Прищуриваюсь.
— Зачем ты это делаешь? Почему ты не можешь просто подавить свою гордость и признать, что я нужна тебе, и именно поэтому ты здесь? — Делаю глубокий вдох и беру себя в руки. — Ты слишком гордый, но и я тоже. И это не позволит мне устроиться на работу, которую ты даже не смог заставить себя предложить мне. Я отказываюсь принуждать тебя — так что, если я тебе понадоблюсь — а я подозреваю, что понадоблюсь, — то сейчас самое время сказать это.
Мысленно даю ему маленький совет. «Продолжай», — подбадриваю я его, как будто он ребенок. «Скажи, не стесняйся».
Мистер Ворчун тормозит, но обдумывает мои слова. Я вижу, как они вращаются в его мозгу, его челюсть сжата, на скулах заходили желваки.
Может быть, он даже немного скрипит зубами. Трудно определить.
— Пейтон, — Рим произносит лишь мое имя.
Одно слово.
— Да, мистер Блэкберн. Сэр. — Я дарю ему свою самую милую улыбку, зная, что он терпеть не может, когда к нему обращаются подобным образом.
Он двигает челюстью, а затем его слова поражают меня до глубины души.
— Ты нуждаешься во мне больше.
Дерьмо.
Видит ли он отчаяние в моих глазах, как от нервов дрожат мои руки?
Знает ли он, что я связывалась с кучей компаний в поисках сотрудничества, но ответа не получила?
В любом случае, я вхожу в образ Элизабет Беннет и надеваю штанишки гордой девочки.
— Возможно, — приподнимаю подбородок, — но я готова отказать тебе, просто чтобы доказать свою точку зрения. Ты не хочешь жертвовать новой линией. Вот почему ты здесь.
Я задерживаю дыхание, моя смелость берет верх надо мной.
Смелость или упрямый характер?
Может быть, и то и другое.
Рим задумчиво сжимает губы, издавая долгий, раздраженный вздох.
— Ты действительно знаешь, как нажимать на мои кнопки, тебе известно это?
— Известно. — На самом деле. Не улыбайся. Не смей улыбаться.
Ноздри Рима раздуваются.
— Я хотел предложить тебе должность маркетолога женской коллекции для активного отдыха.
— Мне? — Я скромничаю.
— Господи Иисусе, не могла бы ты…
— Шучу. Расслабься. Блин, ты так взвинчен.
Ему не смешно, и он встает с деревянного стула напротив меня, выпрямляясь во весь рост.
— Я попрошу Лорен отправить тебе подробную информацию по электронной почте.
Я тоже встаю, думая, что было бы неплохо закончить нашу импровизированную встречу рукопожатием.
Протягиваю руку.
Он таращится на неё.
Я шевелю пальцами, пока он не понимает намек и не накрывает своей ладонью мою. Пожимает мою руку один раз и отпускает, отступая назад, чтобы уйти — но не раньше, чем тысяча электрических разрядов пронзает все моё тело.
Вау.
Рим дрожит.
— Э-э, еще кое-что, прежде чем ты уйдешь.
Он поворачивается ко мне.
— Что ещё такое?
— Я… работаю удаленно, поэтому не буду приходить в офис, если это не будет встреча со всем персоналом отдела маркетинга. Считаю, что вдохновение пробуждает творческая среда.
— В месте вроде, — он обводит руками зал, — этого?
Я ухмыляюсь. Он такой засранец.
— Точно.
— Так с кем именно ты будешь проводить здесь встречи?
С кем. Рим восхитительно высокомерный.
— Что за вопрос… Я буду встречаться здесь с тобой.
ГЛАВА 18
РИМ
— Как прошла встреча? Тебе удалось заманить Пейтон?
— Мне не нужно было её заманивать, она была рада получить такую возможность.
Хантер смеется, он знает, что я несу полную чушь.
— Бред сивой кобылы. Она, наверное, послала тебя на х*й.
Не совсем эти слова, но да. В основном.
— Пришлось немного поуговаривать.
— Ну, так как, черт возьми, всё прошло? — Хантер кладет в рот чипсы, покрытые соусом сальса.
Схватив стакан текилы, я откидываюсь на спинку стула и вспоминаю разговор с Пейтон.
Она была в беспорядке, опрокидывала напитки, выдергивала шнуры, спотыкалась, но, бл*дь, её задница в тех черных штанах для йоги произвела на меня впечатление.
Я вспомнил, как сильно хочу с ней покувыркаться.
Как сильно хочу закрыть её дерзкий ротик своими губами.
Как сильно хочу прижать к стене и распахнуть одну из её проклятых блузок, чтобы, наконец, увидеть, что под ней.
Я мог бы злиться из-за электронных писем, быть вне себя из-за того, что признал, что «Roam, Inc» нуждается в её помощи, и мог бы ненавидеть то, что всё ещё хочу эту женщину так же сильно, как и раньше, но знание того, что я также нужен ей, делает всё это терпимым.
Она нуждается во мне.
Это пьянящий афродизиак. Хотел бы я разлить его по бутылкам и продавать это дерьмо вместе со своими палатками, снаряжением и туристическими товарами.
Пейтон нуждается во мне. Я видел это в её глазах, когда она с опаской изучала меня: беспокойство, разочарование, стремление выглядеть лучше. Я видел сквозь дым, которым она пыталась окутать меня — она могла пытаться навешать мне лапшу на уши, что её жизнь стала намного лучше после ухода из «Roam, Inc», но я, черт возьми, знаю лучше.
