И с исторической, и с художественной точки зрения произведение было откровенно слабым. Если кто-то пробовал его читать, мог сам в этом убедиться. Но в 1958 г. он был издан за рубежом, и ему, явно из конъюнктурных соображений, сразу же присудили Нобелевскую премию. В СССР это вызвало скандал. Пастернака заставили отказаться от премии. Перемыли ему кости на всех уровнях, исключили из Союза писателей. Дело Пастернака выставило СССР посмешищем всего мира, а в отечественных культурных кругах подогрело оппозиционность. Литераторы послушно проголосовали за исключение своего товарища, но затаили «фигу в кармане» и на ближайших выборах в правление Союза писателей дружно «прокатили» председателя этой организации, патриота Суркова.
Но самым эффективным средством западной пропаганды становился заграничный образ жизни — изобилие, достаток, удобства. Причем это было вполне закономерно. Ведь коммунистическая идеология сама отвергла приоритет духовных ценностей, ставила во главу угла материальные, нацеливала народ на строительство «земного рая». Но Запад, по сравнению с советской действительностью, и впрямь казался подобием «рая». Так что зарубежные фильмы, литература, впечатления от поездок за границу очень действенно разрушали все результаты работы советской пропагандистской машины. Противники СССР отлично это использовали. Например, в рамках культурного обмена было решено провести промышленные выставки, в США — советскую, у нас — американскую.
Она открылась в июле 1959 г. в парке Сокольники, для этого впервые в истории в Москву прибыл вице-президент США Ричард Никсон. Но американцы решили демонстрировать на выставке не станки, не самолеты и ракеты, а бытовую продукцию. Автомобили, косметику, пепси-колу, полки супермаркетов, полные товарами. А центром выставки был дом, который, по уверению организаторов, мог себе позволить средний американец. С посудомоечными и стиральными машинами, современными холодильниками, телевизорами, пылесосами. Нахлынувшие москвичи были в шоке. О многих таких новинках они даже не подозревали. Лозунги «догнать и перегнать» теперь выглядели просто бредом.
Выставку посетили и Хрущев с Никсоном. Никита Сергеевич понял, какое впечатление она производит, злился. Говорил, что эти излишества нам не нужны, лучше проще, но для всех. Как раз возле кухни случился спор о преимуществах капитализма и коммунизма, поэтому получил название «кухонных дебатов». Хрущева понесло, что СССР все равно перегонит Америку, и тогда-то прозвучало знаменитое: «Мы вам покажем Кузькину мать». Переводчик растерялся и перевел дословно: «Мы вам покажем мать Кузьмы», — американцы так и не поняли, кто она, и почему ее надо показывать.
Но отношений это не испортило. В сентябре 1959 г. Хрущев первым из советских лидеров прибыл в США. Встретился с президентом Эйзенхауэром, посетил ООН, призывая к разоружению. Политических договоренностей достичь не удалось. На уступки по Западному Берлину и другим проблемам Америка по-прежнему не соглашалась. Но Хрущев совершил турне по США. Был очень доволен почетом, который ему оказывали. При этом уверенно говорил американцам: «Ваши внуки будут жить при коммунизме». Подразумевалось, что Кузькину мать СССР все-таки покажет, обгонит США, и здешние жители тоже поймут, что при коммунизме лучше. В штате Айова Хрущев посетил и ферму своего «друга» Росуэлла Гарста, увидел его богатые кукурузные поля, утвердившись во мнении — переводить на кукурузу советское сельское хозяйство.
А вот с Китаем с ХХ съезда отношения портились. Правда, сотрудничество еще продолжалось, наша страна помогала китайцам в создании ядерного оружия, присылала специалистов для совместных разработок. 1 октября 1959 г. намечались торжества в честь 10-летия провозглашения Китайской Народной Республики. Но Мао Цзэдуну очень не понравился визит Хрущева к американским «империалистам». Он даже сдвинул праздники на неделю, намекая Никите Сергеевичу — или к ним, или к нам. Но от разрекламированной поездки по США Хрущев не отказался и переносить ее не стал. В Китай на праздники отправился Суслов, а Хрущев прибыл туда к ранее намеченному сроку, 1 октября.
Для Мао это стало новым раздражающим фактором. А Никита Сергеевич, вдобавок, явился под впечатлением своих переговоров с Эйзенхауэром. Ему сумели внушить, что ради сближения и «разрядки» будет полезно сделать первый шаг, ограничить распространение ядерного оружия. Хрущев согласился — и опять в одностороннем порядке. Потому что ядерное оружие создавали Англия, Франция, и прекращать свои работы отнюдь не собирались. А Никита Сергеевич начал убеждать Мао, что Эйзенхауэр — на самом-то деле миролюбивый политик, войны не желает, поэтому замораживание разработок будет только полезным.
Мао Цзэдуна такие рассуждения окончательно рассердили. Он не только отказался, но и позволил себе поиздеваться над Хрущевым. Зная, что тот не выносит табачного дыма, во время долгой беседы курил одну за одной, выпуская клубы в сторону советского лидера. Наконец, предложил перенести затянувшиеся переговоры в свой бассейн, поговорить на воде — он кичился славой отличного пловца, а Хрущев плавать не умел. Отношение Мао он оценил в полной мере, как и его отказ следовать советам Никиты Сергеевича. Поспешил свернуть визит и уехать.
