ЦК объявил кампанию обмена партбилетов, в ее ходе требовалось осуществить общую проверку коммунистов, троцкистов и зиновьевцев вычистить из партийных рядов. Но областные руководители, по сути саботировали это постановление. Покрывали своих знакомых, подчиненных. Несмотря на троекратные указания ЦК, на контроль со стороны Главного управления кадров во главе с Ежовым, проверка началась с запозданием на полгода, охватила лишь 81 % коммунистов, и, как констатировал ЦК, установка на изгнание троцкистов и зиновьевцев осталась не выполненной.
Однако наложился еще один важный фактор. После убийства Кирова представители сталинского аппарата впервые основательно влезли в работу самого мощного «удельного княжества» — НКВД. Его руководство уже не могло скрывать и заглаживать всю получаемую информацию. Теперь Сталину становились известными материалы о структурах троцкистов и зиновьевцев, донесения внешней разведки об их контактах с Троцким — и с иностранными спецслужбами.
Попутно всплывали и открытия случайные, но многозначительные. Когда шли ревизии по «кремлевскому делу», в кладовой обнаружили забытый сейф Якова Свердлова. Вскрыть его сумели не сразу, только при помощи квалифицированного вора-«медвежатника». А в сейфе нашли золотые монеты на 108,5 тыс. рублей, 705 золотых изделий с драгоценными камнями, бумажные деньги на 750 тыс. рублей, бланки чистых и заполненных паспортов, в том числе иностранных…
В сознании Сталина разрозненные кусочки «мозаики» начали складываться в единую картину. Темные дела Троцкого, Свердлова и их ставленников. «Загадки» в их деятельности. Существование в СССР оппозиционного подполья, связанного с зарубежными центрами, а через них — с западными державами. Получала исчерпывающие объяснения странная повторяемость катастроф. Ведь в катастрофы выливались буквально все крупные советские начинания! А в целом возникала картина заговора. Не партийного, только против Сталина. Нет, заговор был международным — против всего Советского государства.
Когда пришло подобное понимание? Момент можно датировать хоть и приблизительно, но достаточно определенно. Конец 1935 — начало 1936 г. Потому что в феврале 1936 г. начались массовые аресты троцкистов. Уже без всяких дополнительных поводов. Их стали брать всех, подчистую. А НКВД получил указание пересмотреть дело об убийстве Кирова. Причем имеются свидетельства, что как раз в этот период Ягода начал «саботировать» следствие, вызвав недовольство Сталина. Генеральный секретарь впервые заподозрил — шеф НКВД чего-то опасается.
Но замять дело уже не удалось. 19 августа 1936 г. в Москве начался первый открытый процесс над лидерами «троцкистско-зиновьевского блока». Перед судом предстали Каменев, Зиновьев, Евдокимов, Бакаев, Мрачковский, Смирнов, Тер-Ваганян, Дрейтцер, Гольцман, Лурье, Ольберг, Фриц-Давид и др. Обвинения им предъявили уже не в создании подпольных кружков, а куда более суровые. В подготовке переворота, диверсий, военного поражения и расчленения СССР. С легкой руки Троцкого, чьи доводы подхватили западные историки, а потом и отечественные «перестройщики», все процессы 1936–1938 гг. принято считать сфальсифицированными. Но уже многие современные исследователи — А. Шубин, А. Колпакиди, О. Прудникова, А. Смирнов — приводят доказательства, что это не так.
Да, некоторые показания и впрямь оказываются недостоверными. Но отнюдь не все. А заведомо ложные признания могли быть вызваны не только «чрезмерным усердием» следователей, но и хитростью со стороны самих обвиняемых. Чтобы потом указать на легко проверяемую ложь и упростить свою реабилитацию. Допустим, когда СССР потерпит поражение в войне, сменится правительство. Ведь заговор-то действительно существовал. Еще в октябре 1933 г. Троцкий заявил об отказе от мирной политической борьбы со Сталиным. Он указывал: «Для устранения правящей клики не осталось никаких конституционных путей. Заставить бюрократов передать власть в руки пролетарского авангарда можно только силой». «Толчок к революционному движению советских рабочих дадут, вероятно, внешние события». То есть, война. Эти установки взяты не из следственных или судебных материалов, а из официальных документов IV интернационала.
Различные источники, и не только советские, подтверждают наличие в СССР оппозиционных структур, их связи с Троцким. Например, опровергая материалы суда, Лев Давидович отрицал свое знакомство со связным Райхом. Но сейчас точно установлено, что Райх тесно сотрудничал с Троцким. Стало быть, Лев Давидович солгал. А его сын Лев Седов уже после процесса проговорился, что поддерживал контакты с осужденными Гольцманом, Смирновым. Зачем бы он стал клеветать на них? Мало того, заговор против Советской России был шире, чем изначально виделось Сталину. Он до сих пор делил оппозиционеров на «левых», «правых», поэтому не относил к врагам Бухарина.
