И я понимала, что это не должно быть страшно. И Лиам понимал. Мы тут вообще все все понимали.
Но вопили и неслись куда-то, не разбирая дороги.
— Поворот, — истошно заорал Лиам. — Я вижу поворот.
— Так что ж ты так кричишь? Хочешь, чтобы валун его тоже увидел?
Едва мы влетели в дверной проем справа, как камень прокатился вперед и беззвучно исчез. Не успели мы перевести дыхание, как уткнулись чуть ли не носами в фигуру в черном балахоне, которая все из-за того же стробоскопа то исчезала, то появлялась, то приближалась, то отдалялась…
— В ней душа, — зашипел Лиам. — Выдергивай.
— Это не приглашенный актер, я надеюсь, — выпалила в ответ я и сдернула перчатку.
Даже коснуться не успела. Светящийся шарик с тихим звоном отделился от оболочки, которая тут же растворилась в воздухе.
— Чертовы маги. Не забудь мне напомнить их проклясть, когда выберемся. И не толкайся, ты…
— Это не я, — возмущенно отозвался Лиам. — Это… стена.
Не успев поставить диагноз стажеру, я оглянулась и поняла, что если он чокнулся, то и я с ним за компанию. Стена действительно наступала. Если сначала мы едва пятились, пытаясь понять, что вообще творится в этом мире и как отсюда быстрее слинять, то вскоре шагать задом наперед стало сложнее, а после — и вовсе невозможно, поэтому мы развернулись и бегом бросились куда глаза глядят. А глядели они куда-то на противоположную стену, манящую нас горящими рунами издалека…
Вернее, сначала издалека.
А потом она, видимо, тоже возжелала помочь, как можно скорее сократив проклятое расстояние между нами, и — выехала навстречу.
— Должна быть дверь, здесь должна быть какая-нибудь дверь, — приговаривал Лиам, перескакивая с медленного бега на быстрый шаг и обратно.
— Это иллюзия, обычная иллюзия. Она нас не раздавит, — попыталась успокоить себя я. — Мы просто проиграем. Всего лишь проиграем.
Дверь мы все-таки нашли. Слева.
— Может, свернем? — взмолился стажер, затравленно озираясь.
Стены останавливаться не планировали.
— Нам сказали держаться правой стороны. Хочешь зайти в тупик и потерять время? — так уверенно отозвалась я, что даже почти себе поверила.
В возникший справа проход мы влетели опять за секунду до того, как с глухим хлопком сошлись стены, перекрыв выход.
— Но здесь тоже тупик.
— Не совсем, — возразила я. И ткнула пальцем вниз.
Прямо под ногами раскинулся "колодец" метр на метр размером, ведущий в непроглядный мрак.
— Ты предлагаешь…
— А выбор есть? Здесь все, вроде, безопасно. Если, конечно, не нырнуть туда вниз головой и при приземлении не свернуть шею.
И не дожидаясь благословения Лиама, я сделала шаг в темноту.
В полете даже успела подумать о том, что не столько верила в успех мероприятия, сколько надеялась, что так все быстрее закончится.
Вязкое желе приняло меня со всем гостеприимством. Я ушла в него почти по макушку, но успела поднять лицо вверх и крикнуть Лиаму, чтобы не боялся, но и пока не прыгал — мне нужно было время отгрести куда-нибудь в сторону. Мысль о стажере, с воплем летящем прямо на мою воздетую ввысь физиономию, меня не очень воодушевила.
Из желе я выпала на маты. Стряхнула хлюпающие куски, с благодарностью к организаторам отметила, что желе у них не липкое и безвкусное, и только тогда велела стажеру шагать. Прошла, наверное, минута, прежде чем до меня долетел желейный всплеск и тихий выдох облегчения Лиама.
— Ты чего так долго? С жизнью, что ли, прощался?
— Завещание писал, — слабым голосом отозвался стажер.
— Любимую кружку — Рану, любимую ручку — Тиан?..
— Да…
— А мне? Руку и сердце в банке с формалином? — ляпнула я и скривилась. Плохая шутка. Плохая Арис.
Но ответить Лиам не успел. Желе возмутилось нашим вторжением в свои владения и… восстало.
— Не знаю, как ты, — пробормотала я, — но я вижу свет — и я побегу на свет. И ничто меня не остановит.
Договаривала фразу я уже на бегу. А вскоре Лиам тремя прыжками обогнал меня, едва не перепахался на повороте, куда-то нырнул щучкой, выругался где-то вдалеке…
Желе бежало за нами, хлюпая своими гигантскими подошвами. Я уже терялась, проклинать мне магов, что это все сооружали или же руки пожать за впечатляющие масштабы и реалистичность?
— Арис, сюда.
Я повторила прыжок Лиама, оказавшись по самые плечи в бассейне разноцветных шариков.
— Слева, — проверещал стажер. — Там душа. Слева.
— В пластике? — ошалела я.
— Да. Не спрашивай, просто лови.
Сказать, что эти "купания красного коня" в попытке поймать невидимую мне душу выглядели странно — ничего не сказать. А ощущение, что вот-вот тебя раскатает по полу желейный человечек, только добавляло восторгов.
Человечек, кстати, пропал. Видимо, не вписался в поворот и исчез, как любая иллюзия. Но выяснила я это запоздало — когда уже отловила душу и вместо оной нащупала в руке… пластиковую карту.
— Расскажи мне, что курили разработчики? — проворчала я, выбираясь на берег к Лиаму.
— Желе? — осторожно предположил стажер.
Возразить было нечем.