Кстати, стоит еще раз задаться вопросом, действовали ли в советском руководстве некие схемы скрытого влияния. Некоторые факты позволяют утверждать, что да. Например, троцкизм по-прежнему осуждался, Лев Давидович числился врагом партии и Советского государства. Но в 1958 г. была массовым тиражом издана книга американского журналиста (и шпиона времен гражданской войны) Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир» — панегирик Троцкому. Ранее она была запрещена в СССР, теперь попала на полки библиотек, пошла по рукам читателей. А выпустило ее Государственное политическое издательство, целиком принадлежавшее отделу агитации и пропаганды ЦК.
В докладе Хрущева на XXI съезде КПСС часто замелькали термины «перестройка», «демократизация», «расширение прав». В качестве непререкаемого авторитетного источника он вдруг сослался на британский журнал «Экономист». Главный печатный орган мировой финансовой «закулисы». Тот самый, в новогодних обложках которого сейчас зашифровывают события, ожидаемые в грядущем году. Также в его докладе приводились ссылки на американские газеты «The New York Times», «The Des Moines Register», японскую «Sankei», французскую «L`Aurore» — все издания крупного бизнеса, отнюдь не коммунистические. Конечно же, не сам Хрущев интересовался такими изданиями. Их изучали и подбирали для него помощники, идеологи.
Зарубежные визиты Никиты Сергеевича обычно предварял Микоян. Вел переговоры на неофициальном уровне, готовил почву. А уже потом появлялся Хрущев — оформить и закрепить достигнутые соглашения. Позже подобную функцию предварительных визитов стал выполнять зять Хрущева — Аджубей.
Справка — кто есть кто?
Аджубей Алексей Иванович. Талантливый журналист и талантливый приспособленец. Сын оперного певца и модной портнихи, обслуживавшей в Москве жен Молотова, Ворошилова, Берии. Ее связей хватило, чтобы сын прослужил всю войну в ансамбле песни и пляски Московского округа. Он решил стать артистом, поступил в школу-студию МХАТ. Женился на однокурснице-студентке. Но в 1947 г. выбрал более выгодную профессию, поступил на факультет журналистики МГУ. Здесь нашел и более выгодную однокурсницу — дочь члена Политбюро Раду Хрущеву, сменив супругу. В 1957 г. стал главным редактором «Комсомольской правды», в 1959 г. — второй по рангу газеты, «Известия».
Его газета «Известия» стала главным рупором «оттепели», он внедрял работу в новых, западных формах, ратовал за «свободу слова», подняв тираж с 1,6 млн до фантастической цифры 6 млн. Стал создателем «Союза журналистов СССР», начал выпуск газет «За рубежом», «Неделя». Но Аджубей участвовал и в написании докладов для своего тестя. Разъезжал за границу в качестве высокопоставленного, но неофициального лица, что позволяло проводить встречи без прессы и протоколов — с политическими деятелями, в деловых кругах Запада. Например, Аджубей познакомился с Кеннеди задолго до того, как тот стал президентом. Сформировал вокруг себя команду «прогрессивных» журналистов, расставляя их на важные посты. Любопытно, что эту команду прозвали «младотурками». В дореволюционной России слово «младотурки» служило завуалированным обозначением масонов.
Но если насчет Аджубея нам остается только строить предположения, то возникали и влияния, доказанные фактическими данными. На XXI съезде Хрущев озвучил указания: «За последние годы сложилась хорошая практика поездок американских делегаций, парламентских деятелей и туристов в Советский Союз и советских людей — в Соединенные Штаты. Это надо приветствовать… Нужно убрать с пути все, что мешает мирному сосуществованию государств с различным общественным устройством. Когда тесный сапог жмет и натирает ногу солдату… то приходится переобуться, в другой раз и сменить сапоги». Одним из таких «переобувшихся» стал Яковлев.
Справка — кто есть кто?
Яковлев Александр Николаевич. После ранения на фронте устроился в Ярославле на преподавательскую работу, был взят в обком партии. Служил под началом Иосифа Турко — одного из главных фигурантов «Ленинградского дела» (осужденного в 1949 г. на 15 лет и в 1954 г. освобожденного). Яковлев заведовал в обкоме отделом школ и вузов. В 1952 г. его дважды вызывали в Москву, в Центральную контрольную комиссию — оправдываться по обвинениям, что он слишком покровительствует «космополитам». Но умер Сталин, и те, кому Яковлев покровительствовал, видимо, отблагодарили. В марте 1953 г. его перевели в столицу, в отдел школ и вузов ЦК КПСС. Поступил в аспирантуру Академии общественных наук при ЦК.
Аспирант Яковлев попал в одну из первых групп молодых специалистов, посланных в рамках «культурного обмена» на стажировку в США. Американцы, конечно же, знали, что группа элитная. Ее направили в Колумбийский университет. Учебное заведение очень не простое. По своему статусу частное, но в нем действует «Русский институт», неофициальный разведывательный центр, связанный с Госдепартаментом США. Среди выпускников этого института известны такие русофобы, как Збигнев Бжезинский, Маршалл Шульман, Джек Мэтлок, Мадлен Олбрайт. А кроме того, рядышком с Колумбийским университетом находится единственный в мире масонский храм. Он подразумевается как «временный», до строительства «третьего храма» в Иерусалиме.