Тысячелетиями ученые обсуждают причину туберкулеза. Гиппократ считал, что болезнь передается по наследству, потому что так много людей в одной семье, казалось, заболевали ею. Гален, несколько сотен лет спустя, считал его заразным, а также неизлечимым. Позднее, в 1546 г., итальянский врач эпохи Возрождения Джироламо Фракасторо прозорливо писал, что туберкулез вызывается seminaria contagiosum (инфекционные семена) и что простыни и одежда больных туберкулезом могут быть очень заразными. Теория миазмов, вызывающих болезни, выдвинутая Галеном, согласно которой считалось, что болезни зарождаются в воздухе от обычного гниения органических веществ, также продолжала быть популярным объяснением в то время{107}.
Аргумент в пользу туберкулеза как возбудителя инфекции получил уверенную научную поддержку только в середине XIX в. Первое прорывное исследование провел французский военный хирург Жан-Антуан Вильмен, который заметил, что новобранцы, размещавшиеся в казармах, гораздо чаще заражались этой болезнью, чем те, кто находился в полевых условиях. Чтобы проверить свою гипотезу, он вскрыл очаг воспаления, наполненный гноем, у одного из своих пациентов, умерших от туберкулеза, и успешно показал, что у кролика, подвергшегося воздействию этого вещества, разовьется болезнь. Результаты своего эксперимента он опубликовал в 1865 г. в статье Cause et nature de la tuberculose: son inoculation de l'homme au lapin («Причина и природа туберкулеза: прививка от человека кролику»{108}).
Вильмена в основном проигнорировали, отчасти потому, что он всего лишь описал легочную патологию болезни и показал, что она может передаваться от человека к человеку. Он подозревал, что причиной туберкулеза была бактерия, но не выделил микроорганизм. Миру нужно было увидеть бактерии, и 17 лет спустя Роберт Кох представил доказательства их существования. Своими результатами и методами Кох также заложил основу для современного изучения бактерий и для широкого внедрения микробной теории заболевания. Его открытие получило столь широкое освещение в прессе, что в то время, когда туберкулез настолько сильно овладел умами общества, оно имело далеко идущие последствия с точки зрения нашего отношения к заболеванию и функционирования нашего общества.
Доктор Кох родился в 1843 г. в Ганновере (Германия), был прилежным студентом и в 1866 г. с отличием окончил медицинский университет в Гёттингене. Он женился, у него родилась дочь, а затем, во время Франко-прусской войны 1872 г., работал военным врачом. После войны поселился в Волльштайне, который сейчас находится на территории Польши, и открыл медицинскую практику. В подарок на 30-летие жена подарила ему микроскоп, который Кох немедленно принялся использовать для изучения бактерии сибирской язвы. Несмотря на обилие пациентов, он построил в своем доме лабораторию и стал работать над доказательством того, что бактерия сибирской язвы является причиной болезни, поражающей животных на местных фермах. Он вводил мышам инфицированную кровь овец, а потом документировал последующее развитие у них болезни и смерть. Затем, при вскрытии, с помощью микроскопа фиксировал наличие небольших палочковидных бактерий в их крови, селезенке и лимфатических узлах. Хотя сегодня его эксперименты кажутся чрезвычайно простыми, на деле это было первым однозначным доказательством того, что причиной болезни является возбудитель инфекции. Это был сокрушительный удар по теории миазмов, выдвинутой Галеном, а споры о причине многих болезней переключились на инфекции.
После окончания работы над сибирской язвой доктор Кох получил назначение в Императорское бюро здравоохранения в Берлине, где ему впервые были предоставлены нормальные лабораторные помещения и ассистенты. В 1880 и 1881 гг. он продолжил закладывать основы современной науки об инфекционных заболеваниях. Он разработал новые способы выращивания бактерий, экспериментируя с различными культуральными средами, такими как картофель и конденсированный белок водорослей, называемый агаром. Он использовал пар и химикаты для стимулирования или сдерживания роста бактерий в своей новой системе. Он также совершенствовал технологию микроскопа, используя погружение в масло для лучшего увеличения и применяя конденсоры и различные условия освещения для улучшения разрешения. Доктор Кох первым сделал снимки бактерий, показав миру скрытую экосферу, существовавшую под видимой поверхностью. В своей лаборатории он зажег факел золотого века бактериологии и своими открытиями помог нам продвинуться в понимании инфекционной основы многих болезней.
В августе 1881 г. доктор Кох отправился в Лондон на Международный медицинский конгресс с участием многих ведущих ученых того времени. Там он продемонстрировал свои последние достижения в области бактериологических технологий, заслужив похвалу даже у своего соперника, ученого-инфекциониста Луи Пастера, который провозгласил: «C'est un grand progress, monsieur!»{109} На конгрессе доктор Кох не только представил собственный доклад, но и слушал лекции о различных заболеваниях, среди которых и был и туберкулез – популярная тема, учитывая его повсеместное распространение. Доктор Кох уехал из Лондона, полный решимости применить свои знания для выявления его причины.
