в награду серебряные часы. Было еще два приза — подписка на газету «Челябинский рабочий» и тюбетейка.
Вскоре в клубе совторгслужащих прошел татаро-башкирский конкурс гармонистов. Он пришелся на уразу, и участвовали в нем пятнадцать исполнителей. Победители конкурса получили призы, вызвавшие восхищение у зрителей: часы и красную рубаху вручили Халиулину, аракчинку и отрез ситца Фазылову, отрез ситца Ахмедову.
На следующий год состоялся окружной конкурс гармонистов и баянистов Южного Урала. «Челябинский рабочий» писал тогда: «Новизна конкурса привлекла к нему всеобщее внимание. Зрительный зал городского театра им. Цвиллинга был переполнен. После короткого вступительного слова от оргкомитета говорил т. Касьянов, обрисовавший задачи гармоники. Не пивные должна обслуживать она, прорезая пьяный угар дикими взвизгиваниями частушек и замызганных песен. Нет! Широчайшие массы должны получать от гармоники полный и разумный отдых».
В конкурсе приняли участие 33 человека. Большинство участников — молодежь от 20 до 30 лет. У каждого своя культура, мастерство. Отсюда и репертуар: от заезженных «Оборванных струн», сыгранных кем-то, до прочувствованного, художественного исполнения произведений Ф. Шопена баянистом Василием Крыловым, занявшим первое место.
Большая часть участников конкурса не знали нот и играли абсолютно все по слуху. Неудивительно поэтому, что классических сочинений практически не звучало в исполнении ни гармонистов, ни баянистов. В основном все они играли народные песни, наигрыши, танцы, марши, романсы, мелодии из оперетт — словом, самую популярную бытовую музыку того времени.
Конкурс вызвал большой интерес и выявил немало талантливых народных музыкантов. В жизни гармоники он стал значительным событием, которому не было равных ни до, ни многие годы после него.
В этом же 1928 году был проведен и торжественный вечер в железнодорожном клубе Челябинска, посвященный столетию создания гармоники. В «Челябинском рабочем» тогда отмечалось: «Заведующий железнодорожным клубом Постнов приветствовал гармонистов и главную виновницу вечера — гармонику. В этом году, — сказал Постнов, — исполняется сто лет со дня изобретения гармоники. За это время она стала самым популярным и любимым инструментом, инструментом самых широких народных масс». По традиции тех лет состоялся и конкурс гармонистов.
Начался он просто. Первым играл Зайцев. Он очаровал слушателей легкостью своей техники. За ним играл Германов, а после него Злоказов. Он исполнил матросский танец «Матлог». Настоящий фурор в тот вечер произвел тринадцатилетний Петя Игумнов. Он исполнил русскую народную песню «Сама садик я садила». А вот перед слушателями играет слепой мальчик Петя Ботов. Он очень мал, из-за инструмента видна лишь одна голова, но играл он смело, бойко перебирая лады.
Первый приз — вышитую рубашку — единодушно присудили Пете Игумнову. Второй приз получил Петя Ботов.
Достигнуть коренного перелома в состоянии массового музыкального быта за короткий период оказалось не под силу. Оздоровление музыкального быта, искоренение безвкусицы и пошлости в повседневной жизни требовало значительно большего времени и целенаправленной и кропотливой воспитательной работы. Однако сама постановка задачи, осуществленная с такой активностью и широтой, вера в большие возможности гармоники, народного творчества, имела важное значение.
В конце 20-х годов стала издаваться учебная и новая литература для гармоники. Появились сборники классической музыки в переложении для двухрядной венской гармоники: произведения Ф. Шуберта, П. Чайковского, Л. Бетховена, Э. Грига, В. Моцарта. Они излагались по нотной и цифровой системам. Издавались сборники революционных и популярных песен: «Мы кузнецы», «Марш Буденного», «Проводы», «По морям» и многие другие. Гармонисты стали принимать участие в клубных мероприятиях, проводимых для населения. Южный Урал не являлся исключением.
В эти годы стала складываться и организованная клубная художественная самодеятельность. Широкие массы трудящихся начали приобщаться к достижениям отечественной и мировой культуры и искусства. Повсеместно стали проводиться олимпиады и смотры народных талантов. Самодеятельность получила тогда и основную ориентацию: ее главной социальной функцией стало просветительство.
Безусловно, в такой направленности было немало положительного. Однако постепенно появились и отрицательные тенденции: для многих самодеятельных коллективов самоцелью стало исполнительство. А их репертуар начал иметь своего рода товарное значение: он хорош, если способствует коллективу продвинуться к завоеванию призовых мест на смотрах и конкурсах, к возможности получить хорошую поездку с концертами по стране, а то и за рубеж.
Для учреждений культуры такой коллектив стал единицей культурного обслуживания. Для самих же участников самодеятельность постепенно становилась как бы второй работой с компенсацией в виде освобождения от работы, гастрольными и туристическими поездками.
Такая ориентация самодеятельного музыкального творчества прежде всего отразилась на фольклоре, бытовом искусстве. Известный фольклорист Л. Христиансен, побывав на одном из смотров художественной самодеятельности Челябинской области в начале 50-х годов, в своих воспоминаниях с горечью отмечал: «Посетив смотр сельской художественной самодеятельности, я не обнаружил ни одного самобытного фольклорного коллектива». Хотя тот же Л. Христиансен в 1956 году записал от жительницы Челябинска Н. Гладких уникальную народную песню о Емельяне Пугачеве «Нас пугали Пугачем».