— Нет!
— Оно переводится как случай, происшествие, приключение, связанное с риском, похождение, с появлением чего-то неожиданного.
— Вот, оказывается, какая у вас магическая фамилия, даже дрожь берет. Ну, шутки в сторону. Встретил я вас, Михаил Степанович, искренне признаюсь, с радостью, а вот квартиру пока дать не смогу, но обещаю через командование добыть жилье. Затруднение связано с большими потоками перемещений личного состава армии после событий тридцать девятого года, — пояснил Моклецов.
— Ну что вы, стоит ли переживать, мне и на диване в кабинете будет уютно — не шлепать ночью через весь город отдохнуть на пару часов домой, — успокоил Пригода своего непосредственного начальника.
— Выходит, вас к нам послали после проверки исправлять наши недостатки?
— Нет-нет. Я сам попросил Михеева отправить меня в войска, так сказать, «на передовую», — ответил с неестественной для этого случая улыбкой Пригода. — А она у вас самая настоящая. Главная задача, которую поставил Анатолий Николаевич, — усилить противодействие и изучение деятельности германских спецслужб, особенно абвера, у которого особый интерес к нашему округу, и в частности, к шестой армии. Удваивает нашу ответственность и то, что мы находимся в центре подрывного оуновского подполья. А с учетом этого нам надо организовать проникновение в центры и школы по подготовке агентуры немецкой военной разведки.
— У нас есть наработки, с которыми вы знакомились во время проверки, — заметил Моклецов.
— Это вы о подразделении старшего оперуполномоченного Лойко?
— Да!
— Но оно тогда было еще в зародыше…
— Сегодня мы подкачали мускулы. Есть конкретные результаты. В частности, разработка по делу «Упыри», с которой вы знакомились. Оно на контроле в Киеве.
— Помню, помню…
— Недавно меня приглашал в Киев Николай Алексеевич, — заметил Моклецов. — Обговорили все вопросы по делу…
И действительно, дело на боевую организацию оуновцев, готовившую нападения на партийно-советский актив, военнослужащих Красной армии и сотрудников НКВД в случае обострения оперативной обстановки, находилось на постоянном контроле. За состоянием работы по нему следил не только Михеев в Москве, а в первую очередь начальник военной контрразведки НКВД КОВО майор государственной безопасности Николай Алексеевич Якунчиков, который был первым заместителем во время начальствования Анатолия Николаевича с 1939 по 1940 год в Киеве.
Несколько слов о личности Н.А. Якунчикова: по национальности русский, родился в 1906 году в городе Нытва Пермской области. С детства мечтал летать — буквально бредил небом и аэропланами. В семнадцать лет поступил в Качинскую школу военных летчиков. Служа в ВВС РККА, летал над Крымом, потом — над заволжскими неоглядными степями, над Черным морем близ Одессы, водя в качестве инструктора звенья боевых машин. Как лучшего аса его направляют учиться в Военно-воздушную академию им. Жуковского. На третьем курсе ему предложили «попробовать себя» в органах госбезопасности. Он согласился и, пройдя двухнедельные курсы руководящих работников НКВД, в звании капитана госбезопасности в 1939 году был направлен на должность заместителя начальника армейской контрразведки Киевского особого военного округа. В тот период, как уже говорилось выше, руководителем Особого отдела КОВО являлся А.Н. Михеев. А убыв в Москву, Анатолий Николаевич оставил в Киеве вместо себя своего заместителя — Н.А. Якунчикова — на шесть лет старше его, вместе с ним в тридцать девятом пришедшего в органы госбезопасности — в военную контрразведку. Он часто повторял: «Возраст никогда не мешает, обычно мешает чужое мнение, но, если оно разумное, к нему надо прислушаться».
За конкретные результаты в работе 22 февраля 1941 года Указом Президиума Верховного Совета СССР он будет награжден орденом «Знак Почета». Михеев в это же время получит орден Красной Звезды. Они будут вместе до конца своих дней. После того как Анатолий Николаевич после начала войны запросится в действующую армию, и его направят начальником Юго-Западного фронта, Якунчиков вновь станет его заместителем. О их дальнейшей службе и трагической судьбе читатель узнает несколько ниже.
Изучая оперативную обстановку вокруг штаба и частей шестой армии, Пригода обратил внимание на то, что число ненавистников России ограничивается не столько абверовской агентурой, носителями которой, как правило, были украинские националисты из ОУН, но и обиженными событиями тридцать девятого года гоноровыми ляхами, создававшими боевые подпольные организации польского Сопротивления. Именно они считали теперь основными своими врагами Германию и СССР.
27 сентября 1939 года по приказу командующего обороной Варшавы генерала Юлиуша Роммеля была создана так называемая «Служба победе Польши» (СПП) во главе с видным масоном и теософом бригадным генералом Михалом Токажевским-Карашевичем. Целью этой организации была борьба за освобождение Польши, восстановление польских довоенных границ по так называемой «Линии Керзона», польской армии и временных органов власти.
