А для «хрущевок» купили во Франции производственные линии. Начали собирать их из железобетонных блоков. Крыши вместо шифера делали плоскими, без чердаков, заливая гудроном. Массовое строительство развернулось с 1960 г. Но показатели не повысились, а снизились! Более чем на 20 %. Из-за того же хаоса в планировании. Строительство в сельской местности вообще завалилось. Впрочем, миф возник не на пустом месте. Впечатляющие успехи были достигнуты, но лишь в одном городе. В Москве. С 1956 по 1964 г. жилой фонд столицы удвоился! Сюда были брошены все ресурсы, и для показухи, для средств массовой информации, для иностранцев, получилось то, что надо. Во всех других местах жилищная проблема, наоборот, обострилась.
Но инициативы продолжали сыпаться из Хрущева, как из дырявого мешка. Не успели осмыслиться решения декабрьского пленума по сельскому хозяйству, как 13 января 1960 г. вышло постановление Верховного Совета и ЦК, упразднявшее Министерство внутренних дел СССР. Никита Сергеевич решил, что для милиции достаточно министерств в союзных республиках, и они переименовывались в «Министерства охраны общественного порядка». А еще через два дня удар обрушился на Вооруженные силы. Причем уже не первый.
Еще Сталин в конце жизни решил сократить Вооруженные силы на полмиллиона человек, 10 % от их численности. Сделать это предполагалось плавно, безболезненно, за 3 года. Но проводили сокращение уже без него, и Хрущев увеличил процент сокращаемых вдвое, армия и флот уменьшились на 989 822 человека. Когда в СССР появились стратегические ракеты и атомные подводные лодки, Никита Сергеевич пришел к выводу: бомбардировочная авиация, тяжелая артиллерия, надводные корабли, больше не нужны. Лишние затраты. А авианосцы Хрущев называл «оружием агрессии», которые для миролюбивой политики СССР никак не подходят.
Были прекращены многие разработки в области сверхдальней и тяжелой артиллерии, в области авиации, вроде стратегического бомбардировщика Мясищева, не имевшего в мире аналогов. В 1957 г. пустили на металлолом сразу 7 крейсеров, 3 новейших строившихся тяжелых крейсера типа «Сталинград» (фактически линкоры). Закрыли единственное Выборгское училище, готовившее офицеров для морской пехоты, и все части морпехов были расформированы. После снятия Жукова ликвидировали и созданную им первую школу армейского спецназа.
А при поездке Хрущева в США удалось договориться — в мае 1960 г. созвать в Париже конференцию глав великих держав, СССР, Америки, Англии, Франции. Взамен той, которая должна была завершить Вторую мировую войну. Утвердить послевоенные границы, решить оставшиеся проблемы — в том числе о Германии, о статусе Западного Берлина. На этой же конференции предполагалось поднять вопрос сокращения вооружений, и Хрущев решил продемонстрировать миролюбие, сделать первый шаг.
15 января 1960 г. Верховный Совет СССР без всякого обсуждения утвердил закон «О новом значительном сокращении Вооруженных сил СССР». Численность армии и флота в это время составляла 3.623.000 человек. Сокращению подлежали 1.300.000. Больше трети! И делалось это по-хрущевски! Одним махом! Расформировывали училища, полки, дивизии. Офицеров десятками тысяч увольняли без средств к существованию, без жилья. Резали на металлолом танки, самолеты. А для оставшихся войск нашлось еще одно применение. Вместо обучения военному делу их стали направлять на целину, строителями.
В феврале Хрущев поехал в Индонезию. Она о социалистическом пути даже не помышляла. Но освободилась от владычества Нидерландов и была в плохих отношениях с США и Англией. Поэтому нарывалась в друзья к СССР. Никита Сергеевич охотно откликнулся и сделал ей подарок, который нельзя назвать даже царским. Цари такими вещами не швырялись. Хрущев фактически подарил Индонезии военный флот, которого у нее до сих пор не было! Крейсер «Орджоникидзе» и еще около 100 кораблей и судов, в том числе 6 эсминцев, 4 сторожевика, 12 подводных лодок, 12 ракетных и 12 торпедных катеров, оружие и снаряжение двух дивизий морской пехоты, 100 плавающих танков, несколько дивизионов ракет ПВО, вертолеты, самолеты. Формально это считалось поставками в кредит. Но кто и когда мог ждать оплаты! И пример этот был не единственный.
Сталин тоже крепко «подкармливал» дружественные государства, но так, чтобы и СССР получал от этого выгоду. При Хрущеве, по сути, возродился троцкистский курс на «пролетарский интернационализм», причем в совершенно гипертрофированных формах. Финансировались любые режимы, объявлявшие себя «дружественными». Египту Хрущев выделил кредит в 100 млн долларов на строительство одной лишь Асуанской ГЭС, послал специалистов. Дошло до того, что Индия на 15 % удовлетворяла свои потребности по развитию экономики из бюджета СССР, а Египет — аж на 50 %. Колоссальные народные средства утекали за рубеж. А в Советском Союзе их экономили за счет сокращений МВД, армии, программ строительства жилья!
