Затем их семейная жизнь в Первопрестольной была нарушена начавшейся в 1914 году Первой мировой войной. Иван Фомин отправляется на фронт в должности врача 427-го полевого подвижного госпиталя. Супруги воссоединяются на фронте – Антонина прибывает в госпиталь как сестра милосердия.
Свадебный студийный портрет Ивана и Антонины Фоминых, 1906 г., Москва
Парный портрет Ивана и Антонины Фоминых, ок. 1915 г.
В начале 1916 года у них рождается дочь Татьяна, воспитание которой полностью ложится на плечи Антонины и ее семьи, тогда как Иван продолжает службу на фронте.
Нарукавные повязки Ивана и Антонины Фоминых, 1914–1915 гг.
Во второй половине Первой мировой войны он становится главным врачом 511 – го полевого подвижного госпиталя, а незадолго до ее окончания переходит на службу в Центральную коллегию по делам пленных и беженцев при Народном комиссариате по военным делам, иными словами служит в 1918–1919 годах как врач и администратор (член и председатель вышеуказанной коллегии) в области эвакуации в тыл и организации восстановления раненых и больных. В 1920 году Иван Фомин – начальник эвакуационного пункта, а затем главный врач 18-го сводного эвакуационного госпиталя, в 1920–1921 годах – начальник Ярославского эвакуационного пункта, затем главный врач 16-го сводного эвакуационного госпиталя и, наконец, начальник Покровского военного распределительного пункта. В первой половине XX века для всех граждан бывшей империи, оставшихся на территории страны, начинается новая эпоха и новый период жизни, оказавшийся для многих не только проверкой, но и сложным испытанием.
Парный портрет Ивана Фомина с дочерью Татьяной, начало 1920-х гг., РСФСР
По возвращении с фронта Гражданской войны Иван Фомин начинает налаживать профессиональный быт в Москве. В 1921–1923 годах он работает врачом в 1-й Мещанской амбулатории Сокольнического района (Большой Сухаревский переулок), учреждении, которое оказывало бесплатную медицинскую помощь застрахованным гражданам.
Рецептурные бланки врача И. В. Фомина, 1920-е гг., РСФСР – СССР
В июле 1923 года он как врач амбулатории переводится в состав Института неотложной помощи им. Н. В. Склифосовского (далее – «Склиф» или Институт) и становится врачом поликлиники № 16 Института вплоть до 1931 года. В 1925 году, будучи ординатором «Склифа», он устанавливает телефонный аппарат в квартире по их прежнему адресу (Воротниковский переулок, д. 8, кв. 3) для «экстренных вызовов в больницу и экстренных вызовов бесплатной районной помощи на дому». Позже, помимо работы врачом, Иван Фомин начинает преподавать, читая лекции по болезням уха-горла-носа на курсах врачей первой помощи и на курсах сестер милосердия. С 1931 года Иван Фомин становится заведующим ушного кабинета поликлиники «Склифа».
Пока Иван находился на фронте, Президиум В ЦИК издает Декрет от 20 августа 1918 года «Об отмене права частной собственности на недвижимости в городе». Начинают активно действовать жилищные комиссии, целью которых было «уплотнение», предоставление жилищных площадей трудящимся в ущерб бывшей буржуазии. Каждый москвич мог пользоваться для жизни в квартире 20 квадратными аршинами на человека[135]. В 1921 году Московский совдеп постановил освободить 471 дом от лиц, не занимающихся физическим трудом, чтобы предоставить жилище рабочим. Исключением являлись врачи, инженеры и другие, но с условием того, что против них ничего не будут иметь сами рабочие люди[136]. С этим, как и профессор Ф. Ф. Преображенский[137], сталкивается семья, теряя одну из комнат – к ним заселяют некоего «товарища Весновского с семьей», в результате у четырех человек остается три комнаты общей площадью около 60 квадратных метров, в них проживают: в одной комнате – Иван с супругой Антониной и их дочь Татьяна Фомина, во второй – Агрипина Львовна Харитонова, мама Антонины, третья комната отводилась врачебному кабинету. Затем процесс уплотнения квартир угрожает семье потерей еще одной комнаты. В 1932 году начинается государственный проект по борьбе с перенаселением квартир, по которому «вселение новых жильцов в перенаселенную квартиру в порядке самоуплотнения не допускается»; не без помощи статуса Ивана как «ото-хирурга», имеющего частную практику на дому, семье Фоминых удается сохранить прежние объемы квартиры. Несмотря на профессию врача, в начале 1930-х годов их семья испытала значительные трудности из-за произвола домового управления, которое многократно нарушало быт и порядок в квартире, тогда как Ивану «приходилось делать серьезные, ответственные операции на тяжелых больных, когда требуется огромное внимание и душевное спокойствие», а Антонина по 11 часов была занята «бесплатной общественной работой по детскому питанию в 25-й школе». Такие мелкие бытовые катаклизмы были знакомы многим советским жителям больших городов, каждое десятилетие приходилось бороться за социальные блага.
