И я позорно сбежала из спальни на четвереньках, прежде резко скатившись с кровати и свалившись на пол.
– Продрала глазки, радость моя! – умилился Фрэнки. – Мора, Уночка прозрела!
– Цыц, – буркнула я. – А тебе выговор. Почему этот поганец до сих пор здесь? Я ему на ночь оставаться не разрешала. Может, он грабитель вообще?
– А чего тут красть-то? – не понял дворецкий. – Разве что честь твою девичью, так ведь и в том у меня уже много лет сомнения имеются…
– Овсянка, – бесстрастно сунулась в гостиную Мора. – Но на вкус не очень, сразу говорю.
– Сама её ешь, – содрогнулась я.
– Тогда жареный бекон и яйца с помидорами, сыром и зеленью, – поступило альтернативное предложение. – И хрустящие горячие гренки.
– О! – обрадовалась я. И тут же скисла – предложение поступило от спустившегося следом поганца.
Не знаю, как так вышло, но через двадцать минут я сидела в таверне и обещанные аппетитные блюда уже были передо мной. Глядя, с какой скоростью исчезает в поганце вкусная еда, я тратить время на вопли не стала, а быстро начала орудовать вилкой. А после, пока варили кофе, ещё успела сбегать в соседнюю аптеку.
– Пей, – поставила я перед поганцем флакончик.
– Из твоих рук – хоть яду, – расплылся в улыбке Эрик. – А что это?
– Отворотное зелье, – хмуро ответила я. – А то у тебя потрахушка из головы всё никак не выветрится.
Поганец пожал плечами и тут же опрокинул в себя эликсир. Нет, ну что он за идиот такой? Вот так просто поверить на слово и выпить незнакомое снадобье! А если бы я отравить его вздумала?
– Что-то ничего не изменилось, – сказал Эрик. – Все так же прекрасна, глазастая моя… Хотя… О!.. Погоди…
Эрик захлопал длинными загнутыми ресницами, прислушиваясь к себе. Я подалась вперёд. И тут он воззрился на меня, будто впервые увидел. Даже немного отпрянул.
– А действительно… Будто бы в голове прояснилось. И что я в тебе нашёл? Мелкая, тощая, несуразная, нос картошкой… Рыжая ещё. И зыркаешь, как сова, и бухтишь вечно… Ох, чёрт, да у тебя ещё и конопушки. Бр-рр!..
– Да какой картошкой! – я аж задохнулась от возмущения. – И нет у меня никаких конопушек!..
Обидно было такие слова про себя слышать, но хотя бы отворот сработал.
– Но я тебя и такой люблю, – доверительно прошептал Эрик. – Эх, угораздило же! А вообще, Уна, аптекаря того можешь смело в участок волочь – никакое это не отворотное зелье. Магии в нём ни капли, это просто пустырник и мелисса – они вообще любые желания отбивают, не только любовные. И я, кстати, изучал после нашей с тобой страстной первой встречи действие некоторых растунций. И про пассифлору вашу читал статью – её действие больше двадцати минут не длится. За неделю уж точно выветрилось. Так что чувства у нас с тобой самые что ни на есть настоящие, детка.
– Да, вот ты бесишь, – пробурчала я.
– Привыкнешь, тётенька, – ослепительно улыбнулся Эрик. – А вот поработать вместе всё же придётся…
Глава 10
– Как это ты так с ходу определил, что в зелье магии нет? – подозрительно прищурилась я. – Ты же сам не маг?
– А вдруг маг? – засмеялся поганец. – Очень могучий, кстати! Трепещи передо мной, прекрасная дева! Кстати, вечером пойдёшь на свидание?
– Слушай, чего ты в меня вцепился? Я тут самая рыжая, что ли? Да нет, какой из тебя маг… Работал бы ты тогда в полиции за те гроши, что Скоропут платит? – презрительно ответила я, успокоив саму себя этим выводом. – На вкус, что ли, почувствовал?
– Уночка, магия вкус напитка не меняет, – терпеливо пояснил он. – Но в магических зельях на просвет всегда видны еле уловимые завихрения. Поэтому их либо в шампанское добавляют, либо в только что размешанный чай, чтобы заметно не было.
– А ты откуда знаешь?
– Так я же неделю оборотный эликсир пил, заметил.
– Врёшь, поди, опять, – нахмурилась я. – Ты просто наёмник-отравитель, вот и разбираешься во всяких ядах и настоях.
– Когда это я тебе врал, сердце моё? – удивился Эрик.
– Постоянно! С первой же встречи, когда мои эрба-кристаллы стырить пытался.
– О, ты тоже постоянно вспоминаешь ту страстную ночь… – заиграл поганец бровями.
– Те жалкие две минуты? – скривилась я. – И ты обманул, что малец! В смысле, наоборот, что не малец!
– Но ведь им я и был в то чудесное время, когда ты прижимала меня к груди, убаюкивая… – мечтательно закатил он глаза. Тем не менее ловко увернулся от выплеснутого на него кофе. – Вообще то, дорогая, ты тоже от меня многое скрываешь. Свои нежные чувства ко мне, например… И про пистоль ещё дядьке наврала.
– Это другое! – возмутилась я. – Я не вру! Ну, может, не договариваю немного… А вот ты – явно мошенник, проходимец и вор.
– Так и я не вру, – подмигнул Эрик. – Просто тоже чуть-чуть не договариваю. О, раз уж нам работать вместе… Может, пообещаем отныне говорить друг другу только правду?
