Голосовой аппарат птицы лежит глубоко в грудной клетке, в основании трахеи, а не у верхушки. Он находится там, где у нас, для сравнения, располагается грудная кость или грудина. У птиц нет голосовых связок, а вместо этого есть сиринкс – группа мышц в стенках трахеи, которые сжимают ее, чтобы произвести звук. Это гораздо более защищенное место для голосового аппарата, чем у нас, воздух там может проходить более свободно, и птицы способны производить гармоничные щебет, песни и свист, прекрасно знакомые всем нам.
Важность голоса подытоживает цитата, приписываемая датскому лингвисту Отто Есперсену: «Вначале был голос. Голос – это звучащее дыхание, акустический признак жизни»{244}. Наш голос позволяет нам передавать не только мысли, но и настроение, эмоции и намерения. Наш голос – это нечто глубоко личное, на него влияют семья, друзья и округа, где мы выросли. Это персональная визитная карточка, а также ворота между нашими мыслями и внешним миром.
Ценность голоса, однако, становится наиболее понятной при его потере – особенно когда эта потеря усугубляется потерей дыхания, как часто и происходит. Это отчаянное медицинское состояние не только из-за того, чтó оно делает с жизнью потерявшего голос, бездыханного человека, но и из-за нехватки медицинских специалистов, которые бы знали, как эффективно справиться с проблемой. Доктор Клаудио Милстин из Кливлендской клиники в Огайо пытается исправить эту ситуацию. Его подход учит нас не только тому, как следует диагностировать расстройства голоса и гортани, но и правильному подходу к медицине.
Кливлендская клиника была основана в 1921 г. четырьмя врачами, которые объединились, чтобы заниматься практикой под девизом «Действовать как единое целое». Трое из них – Джордж Крайль, Фрэнк Бунтс и Уильям Лоуэр – были хирургами, вместе служившими в Лейксайдском подразделении армейского госпиталя во Франции во время Первой мировой войны. Там они увидели, что профессионалы разных специальностей – хирурги, терапевты и медсестры – успешно и эффективно работают сообща, сосредоточиваясь на своем долге – оказывать помощь раненым солдатам{245}.
Эти три хирурга пригласили терапевта доктора Джона Филлипса, также бывшего военного врача, участвовавшего в Первой мировой войне, чтобы на принципах сотрудничества и дисциплины эффективно оказывать медицинскую помощь. Доктор Крайль, де-факто лидер группы, писал, что «хорошо организованная посредственность более эффективна, чем блестящие способности в сочетании с распрями и разногласиями»{246}. Практика этой группы – врачей, работающих совместно и поддерживающих друг друга, – воплотила в себе основополагающий принцип и модель, сохраняющиеся и поныне.
Кливлендская клиника открылась 29 февраля 1921 г. как исключительно некоммерческая больница, специализирующаяся на лечении пациентов, образовании и исследованиях. Доктор Уильям Майо, один из основателей клиники Майо в Рочестере, штат Миннесота, выступил на церемонии открытия, подчеркнув важность совместной работы в области медицины: «При надлежащем рассмотрении групповая медицина – это не финансовый механизм… а научное сотрудничество ради благополучия больных»{247}.
Доктор Клаудио Милстин воплощает представления Джорджа Крайля об идеальном докторе: высококвалифицированный, готовый сотрудничать, активно занимающийся образованием и исследованиями. Ученый, занимающийся проблемами речи в Институте головы и шеи Кливлендской клиники, в настоящее время он руководит Центром голоса в этой же клинике. Он не пульмонолог, не торакальный хирург и не исследует легкие, но его сфера деятельности тесно связана с пульмонологией и, что более важно, его работа имеет важнейшее значение для пациентов с проблемами дыхания.
Сначала доктор Милстин интересовался театром и стал театральным режиссером. Занимаясь этой работой, он начал понимать, насколько важным и сложным инструментом является голос. Окончив Медицинскую школу и получив степень доктора наук по специальности «Речь», он решил посвятить свою профессиональную жизнь людям, страдающим дисфункцией голосового аппарата. Голосовой аппарат требует деликатной работы, потому что врач, который изменяет гортань, чтобы помочь с речью, должен действовать осторожно, иначе можно нарушить функцию глотания или дыхания у пациента. Доктор Милстин занимается сложными случаями, и к нему на прием часто приходят люди, потерявшие голос несколько месяцев или даже лет назад.
Кевин Нефф долго и тщетно искал решения своих проблем с голосом, начавшихся в 2007 г. после того, как в возрасте 40 лет он заразился вирусом и инфекция распространилась на гортань. Вирусная инфекция часто переходит в гортань, но случай Кевина был необычным. Его голос не только стал хриплым и слабым, но и полностью пропал через три недели и так и не вернулся. Не приходится удивляться, что его уволили из отдела продаж, где он работал. Он ходил от одного врача к другому, только для того чтобы получить диагноз «функциональная дисфония», загадочное состояние, при котором пациент теряет голос, в то время как всё, и голосовые связки, и мышцы вокруг них, выглядит нормально{248}.