К концу 1930-х годов быт семьи Фоминых налаживается, они по-прежнему живут вчетвером в доме 8 по Воротниковскому переулку, а в 1937–1940 годах осуществляют постройку дачи с гостевым домиком в поселке Пески (д. 62, кооператив «Советский художник», Коломенский район, Московская область).
До этого их семья брала дачи в аренду в поселках Клязьма, Барвиха, Кратово. Семья Харитоновых-Фоминых по-прежнему собиралась за общим столом, на фотографиях видны Иван с Антониной, их дочь Татьяна, мама Антонины А. Л. Харитонова, сестра Антонины Ольга Харитонова (фамилия в замужестве неизвестна), подруга семьи еще со времен службы Антонины сестрой милосердия (имя неизвестно) и многие другие.
Дача и гостевой домик семьи Фоминых в пос. Пески, 1930-е гг. СССР
На снимках отсутствует лишь Владимир Харитонов, младший брат Антонины и Ольги, его судьба неизвестна.
После смерти родителей род продолжила их дочь Татьяна Фомина, работавшая на художественном комбинате и создававшая плакаты. Она выходит замуж за художника Даниила Колобова, автора целого ряда эскизов военных знамен РККА, у них рождается дочь Татьяна. Судьба распорядилась по-своему, и Татьяна Колобова, внучка Ивана и Антонины, ушла из жизни в 1987 году, когда ей было всего 36 лет. У нее не было детей, и, чтобы сохранить память о своей семье, она выбирает наследницей свою близкую подругу со времен поступления в институт, Лидию Николаевну Нехорошкину. Последняя и становится главным связующим звеном между наследием семьи врачей Фоминых и настоящим исследованием. В 2019 году она начинает разбор вещей Фоминых на их даче в Песках, аккуратно все сортирует и отвозит сохранившееся в город, тогда как многое из-за активной вековой деятельности мышей было уже не сохранить.
Групповая фотография семьи Фоминых, опознаны: верхний ряд – Ольга, Антонина; средний ряд – Иван, Агрипина Львовна, Татьяна; нижний ряд – неизвестная подруга семьи, вторая половина 1930-х гг., СССР
На фотографиях дореволюционного периода семья Харитоновых-Фоминых хорошо одета, дамы в красивых платьях и шляпах, мужчины в мундирах и сюртуках. Вероятно, к этому приложила руку Агрипина Львовна Харитонова, бывшая владелицей магазина готового платья и портновской мастерской в доме Гулыпина (д. 27) по Большой Бронной улице[138]. На снимках видно, что одежда прекрасно скроена и красиво декорирована, кроме того, в семье сохранилась значительная подборка модных журналов. Несмотря на весьма значительный гардероб семьи, сохранившийся пласт содержит в себе, в основном, нижнее белье, летние «чайные» блузы, верхние лифы и заготовки для них, меховые изделия, множество аксессуаров и бытовых предметов, а верхняя одежда (мужские костюмы и дамские платья) до нас не дошла.
Бережное обращение с этими вещами в советский период обеспечило изумительную сохранность этого семейного комплекса, имеющего несколько важных особенностей, на которых хотелось бы остановиться подробнее. Во-первых, несмотря на некоторые разногласия между старшим и младшим поколениями в начале XX века, до замужества Антонины, большинство членов ее семьи исправно посещали фотографические ателье и заказывали свои портреты, в результате чего видно взросление всех членов семьи Харитоновых.
Во-вторых, сам Иван Фомин на любительском уровне увлекался фотографией и много снимал во время нахождения на фронте – на портретах Антонины видна тень самого Ивана и треноги с фотоаппаратом. Это, судя по всему, комплексно повлияло на сохранность архива, который он, как автор бережно хранил многие годы. В-третьих, с начала XX века и вплоть до конца 1930-х годов все члены семьи сохранили привычку запечатлевать жизненные моменты, и многие из них неизменно фигурируют на снимках – меняется лишь их возраст. Это позволяет не только датировать фотографические отпечатки, но и персонализировать некоторые сохранившиеся предметы одежды.
Визитные портреты Владимира Харитонова, конец XIX в. – 1903 г., Москва
Кто бы мог подумать, что эта летняя «чайная» блуза на Ольге Харитоновой, сестре Антонины, дополнялась плотным накрахмаленным воротничком и черным галстуком-бабочкой?! В-четвертых, традиция посещать фотографические ателье и затем обмениваться фотографиями на память распространялась и за пределами семьи. В итоге на многих снимках мы видим друзей, сослуживцев, родственников, хоть некоторые из них пока и остаются безымянными.
Летняя «чайная» блуза Ольги Харитоновой, начало XX в.
Все в истории семьи Фоминых представляет собой некий срез повседневности и может служить усредненным примером для образа московской интеллигентной семьи рубежа эпох XIX–XX веков. Они оба родились в 1880-е годы, полумили хорошее образование, благодаря социальному положению и профессии смогли сравнительно благополучно существовать в послереволюционной Москве, не участвуя в «спекуляциях» и других не самых положительных делах. Они строят дачу, которая в российской традиции не просто место обитания, а часть быта и культурной среды, в которой «сформировалось мировоззрение нескольких поколений советской интеллигенции»