Основных претендентов на трон было пять. У Седжена Пятого было две дочери. Старшая, двадцатилетняя Эммалина, уже два года была замужем за наследным принцем соседней Ведлистании, который должен был сменить тяжелобольного отца на троне через год-два. Хоть и первая законная наследница, но отдавать страну в руки бывшего врага…
Младшей, Каролине, было пятнадцать, и её появление на свет стало причиной глубокой скорби короля, отобрав у него нежно любимую супругу. Девочка практически с рождения была отослана в глухой монастырь в дальней провинции и должного образования для принцессы не получила. За ней никто не стоял, так что как действительную претендентку младшую принцессу не рассматривали.
Единственный брат короля скончался в войне с той самой Ведлистанией двадцать лет назад, но оставил после себя сына. Племянник Седжена Пятого воспитывался во дворце и получил блестящее образование. Принц был умён, воспитан, его лично пестовала покойная королева-мать, но… несмотря на молодость, уже имел собственные взгляды на управление государством. И взгляды эти были слишком радикальные, чтобы его могла поддержать аристократия. А король без поддержки – опять же, пшик, а не король. Пара сочувствующих советников в расчёт не бралась.
Четвёртым кандидатом был престарелый брат покойной королевы-матери, от чьего имени собирался править страной первый советник Траурен. И собравшаяся вокруг него правительственная элита.
Пятым был Гро́дерик Рейнетсдар, представитель конкурирующей династии, которого покойная королева-мать так опрометчиво допустила ко двору, мысля держать врага поблизости. А тот за несколько лет нечувствительно стал известным и могущественным генералом, обретя широкую поддержку в военных кругах…
Королевские юристы второй месяц подряд до хрипоты спорили о том, кто достоин занять трон после Седжена Пятого. Дворцовые архивы были перелопачены вдоль и поперёк. На каждого соискателя находились прецеденты в истории и аргументы – как за, так и против.
Предстоящее отречение короля, с одной стороны, передавало власть его прямым наследницам, а с другой – у королевы до её двадцати пяти лет включительно должен быть регент. Но Эммалина замужем, и её единственным опекуном может быть только супруг. А по закону двухсотлетней давности регент не мог быть представителем другой страны. Особенно той, что ещё недавно числилась вражеской.
Согласно третьим документам, отречение короля и вовсе лишало его прямых наследников права на трон, автоматически передавая его младшим братьям и сёстрам, но не детям.
Четвёртые утверждали, что отсутствие живых братьев и сестёр у Седжена не даёт право его племянникам претендовать на трон, а должно быть передано старшей линии.
В пятых говорилось, что немолодой претендент, в силу возраста неспособный иметь детей, обязан уступить трон более плодовитой династии, наиболее близкородственной к ныне правящей, что отрезало путь к престолу брату покойной королевы-матери.
В шестых… В общем, много, много противоречий было.
А ещё в этом запутанном уравнении не исключались и прежде неизвестные переменные…
Молодой же принц, племянник безответственного Седжена Пятого и внук недальновидно помершей королевы-матери, с молоком кормилиц впитавший всю горечь своего происхождения, был озабочен только одним. Он просто хотел выжить.
– Значит, Альмата, – в какой раз задумчиво протянул принц.
– Именно. Ни военные во главе с генералом Рейнетсдаром, ни аристократия с первым советником Трауреном, ни тайные агенты Ведлистании сейчас не рискнут действовать открыто. А вот Откровение богов – прекрасный повод для подковёрных игр. В бредни выжившей из ума провидицы никто не верит, это понятно. Но место обозначено. Думаю, оно ни для кого уже не секрет. И всё, что сейчас предпримут наши враги, будет подогнано под идиотское пророчество. Тем более такое расплывчатое. Им можно будет оправдать любые действия.
– И первый советник Траурен уже нашёл способ использовать его в своих целях. Смена придворных дам, надо же. Мне это кажется ужасно глупым.
– Это повод привести во дворец своих людей. Уверен, генерал сейчас занимается тем же.
– А что думаешь сам?
– Как ты и сказал, нельзя недооценивать пешек, – усмехнулся юноша, что знал принца как никто другой. – Как там говорилось в пророчестве? «Смерть, рыжая, как сам дьявол»? «Беспощадная, но истинно благородная»? Какие бы интриги ни плели твои недруги, но и мы сможем обернуть эти слова себе на пользу. Ты позволишь мне самому отправиться в Альмату? Я лично прослежу за этим отбором. И тогда мы будем знать, какая из присланных благородных девиц кого представляет. И каковы будут их намерения. Уверен – и это уже не пророчество, а здравый смысл! – новые придворные дамы из Альматы всё и решат с текущей неразберихой перед предстоящим отречением вашего дядюшки. По крайней мере, мы будем знать, от кого что ожидать.
– А лучше – заведём свою собственную пешку в Альмате, – кивнул вероятный наследник.
– Осторожнее, мой принц, – улыбнулся его приятель. – Пешки склонны становиться королевами. Ты же помнишь, что представители королевской семьи должны жениться только на придворных дамах? Не ошибись, друг мой. Вдруг я тоже ошибусь и не смогу вовремя распознать опасность для тебя…
– Жениться? Боже упаси, – развеселился принц. – Нет, друг мой, поверь: с этой стороны от девиц мне ничего не угрожает. За кого бы они ни играли. Но твой план мне нравится. Отправиться в Альмату – верное решение. Оттуда всё и начнётся.