Кевин пробовал читать по губам, писать на доске и немного использовать язык жестов, но ничто из этого не позволяло ему эффективно общаться. Наконец iPad с приложением для преобразования текста в речь помог ему снова вернуться в мир. Но у него все равно не было собственного голоса.
Несмотря на трудности, Кевин поступил в Университет штата Айова, чтобы изучать финансы и учиться видеть мир, с точки зрения человека с ограниченными возможностями. Он обнаружил, что люди не всегда терпеливы с теми, кто имеет физические недостатки, и во время разговора многие люди больше сосредоточены на том, что собираются сказать дальше, и не слушают, что им говорят. Со своей стороны Кевин научился внимательно слушать, отвечать, точно подбирая слова, на своем iPad и обращаться за помощью, когда это необходимо. Он смирился со своим состоянием, полагая, что стал инвалидом не просто так и что борьба сделала его сильнее и лучше. Но когда тесть прислал ему статью о женщине, восстановившей свой голос после всего одного посещения Центра голоса Кливлендской клиники, он записался на прием.
Доктор Милстин установил, что мышцы голосового аппарата Кевина сжались и остались в этом положении, не в состоянии сокращаться. Вирус вызвал воспаление, а затем образовалась рубцовая ткань, парализующая мышцы. Для борьбы с этой проблемой доктор Милстин начал вручную массировать Кевину горло, извлекая громкие щелчки, потрескивания и хлопки по мере того, как волокнистая рубцовая ткань начинала разрушаться. Благодаря этому мышцы снова смогли нормально сокращаться, двигать голосовые связки и извлекать звуки. Удивительно, но Кевин начал произносить отдельные буквы, затем связал буквы m и e[17], произнеся свое первое слово за почти четыре года. В течение следующих нескольких недель с помощью дополнительных упражнений он смог вернуть себе нормальный голос.
Кевин с отличием окончил Университет штата Айова, наряду с другими выпускниками произнеся речь на церемонии вручения дипломов. Он начал свое обращение, используя старый компьютерный голос на iPad, который многим в аудитории был знаком как его «нормальная» речь. Затем, к всеобщему изумлению, он заговорил своим собственным голосом, теперь полным и глубоким, и рассказал о пройденном пути к выздоровлению, о необходимости приспосабливаться и учиться.
Не все проблемы с голосовым аппаратом проявляются так же, как у Кевина, и очень часто частью проблемы также является удушье. Лори Дэндерс, жительница Айронса, штат Мичиган, несколько лет жила в страхе и изоляции, страдая от болезни, которую ни один врач не мог диагностировать. Иногда, и довольно внезапно, она начинала задыхаться, а вместе с этим пропадал и голос. Это были пугающие моменты. Ее мозг переставал работать, и от паники ее организм переполнялся гормонами стресса.
Лори никогда не знала, сколько продлятся эти эпизоды. Сначала она начинала ощущать спазмы в горле, а затем ее дыхание останавливалось, возвращаясь только на мгновения. Иногда припадок длился несколько минут, а иногда и несколько часов. «Я всегда начинала задыхаться неожиданно, я не знала, что спровоцирует приступ и сколько он продлится. Моя жизнь была настолько подчинена этой проблеме, что я на самом деле подумывала о самоубийстве»{249}. Ее муж жил в состоянии повышенной боевой готовности, постоянно ожидая звонка от ее коллег. Всякий раз, когда это происходило, он забирал ее домой, где она сразу же ложилась в постель. «Бóльшую часть двух лет я спала, – сказала Лори. – Только это помогало остановить приступ».
Лори была направлена в Кливлендскую клинику, где доктор Милстин серьезно заподозрил у нее дисфункцию голосовых связок. Это означало, что, вместо того чтобы на вдохе раздвигаться, ее голосовые связки сходились, перекрывая воздушный поток и препятствуя дыханию. С помощью очень маленькой видеокамеры он осмотрел ее голосовые связки, наблюдая за ними, пока она дышала и по-разному издавала звуки.
Что отличало подход доктора Милстина от подходов других врачей, которые осматривали голосовые связки Лори, так это терпение. Вместо того чтобы всего лишь быстро взглянуть, он терпеливо наблюдал за происходящим через камеру, находящуюся над голосовыми связками. Наконец ее голосовые связки начали двигаться неправильно, и у Лори появился диагноз, от которого можно было отталкиваться. Доктор Милстин велел ей делать дыхательную гимнастику дважды в день. Упражнения были простыми, такие изучают на любом занятии йогой: легкий вдох через нос в течение пяти секунд, задержка дыхания на две секунды, затем легкий выдох. Научившись осознавать свое дыхание, Лори получила некоторый контроль над ним. Теперь она умела поддерживать поток воздуха, когда ее голосовые связки начинали двигаться неправильно, выигрывая время, пока они не успокаивались.