Я чуть прищурилась.
– А давай, – с вызовом согласилась я. – Сейчас и начнём. Правда, и ничего больше. Поехали. Как тебя зовут?
Я пристально вперилась в лицо поганца, намереваясь сразу заметить признаки лжи. Дядька научил немного: бегающие глаза, краснеющие щёки, нервные руки…
– Эрик Теодор Маркус Вульфорд Анна Ре́дрек Ройне. Ройне – фамилия, – со спокойным ясным взглядом ответил мужчина, не шелохнувшись.
– Анна? – прыснула я.
– Анна, – серьёзно подтвердил Эрик. – Это своё имя, как и все остальные, мне подарила одна старая мудрая женщина, которой я очень многим обязан. Моя очередь. А вот как зовут тебя, детка?
– Э-э… Уна… Райкконен… – растерялась я от неожиданности, отведя глаза. И быстро отбросила салфетку, что тут же неосознанно смяла.
– Ага, – насмешливо согласился поганец, затаив лёгкую улыбку в уголке рта. – Видишь, как всё просто, детка. Доверие между нами вышло на новый уровень! Думаю, это надо отметить. Так пойдёшь на свидание?
– Размечтался. Лучше объясни мне, наконец, чего дядька от нас хочет?
– Милая, ты уже говоришь: «нас»! – расплылся в счастливой улыбке Эрик. – Если что, Уночка, я планирую завести с тобой как минимум четырёх детей. И кстати. Поймаю на лжи – накажу. Поцелуем.
Я только тихонько зарычала.
Дядька вкратце рассказал о задании и толком не объяснил, что нужно делать. Эрик охотно поделился знанием о предназначении этих балов, но истинной цели нашего присутствия на них то ли не знал, то ли тоже умолчал о ней. Я только недоверчиво хлопала глазами, удивляясь, что в нашей провинции могут происходить такие страсти. А поганец этот, как я и подозревала, политический аферист… Или вовсе иностранный шпион. Но подозрений своих выказывать я ему не стала. Неделю отработаю, схожу на один-единственный бал – интересно же, как там всё происходит! – и хватит с меня этого городка. Перееду куда-нибудь поближе к морю. В Бреоль, например.
В общем и целом вышла такая история. Вдовствующая королева-мать (я хоть вспомнила, что такая была вообще!) изволила пару месяцев назад внезапно почить. Может, отравили; во дворце это, говорят, в порядке вещей. И дела бы никому до её смерти не было, если бы по всей стране не объявили набор новых придворных дам.
– А старые придворные дамы куда делись? Закончились, что ли, все одновременно? – уточнила я.
– Со смертью старшей женщины в королевской семье уходят и придворные дамы, – терпеливо объяснил Эрик. И добавил в ответ на мои выпученные глаза. – Нет, в могилу они за ней не следуют, просто их служба во дворце заканчивается. Такова традиция.
–А-а. Ну ладно…
Количество этих бесполезных дамочек во дворце исчислялось парой сотен, так ведь они ещё и жалованье получали за свою службу! За счёт налогов честных тружеников. Если дамы заболевали или по иной причине больше не могли исполнять свои обязанности, то та же семья, откуда дама была родом, присылала на замену другую. А вот чтобы заменить всех фрейлин разом – такое случалось нечасто.
И вот теперь прежние дамы получили отставку, расчёт и пожизненную пенсию, а новых только предстояло набрать. И не абы кого, а представительниц всех земель немалого королевства!
Каждая семья, записанная в списке благородных фамилий королевства – от баронов и виконтов до герцогов и графов, обязана была предоставить по одной подходящей девице в ближайшем административном центре. Девицам надлежало быть в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет, а ежели таковых в семье не найдётся, то и рассчитывать на дворцовую кормушку нечего, ждите следующего набора. Лет через семьдесят, когда скончается очередная старшая дама в правящей династии – а самой старшей сейчас была двадцатилетняя Эммалина, дочь Седжена Пятого и наша будущая королева вроде как.
Наличие подходящей девушки в семействе тоже не гарантировало её поступление ко двору. Согласно протоколу внутреннего дворца, за каждой провинцией было закреплено строго определённое количество таких девиц, как и представителей этих же земель в нижней ложе парламента. Соответственно количеству населения. Примерно по одной девице и одному учёному благородному мужу на десять тысяч простого люда.
В Альмате проживало около тридцати тысяч человек. И ещё примерно двенадцать тысяч в провинции Аль-Матта́ни, чьим административным центром наш городок и являлся. То есть всего четверо благородных бездельников могли представлять Альмату в нижней ложе и четыре бездельницы в качестве придворных дам. Супротив пяти десятков зубастых акул из той же столицы. То-то живём мы так хреново… Ни королевских дотаций на развитие торговых путей, ни обещанного когда-то канала к ближайшим озёрам. Мраморные карьеры в Альмате истощились ещё несколько лет назад, а с ними иссяк и интерес государства к этому региону. И если бы не растунции…
– И чего? – так и не поняла я. – Ну, набирают новых девиц ко двору. Криминал-то в чём? Зачем дядька нас за местным отбором следить подрядил?
– Так вот. В чём, собственно, проблема…
Проблему теперь я и сама увидела. Раз девиц ко двору от Альматы полагается всего четыре целых и две десятых, а благородных фамилий в городе числится аж восемь, то смертоубийств на отборочных этапах не избежать.