Хотя Запад отнюдь не спешил откликаться на широкие миролюбивые жесты. Парижская конференция чуть не сорвалась. Потому что 1 мая 1960 г. над Свердловском был сбит американский самолет-разведчик U-2. Шпионские полеты над нашей территорией совершались уже давно, некоторые самолеты обнаруживали, заявляли протесты, но американцы пожимали плечами и открещивались от фактов. U-2 ходили на высоте свыше 20 км. Считалось, что советские средства ПВО их достать не могут. Для пилота Пауэрса это уже был 26-й полет. Поднявшись в Пакистане, он пролетел над космодромом Байконур. Должен был сфотографировать сверхсекретный завод «Маяк» по производству плутония под Свердловском, ядерный центр в Арзамасе-16 и через Архангельск, Мурманск, уйти в Норвегию.
Но его обнаружили, подняли истребители МиГ-19. Они не смогли достать американца на высоте. А зенитные ракеты С-75 достали. По ошибке сбили и свой истребитель, летчик Сергей Сафронов погиб. А Пауэрс выпрыгнул с парашютом, был захвачен. Госдепартамент США пробовал оправдываться — дескать, велись исследования атмосферы, пилот потерял сознание, и неуправляемый самолет залетел в СССР. Но улики были налицо, обломки U-2 с разведаппаратурой, Пауэрс во всем признался. (Получил 10 лет, но обменяли на советского разведчика Абеля.)
А конференция в Париже была назначена 20 мая! Хрущев приехал в агрессивном настроении. Он обиделся, чувствовал себя обманутым. Собственно, винить в этом надо было себя. Верить в дружбу и миролюбие американцев дальновидный политик не стал бы. Но Хрущев-то строил на этой мнимой «дружбе» собственные расчеты. Всевластие в Советском Союзе избаловало его. На первом же заседании в Елисейском дворце он закатил скандал. Потребовал от Эйзенхауэра публично извиниться и наказать виновных. Вел себя так, как со своими министрами и секретарями обкомов, срывался на крик — Де Голль несколько раз тактично напоминал ему, что во дворце прекрасная слышимость.
Извиняться Эйзенхауэру было никак нельзя — такого Америка никогда не простила бы президенту, а осенью предстояли выборы. Он сделал максимум возможного, пообещал, что до конца его президентского срока разведывательные полеты не повторятся. Но конференция скомкалась. На пресс-конференции журналисты встретили Хрущева дружным «у-у-у» в знак неодобрения. Он взвился: «Укайте, укайте, а мы вас так фукнем! Люблю, господа, спорить с врагами рабочего класса!»
Никиту Сергеевича, что называется, «несло». С западными державами отношения обострились, но и с Китаем тоже. В Пекине критиковали Хрущева за «капитулянтские оппортунистические настроения в отношении американского империализма», за «абсолютизацию мирного перехода к социалистическому строю», за сотрудничество с «югославскими ревизионистами». На этой почве с Мао Цзэдуном стала сближаться Албания. Для нее отношения с Югославией были определяющими — из-за пограничных споров в Косово и других конфликтов. В июне 1960 г. правительственная делегация Албании посетила Пекин, ей были обещаны помощь и сотрудничество.
Для Хрущева это было «раскольничество», попытки оторвать страны, находившиеся под «его» влиянием. В июле он отозвал из Китая работавших там советских специалистов — 1600 человек. Дипломаты схватились за головы, подсказывали, что он уж слишком погорячился, китайцы были оскорблены. Никита Сергеевич попытался отыграть обратный ход, наладить порушенное. В октябре он самолично отправился в Нью-Йорк, на Генеральную ассамблею ООН, где рассматривался вопрос о принятии Китайской Народной Республики в Организацию Объединенных Наций. Даже выступил на заседании, отстаивая признание КНР.
В ходе обсуждения представитель Филиппин высказался, что надо поддерживать освобождение не только стран Восточной Азии, но и Восточной Европы — намекая на социалистический лагерь, подавление восстания в Венгрии. Во время его выступления Хрущев стал выражать протест оригинальным способом, стучать ботинком по столу. А самого представителя Филиппин назвал «холуем империализма» — чем очередной раз ввел в затруднение переводчиков, не знающих, как передать это выражение.
Но со своими стараниями сгладить противоречия Хрущев «сел в лужу». В ноябре в Москве собралось всемирное совещание коммунистических и рабочих партий, 81 делегация от разных стран. Китайцам выразили согласие вернуть к ним специалистов. Однако Мао Цзэдун отказался. Дал понять, что обойдется без таких «подачек». А албанский лидер Энвер Ходжа в своем выступлении отверг советскую политику «мирного сосуществования», критики Сталина, примирения с «югославским ревизионизмом». Хрущев решил наказать Албанию. Из нее тоже отозвали специалистов, свернули программы экономической помощи, заморозили кредиты, а по старым потребовали досрочного погашения. Албанских студентов выставили из московских вузов.
Другие соцстраны по требованиям СССР вводили аналогичные санкции. Но албанцы вместо ожидаемых извинений окончательно переориентировались на Китай. Во Влере существовала военно-морская база — маленькая, но стратегически важная, держала «под прицелом» все Средиземное море. Она считалась совместной, там стояли 12 подводных лодок, и советские моряки обучали там албанских подводников. Хрущев пробовал схитрить, чтобы сохранить базу, хотел передать ее под мандат Варшавского договора. Но албанское правительство твердо заявило: база принадлежит им. 8 советских подводных лодок вынуждены были уйти, 4 с албанскими экипажами остались…