Её бизнес уже терпит крах, и она нуждается во мне.
Какая-то часть меня хотела преподать ей урок — встать из-за стола и уйти, вообще не предлагая ей работу. «Я готова отказать тебе, просто чтобы доказать свою точку зрения. Ты не хочешь жертвовать своей новой линией. Вот почему ты здесь».
Меня бесит, что она права.
Раздражает до жути.
— Я жду, — говорит Хантер нараспев, делая глоток своей маргариты со льдом, приправленной сахаром, а не солью. Хорошо, что этот парень зарабатывает на жизнь тестированием приключенческого снаряжения.
— Что?
— Ты собираешься рассказать мне, как Пейтон послала тебя подальше, и как тебе пришлось умолять.
— Когда я в последний раз о чем-то умолял?
Хантер делает паузу, серьезно задумавшись. Щелкает пальцами.
— В восьмом классе ты умолял меня позвонить Саванне Гудрич и притвориться тобой, чтобы она оставила тебя в покое на танцах.
— Саванна Гудрич была прилипчивой стервой.
— Чувак, кстати, о стервозности, ты был таким плаксой.
— Неважно, нам было по тринадцать, забудь об этом. Я не помню, чтобы ты звонил кому-то, выдавая себя за меня.
Это полная чушь. Я помню все, словно это было вчера — я боялся девчонки-подростка, которая была по уши влюблена в меня, и не хотел, чтобы она следовала за мной по пятам на танцах в средней школе. Я умолял Хантера позвонить ей и сказать, что у меня на губе заразная бородавка, и я не хочу, чтобы она её видела. Все остальное время я прятался в тени, как киска, потому что был слишком труслив, чтобы танцевать с ней.
Мы с Хантером всегда занимались подобной ерундой — менялись местами, когда могли, и хулиганили. Хорошо, что мы были соседями и лучшими друзьями, а не однояйцевыми близнецами, потому что, господи, у нас было бы столько неприятностей.
Я верчу в руках кукурузный чипс, отламываю кусочек и засовываю его в рот, жую, чтобы выиграть время.
— Ты действительно странно себя ведешь, — ворчит Хантер. — Я имею право знать. Это и моя компания тоже.
Боже, я ненавижу, когда он прав.
— Ладно. Я нашел Пейтон в кофейне. Ей нужна была работа, я предложил её ей, конец истории.
Хантер фыркает в середине глотка, разбрызгивая клубничную маргариту изо рта.
— Перестань вести себя так равнодушно. Мы оба знаем, что тебе пришлось убеждать её.
— Неправда. — Не-а. Пейтон вынудила меня вести себя жестко, потому что она такая дерзкая, волевая женщина. И с каждым гребаным безжалостным словом, слетавшим с её губ, мне хотелось поцеловать их. Поглотить её. Но я не говорю об этом Хантеру. — Технически я мог бы разработать маркетинговый план и без её помощи. — В конце концов.
Я небрежно делаю глоток своего напитка, пока Хантер набивает рот чипсами.
— П*здец, ты действительно веришь в эту чепуху? Ты же знаешь, что мы не сможем сделать это без неё. — Улыбка играет на его губах, пока он жует. — Когда у нас с ней назначена встреча?
Я приподнимаю бровь.
— Что значит «у нас»?
— В этой игре моя шкура тоже на кону. Хочу убедиться, что мы на правильном пути, и я буду держать тебя в узде.
Последнее, чего я хочу, чтобы он вмешивался.
— Я справлюсь сам.
Что задумал Хантер?
Он никогда не интересовался маркетинговыми кампаниями — я не могу припомнить ни одной гребаной встречи, на которой он присутствовал. Что его интересует, так это палатки; у него какая-то странная одержимость инновациями в новых конструкциях палаток, и всякий раз, когда мы разрабатываем новый стиль, он хочет быть частью каждого аспекта.
Он тот, кто их проверяет. Он не имеет никакого отношения к тому, как их рекламируют, производят или продают.
Это моя сфера компетенции.
Хантер качает головой и вытирает руки о черную салфетку, лежащую у него на коленях.
— Отсюда не похоже, что ты в чем-то разбираешься. На самом деле, кажется, что ты тонешь. — Друг корчит гримасу рыбы. — Буль. Буль. Буль.
— Я не тону. Мой отдел маркетинга некомпетентен.
— Наш отдел маркетинга.
Я закатываю глаза.
Он строго указывает на меня пальцем.
— Это все на твоей совести, босс, я ставлю палатки в поле. — Он кладет в рот ещё один чипс с сальсой. — У меня есть её данные, я назначу встречу.
— Пожалуйста, не надо.
— Но я сделаю это. — Хантер потирает руки. — Мне скучно, а это будет так весело.
Почему мне кажется, что это будет нечто большее, нежели встреча, посвященная женской линии?
***
— Милое местечко, — говорит Хантер, оглядываясь по сторонам и отодвигая деревянный стул в дальнюю часть кофейни, подальше от всех остальных. — Очень современно, городской декор в стиле кантри. О, смотри. — Он указывает за мою спину с широкой улыбкой. — Деревянная обшивка.
Господи Иисусе.
Провожу рукой по лицу, это не закончится хорошо.