Мы пробежали еще по одному коридору, взяли пару препятствий и оказались перед большой закрытой дверью. С электронным замком. Не очень долго думая, я всунула в него найденную в куче шариков карту, красный огонек пикнул и, сменившись на зеленый, отворил нам дверь.
В глаза ударил солнечный свет, мы, щурясь, поднялись по лестнице… и вышли на площадку рядом с трибунами.
— Четыре минуты и тридцать восемь секунд. Неплохой результат, — провозгласил ведущий, а нас тут же подцепили под руки и утащили в сторону.
— Умнички. Пока что ваше время — одно из лучших, — протараторила Сиала, одновременно обняв нас с Лиамом и едва не стукнув лбами.
— Они будут высчитывать общий результат трех команд, — пробасил Дервик. — Парни из восьмого отдела говорят, что отсев будет суровый. До полуфинала дойдут четыре Департамента, где уже начнется состязание непосредственно между парами. Но вы, ребят, просто взорвали трибуны своими комментариями.
— А, то есть, комментарии тут тоже было слышно? Миленько.
Ничего не миленько. Я не помню, какими именно словами покрывала магов, это создавших, и людей, это придумавших, но то, что старательно песочила их, знала точно. А сколько всего компрометирующего я могла ввернуть по пути на эмоциях в принципе.
И — да. Мне определенно было стыдно. Мы вели себя там как дети в каком-нибудь "Лабиринте ужаса". Бегали, визжали, суетились, пугались… Хотя, с другой стороны, мы дошли до конца. И наша команда все еще в игре. И результаты у нас далеко не самые плохие. Так что…
— Ран и Кара начинают. Скорее, идем смотреть. У нас экран, конечно, не такой, как у зрителей, но видно все, словно на ладони, — Сиала потянула меня за собой.
Обычный телевизор, размером чуть больше, чем тот, что стоял дома у Рана, передавал темноту. Подсветку им, видимо, еще не включили.
Изображение появилось спустя несколько мгновений: Ран и Кара стоят на краю пропасти.
Странно. У нас с Лиамом не было такой пропасти.
В коридоре, где-то далеко за их спинами, сверкнул огонь и вниз хлынул поток лавы.
— Передаю привет папе, — выпалил напарник, подхватывая за талию Кару и прыгая куда-то в абсолютное никуда.
Легкие помехи, переход на другую камеру, демонстрирующую коллег, цепляющихся за обломок корабля посреди бескрайнего моря. Кара, зажмурившись, так стиснула руку Рана, что, казалось, собралась оторвать ее себе на память.
— Эй, Капитан Нуар здесь, не бойся, — успокаивающе произнес напарник. — Представляешь, как мы всех повеселим, если тут умрем.
Бормотания Кары микрофоны не распознавали вообще.
— А еще, — Ран с трудом отгреб к берегу, где наконец-то отлепил от себя Кару, — передаю привет стажеру и Арис.
— Какие приветы, ты о чем? — прорезался голос Кары.
Взобравшись на каменистый уступ, приятель подтянул за собой партнершу.
— Нас снимают же. По пять камер на метр. Грех этим не воспользоваться. Мама. Я в телеке, — и помахал рукой, выпустив Кару. Та едва не скатилась обратно вниз, но Ран вовремя поймал ее снова.
Мелькали события — коллеги то бежали, то летели куда-то на тарзанке, то Ран, стоя на другом берегу, уговаривал Кару прыгнуть, но она боялась, тогда он перебирался обратно, брал ее и прыгал уже с ней…
Потом их ловил каменный великан, следом тут же разрасталось целое поле из душ, которое Ран сносил косой, точно пшеницу, напоследок их окатило потоком воды, имитирующим водопад и…
— Три пятнадцать. Прекрасный результат, — огласил ведущий, когда на свет, тоже щурясь, вышли Ран с Карой.
Мы подлетели к ним, не зная, то ли хвалить, то ли ржать.
Ран свой обещанный "самоубийственный" фонтан все-таки нашел среди иллюзий. Не утопился, конечно, но его пиратский грим теперь стекал по лицу живописными разводами, а на заднем плане сияла своей мрачностью обиженная на жизнь Кара, чьи каштановые волосы свисали мокрыми сосульками. Видимо, вода в "водопаде" была настоящей.
— Да я чертова готическая дива, — выпалил напарник, вглядываясь в свое отражение в предложенное наблюдателем зеркало. — Дайте мне кожаный корсет, и я пойду двигать со сцены этого вашего Ларина.
— Не Ларина, а Лорана, — возмущенно в унисон поправили его мы с Карой. Кара — из любви к артисту, я — из вредности.
Сдержать улыбку мне не удалось. Это ощущение спокойствия и, пусть немного комичного, но все же единства в команде мне нравилось куда больше напряжения, вызванного нашим с Карой "недопониманием". Состояние немого конфликта мне давалось сложно, хотя я искренне старалась об этом не думать. Временами даже получалось.
А Кара… Я знала Кару. Пусть не так долго мы значились "лучшими подругами", но она тоже переживала. А время стирало все — причины, ощущения, воспоминания… Я даже не помнила своих эмоций в миг, когда она сказала, что общалась со мной, дабы подмаслиться к Рану. Я даже не помнила, почему мне это тогда такой страшной оплеухой прилетело. Лишь домысливала. А домыслы мои уже мало походили на реальность. В них были и крики, и истерики, и едва ли даже ни битье посуды. Хотя на деле — если напрячь память — мы лишь перекинулись парой фраз, и я ушла. Насовсем.