На вторые сутки после создания СПП в Варшаве сотрудники абвера обнаружили в развалинах форта Легиона шесть грузовиков с картотекой и архивом польской контрразведки. В результате гестапо арестовало несколько сотен секретных польских сотрудников и перевербовало часть их агентуры, нацеливая ее на сбор информации о советских воинских частях, находящихся на территории Галичины.
Сотрудники Особого отдела шестой армии внимательно следили за действиями часто менявшей название СПП: «Союз вооруженной борьбы» (СВБ), «Крестьянская оборона» (КО), «Армия обороны Крайовой» (АОК), «Крестьянские батальоны» (КБ), пока 14 февраля 1942 года не появилась Армия Крайова (АК). Именно военные контрразведчики получили первичные данные о нахождении на территории Львова польской резидентуры во главе с Михалом Токажевским-Карашевичем и вместе с территориальными органами госбезопасности вскрыли ее. В марте сорокового года резидент был выслежен и арестован органами НКВД. Армия Крайова в дальнейшем вела ожесточенную борьбу с частями и подразделениями Красной армии.
Пригода понимал, что для эффективности борьбы с польской агентурой нужно глубоко вникнуть в историю польского движения Сопротивления и довоенной Польши.
Политика заигрывания руководителей в Варшаве с Германией против восточного соседа дорого обошлась Польше. Главнокомандующий польскими силами — маршал Рыдз-Смиглы еще до вступления в эту должность разделял взгляды политиков, нацеливавшихся на крепкую дружбу с Берлином и совместное участие с вермахтом в войне против Советского Союза. Это он похвалялся, что вместе с немцами будет принимать парад на Красной площади победоносных германо-польских сил в поверженной Москве.
Этот польский гонор, присущий руководству в Варшаве, его великодержавные устремления оказались в сентябрьские дни тридцать девятого совершенно необеспеченными — просто у Польши отсутствовали ресурсы для достижения статуса великой державы. Вместо поиска выгодных компромиссов Варшава решила поиграть в большую политику. Результат «традиционной политики» беспринципного лавирования между Германией и СССР оказался печальным.
Пригода по этому поводу как-то заметил, что некоторые польские политики думали, что они активно живут. На самом деле, они лишь неутомимо суетились.
После войны по этому поводу Сталин скажет:
«Старые правители Польши не хотели иметь союзных отношений с Советским Союзом. Они предпочитали вести политику игры между Германией и Советским Союзом. И, конечно, доигрались… Польша была оккупирована, ее независимость — аннулирована».
Так завершилась вторая попытка в борьбе за влияние в Восточной Европе и за статус великой державы между Второй Речью Посполитой и Советским Союзом.
О существовании операции, наподобие нижерассказанной автору во время его службы во Львове, поведал старый чекист Н.В. Левашов, который встречался с ее участниками как с той, так и с другой стороны.
Дело оперативной разработки, «Упыри», имело такое название неслучайно. Армейские чекисты шестой армии через свои негласные источники вышли на антисоветскую прогерманскую националистическую группу, действующую во Львове и его ближайшем окружении. По их планам, в определенное время «Ч» они должны будут выдвинуться, предварительно получив оружие, складированное в потайном месте в одном из лесных массивов, примыкавших к Стрыйскому парку Львова, и, ударив по конкретному районному отделу НКВД УССР и небольшому дивизионному складу шестой армии, захватить оружие и, таким образом, поднять восстание. Другим отрядам ОУН нарезались иные объекты для нападения.
Полученные данные от арестованного агента абвера, местного вуйки (так называют жителей Западной Украины, которые не говорят ни на русском, ни на украинском, не пойми, на каком наречии. — Авт.), позволили вычислить круг руководителей оуновского подполья, выяснить их цели и конкретные задачи. Его признания показались контрразведчикам честными и откровенными. В ходе проверки выяснилось, что он семейный, имеет жену и двоих детей. Живет в частном доме на окраине Львова, что не мешало ему заниматься противоправной деятельностью и совершать челночные поездки к «бедным родственникам» в Польшу, от которых он привозил «богатые подарки» для себя и подполья.
В ходе конспиративного задержания и допроса он указал место складирования оружия в лесу, которым бандиты собирались вооружиться, сигнал и время выступления, а также место сбора. Сигнал — он же и пароль — «Зозуля» («кукушка». — Авт). Время сбора в лесу и выступления — два часа ночи.
Разрабатывал этого лазутчика старший оперуполномоченный Алексей Кузьмич Лойко, который стоял у истоков создания подразделения, занимавшегося внедрением нашей агентуры в разведцентры противника. Моклецов, давая характеристику Лойко, заметил: «Толковый работник, сейчас он постигает мастерство оперативных игр с противником».