Всего восемь месяцев спустя, 24 марта 1882 г., на лекции в Берлинском физиологическом обществе доктор Кох рассказал о своей работе за предыдущие несколько месяцев, навсегда изменив область туберкулеза. На лекции присутствовали 36 ученых, многие из которых имели успешную карьеру и пользовались большим уважением. Но лекция завершилась пораженным молчанием, ни шепота вопросов, ни намека на аплодисменты. Они стали свидетелями исторического момента в медицине и признали его таковым. Одним из присутствующих был будущий лауреат Нобелевской премии Пауль Эрлих, который позже заявил: «Я запомнил, что в тот вечер на моих глазах произошло событие огромной научной важности»{110}.
Лекция, прочитанная доктором Кохом, столь высоко почитается в истории не только потому, что на ней он объявил об открытии причины самой смертельной инфекционной болезни в истории человечества, но и благодаря тому, как он объявил об этом. Начав издалека, доктор Кох подробно объяснил, какие методики окрашивания он использовал, чтобы наконец-то вырастить эту неуловимую бактерию, поделившись своим наблюдением о том, что старые красители предыдущего десятилетия давали лучшие результаты, чем новые, потому что старые содержат аммиак, который туберкулезные клетки любят использовать в качестве кирпичиков для построения своей клеточной оболочки.
Но легендарной лекцию доктора Коха сделало то, что он принес с собой. Он привез всю свою лабораторию в аудиторию, включая микроскопы, пробирки и предметные стекла с бактериями. Он показал собравшимся результаты вскрытий морских свинок, которых он заражал туберкулезом от разных носителей – обезьян, людей и крупного рогатого скота. Патологические изменения в легких разных морских свинок были одинаковыми, одинаковыми же были и культуры. Он предложил всем присутствующим оценить его работу собственными глазами и повторить его эксперименты в собственных лабораториях. Пораженные, ученые медленно выходили вперед, чтобы заглянуть в микроскопы и рассмотреть препараты тканей морских свинок. Это было настоящее исследование с открытым доступом, и оно впечатлило присутствующих. Впервые у людей появилось доказательство того, что туберкулез вызывает бактерия, и она была прямо перед ними, под микроскопом, – бактерия в форме палочки длиной от двух до четырех микрометров.
Сведения об открытии доктора Коха быстро распространились по Европе и Северной Америке. 10 апреля 1882 г. его лекция была опубликована в берлинском еженедельнике Berlin Medical Weekly, и после этого новость стала распространяться через обычную прессу. Сначала о ней написали 23 апреля в лондонской The Times, затем, 24 апреля, в Public Ledger в Филадельфии, а 7 мая статья об этом вышла в воскресном выпуске The New York Times. Наконец-то призрачный убийца, на протяжении тысячелетий преследовавший человечество, был установлен.
Плотно населенный, притягивающий миллионы иммигрантов в прошлом и настоящем, Нью-Йорк всегда находился на переднем крае борьбы с эпидемией туберкулеза в Соединенных Штатах Америки. Это проявилось в полную силу в последние годы XIX в., когда туберкулез был ведущим убийцей в городах, уносящим по 10 000 жизней каждый год, или в среднем 27 пациентов каждый день.
В конце века доктор Герман Биггс изменил ход этой инфекции и судьбу города, как немногие в истории. Биггс работал в больнице Белвью, а также в городском департаменте здравоохранения, где реализовал новые меры по борьбе со свирепствующей эпидемией туберкулеза, многие из которых действуют и поныне. Однако против него выступили медицинские круги, которым не нравилось, когда им указывали, что делать и как практиковать медицину, – препятствие, существующее и по сей день.
Доктор Биггс был абсолютно уверен в микробной теории доктора Коха и, исходя из этого, составил свои первые рекомендации, которые также были одними из самых неоднозначных предложений. Стремясь отследить болезнь и обеспечить для пациентов доступность новейших средств лечения и ресурсы, Биггс хотел, чтобы обо всех случаях туберкулеза сообщалось в городской отдел здравоохранения. Такое разглашение информации о пациентах правительственному учреждению было радикальной идеей, приведшей медицинское сообщество в бешенство. И как будто этого было мало для того, чтобы спровоцировать возмущение, Биггс также хотел, чтобы органы здравоохранения отслеживали все контакты пациентов, еще больше разъярив медиков.
Врачи Нью-Йоркской медицинской академии быстро сплотились против доктора Биггса, назвав его рекомендации «ошибочными, несвоевременными, нелогичными и неразумными», и заклеймили его меры как «оскорбительно диктаторские». Ссылаясь на важность сохранения конфиденциальности между пациентом