Троцкистов уже сажали, уже готовился суд над Зиновьевым и Каменевым, а Бухарин все еще считал себя неуязвимым! В том же самом 1936 г. он побывал за границей, в Париже встречался с видными меньшевиками Николаевским, Даном. Рассказал им о внутрипартийной борьбе в СССР, сообщил немало скандальных фактов, действительных или мнимых, которые потом использовались в антисоветской пропаганде. Эта информация взята не из судебных показаний. Об этом позже написал его собеседник Б. Николаевский. Он вспоминал, что Бухарин выражал желание увидеться с Троцким, говорил: «Между нами были большие конфликты, но это не позволяет мне не относиться к нему с большим уважением».
В разговорах упоминалось, что программы Троцкого и Бухарина по дальнейшему развитию страны полностью совпадают — оба предусматривали частичный возврат к нэпу, сокращение колхозов, а в промышленности — госкапитализм и широкое использование иностранных концессий. А когда Николай Иванович вернулся в Россию, в поезде он имел секретную встречу с послом США У. Буллитом. Эти сведения взяты тоже не из следственных признаний. Они стали известны только недавно из записок секретаря посла. В частности, Бухарин сообщил Буллиту, что Сталин ведет тайные переговоры с немцами. Если разглашение иностранному дипломату сверхсекретной стратегической информации называть не изменой, то… как еще это назвать?
Кстати, за рубежом существовали мощные структуры советских спецслужб. Неужели они не «вели» такую фигуру, как Бухарин, во время заграничной поездки? Если нет, то почему? А если да, то почему данные о его встречах в Париже и в Праге не дошли до советского руководства? Они стали известными только от эмигрантов. Даже в последующих обвинениях против Бухарина эти факты так и не прозвучали. Да и сам он, очевидно, был уверен — его прикроют, он может себе позволить не осторожничать. Иначе разве вел бы себя настолько свободно?
Но, повторюсь, эти факты стали известны лишь много лет спустя. А в августе 1936 г. все обвиняемые процесса сознались в своей преступной деятельности (хотя некоторые с оговорками, признавали не все пункты обвинения). Процесс был показательным, он велся без всяких упрощений процедуры следствия и судопроизводства, подсудимым были предоставлены адвокаты. В ночь на 25 августа всем обвиняемым был вынесен смертный приговор, но при этом давалось 72 часа на апелляцию. Им раздали бумагу, ручки, каждый написал прошение о помиловании. После чего… всех сразу же расстреляли.
Это объясняют коварством Сталина. Но не слишком ли странное «коварство»? 72 часа ничего не решали, уничтожить приговоренных было никогда не поздно. Но они сообщили ценные сведения для дальнейшего следствия, дали показания против других видных коммунистов — Бухарина, Рыкова, Томского, Угланова, Пятакова, Радека, Сокольникова, Серебрякова. Можно было провести очные ставки, вскрыть новые связи. Тут-то как раз и раскрылся бы широкий заговор. Между прочим, Сталина в это время вообще не было в Москве. Он вместе со Ждановым находился в отпуске на Кавказе. Всем «оформлением» процесса занимался Ягода. Столь горячее «усердие» с немедленным расстрелом проявил именно он.
О приведении приговора в исполнение он Сталина не запрашивал. Подобных указаний не получал. В архивах никаких следов таких запросов нет. И нетрудно понять, что Иосиф Виссарионович, наоборот, был заинтересован в продолжении расследования. А Ягода оборвал нити, ведущие к другим подозреваемым. Причем на следующих процессах было иначе. Кое-кто все же выторговал себе жизнь. А в августе 1936 г. — нет, прикончили сразу и всех. Да и всех прочих троцкистов, которых арестовывали в 1936 г., принялись осенью расстреливать в тюрьмах. Без судов, скопом. Опять же, обрывая возможности для дальнейшего расследования.
А Сталину подобные действия Ягоды очень не понравились. 25 сентября Иосиф Виссарионович и Жданов направили в Политбюро телеграмму об «абсолютно необходимом и срочном» отстранении Ягоды от руководства НКВД и назначении Ежова. 30 сентября такое решение было принято. Понимал ли шеф советских спецслужб, что экстренное уничтожение осужденных и подследственных навлечет подозрения на него самого? Не мог не понимать. Почему же он решился на такое? Из чувства самосохранения, чтобы не вскрылись некие его собственные дела? Позвольте усомниться. Какое же самосохранение, если этот шаг подставлял его под удар? Остается предположить, что он получил от кого-то приказ. От таких сил, чью волю он не мог не исполнить — независимо от последствий.
Глава 12. НТС, невозвращенцы, IV интернационал
Большинство антисоветских эмигрантских организаций со временем угасали или распадались. Коммунистическая власть держалась и укреплялась, люди разочаровывались в борьбе. Осознавали, что их пребывание за рубежом — не временное явление. Отдавали себя устройству семейного быта, заработкам, втягивались в суету будничных дел. Другие организации превращались в подобие политических и ветеранских клубов.
Но появлялись и новые структуры. В 1930 г. на собрании русских молодежных организаций в Белграде было провозглашено создание Национального Союза Русской Молодежи (позже Народно-Трудовой Союз российских солидаристов — НТС). Он отмежевался от прежних группировок. Провозглашал, что они отягощены грузом старых ошибок, взаимоотношений, амбиций и тянут в прошлое, а надо ориентироваться на будущее. Целью ставилась «национальная революция», которая свергнет большевизм. После чего в России предстоит установить «народно-трудовой строй».