– Значит, решено? – спросил его верный друг.
Принц ответить не успел, так как в их тайное укрытие за королевской кухней вошёл четвёртый советник Размунд.
– Эрик? – удивился старичок. – А ты почему здесь?
– Уже ухожу, – ответил юноша, обменявшись быстрым недоумённым взглядом с приятелем. – А как…
Четвёртый советник Размунд, поджав губы, отвёл взгляд. И словно невзначай взялся за мочку.
– Точно. Уши проколоть не забудь, – еле слышно шепнул другу на ухо принц.
Глава 12
– Скоропут уже всё придумал, – бодро поделился планом Эрик. – Приветственный бал, он же первый отборочный этап будет проходить в особняке мэра. Само собой, что к такому выдающемуся событию возьмут дополнительных слуг. И – поздравляю, дорогая! – мы уже наняты. У тебя, кстати, превосходные рекомендации от бюро по найму. Очень, очень аккуратная, исполнительная и скромная горничная… М-мм, жду не дождусь, когда увижу мою скромницу в переднике служанки… Уже должны были доставить форму на этот адрес. Может, примеришь при мне? Остальное платье можно и не надевать…
Прервал это мурлыканье только мой грозный кулак, сунутый поганцу под нос.
– Я, разумеется, буду официантом, – ничуть не смутившись, чмокнул он мои сжатые пальцы. – Очень удобно. Мы с тобой будем двумя незаметными тенями: в передвижениях не ограничены, все гости – как на ладони. А там только вынюхивай да прислушивайся…
– Присматривай, ты хотел сказать? – подозрительно покосилась я. – Ну, чтобы все девицы до конца бала дожили.
– Именно так, – быстро кивнул Эрик. – Уночка, как мы с тобой друг друга понимаем!
Хотела я сказать поганцу, что не верю ему ни на грош, но промолчала. А, спровадив его из захваченного особняка, скептически осмотрела присланный сверток с нарядом горничной. Вот ещё, лужи от шампанского за всякими высокородными бездельницами подтирать. Нет, у меня есть идея получше… К тому же к работе я всегда подходила ответственно. Ну, что это за дело – из-за штор подсматривать? Не мой размах.
– Фрэнки-ии… – ласково позвала я призрака дворецкого. – Я что-то в ящике у камина не вижу писем на имя хозяев особняка. Велела же на растопку пустить.
Дворецкий исчез, даже не успев толком проявиться.
– Он их в секретере хранит, Уна, – робко выползла на звук Генриетта, сдав с потрохами привидение. – Думает, что ещё пригодятся кому-то.
– Хорошая девочка, – подмигнула я. – Хочешь, куклу тебе куплю? Тебе, наверное, одиноко?
– А котёнка можно? – зарделась Генриетта. – Пушистенького… Мяконького… Вкусненького…
– Нельзя. Может, куклой обойдёшься? – вздрогнула я. Девочка согласно кивнула, выпустив от смущения липкую нить из лапки. – И ещё апельсинов принесу. От них у тебя шёлк замечательно золотистым выходит… Кстати, много его у тебя?
Стопка последних писем обнаружилась в рабочем столе. И выудив одно, с вычурной гербовой печатью, проделавшее долгий путь из столицы, я довольно хмыкнула.
Да, благородных фамилий в Альмате было восемь. Но вот у того же мэра, герцога Шальтеи́ра, насколько мне было известно, было пятеро сыновей, а дочерей не имелось вовсе. Не удивлюсь, если он на днях удочерил какую-нибудь послушную девицу из монастыря Святой Йо́ли, что находился в паре часов езды к северу от Альматы. Порядки там, говорят, очень суровые. И любая девица оттуда за возможность выбраться из-под надзора настоятельниц и переехать в столицу с радостью станет герцогиней Шальтеир. И будет делать всё, что ей скажут.
Отчаявшейся выйти замуж баронессе д’Эртенге́ль, наверное, подправят возраст в документах. В свои двадцать девять она уже считалась старой девой, и барон-отец теперь сделает ставку на службу дочери при дворе, раз уж внешность и независимый характер так и не позволили ей выти замуж.
Разве что для виконта Ва́ринса родовое проклятие обернулось неожиданной удачей. У него было восемь девиц-погодок на выданье. Они просто количеством возьмут – и какая-нибудь да окажется в числе четырёх счастливиц от Альматы.
И раз высший свет этого городка не погнушается ничем, лишь бы заиметь свою придворную даму во дворце, то и я в рабочих методах стесняться не стану. Зато задание дядьки справлю на совесть и с этой же чистой совестью уеду из этой глуши, отработав положенное по контракту. Пф-фф, всего один бал – и здравствуй, свобода! А тебе, дядька Райкконен, и особенно тебе, подозрительный поганец, – прости-прощай. Да, точно, к морю, в Брео́ль. Пальмы, песок, лёгкое розовое вино… Никаких нервов, никаких желаний, а, значит, и никаких обраток. Свобода и новое незнакомое место.