ли. Зато на остальной периферии растунции чувствовали себя вольготно, чётко очертив границы города. Как только выяснилось, что новый благодатный климат явился прямым следствием появления этих зарослей, то даже указ издали, запрещавший выжигать растунции на окраинах.
Они и разрослись до такой степени, что местный народ с придыханием и уважением начал употреблять слово, для местной степи ранее неприменимое – «лес». Северяне, привыкшие к непролазным кущам и соснам высотой до неба, конечно, посмеялись бы. Минуту или две, пока не сунулись бы в наши заросли. А вот те же виндейцы наверняка поостереглись. Говорят, их джунгли тоже опасное местечко, но с нашим Диколесом, конечно, не сравнятся.
Диколес опоясал Альмату вроде бы неширокой полосой, всего метров десять в ширину. Но то ли растунции там росли особо забористые, то ли пространство в нём подчинялось другим законам, но факт остаётся фактом: можно войти в Диколес и идти только по прямой, но пройти пару километров, прежде чем выйдешь из него в родную полустепь.
Последние два дня я натаскивала виконтесс Варинс на знание растунций. Что, какие, с чем едят… Те с выбором так и не определились, а продолжили собачиться и устраивать друг другу мелкие пакости. Лично я делала ставку на самую старшую, Примулу: она лучше всех знала собственных сестёр, а младших ещё и воспитывала.
Агата, разбиравшаяся в предмете гораздо лучше меня в силу своего пытливого ума и коммерческой жилки, занималась тем же самым с Жоржиной и Глицинией. Вы, девочки, и так победите, но я хотя бы буду уверена, что из Диколеса выйдете живыми и невредимыми.
– Сегодня последнее испытание, – как бы невзначай заметил Эрик утром, пока заплетал мне волосы. – Финал отбора.
– Ага, – так же легко согласилась я. – Наконец-то. Ты в столицу вместе со счастливицами вернёшься или ещё задержишься в Альмате?
– Куда ты, туда и я, детка, – осторожно ответил он.
– Прекрасно! Значит, едем в Бреоль. Возьмёшь билеты? Омлет, кстати, потрясающий. Ты помидоры отдельно тушил или сразу добавил? Твой распрекрасный принц, надеюсь, отпустит тебя на недельку? На побережье, говорят, вкуснейшие омары, особенно если под розовое игристое… Не всё ж тебе интриги политические плести, иногда и отдыхать надо.
Эрик не ответил, помрачнев. Ну, прости, милый. Судьба, хренотьба… Верь во что хочешь. Что я стану придворной дамой. Что поеду в Этернаполис. Да во что угодно… А мой план по сливу с отбора был безупречен, так что ничто не могло испортить мне настроение сегодня.
Я аж приплясывала ногами под столом – дёргано, без ритма. Даже маменьке, приславшей с утра посыльного, не удалось сбить с меня радостный настрой. Чемоданы были собраны; моим домашним и – теперь уже настоящему! – дядьке Скоропуту Райкко… ой, извините, Скоропуту Стефен-Дари я раздала последние наставления и пожелания. А билет в Бреоль я и сама купила. Даже два на всякий случай.
Маменька прислала роскошный охотничий наряд (сплошной бархат и перья) и бальное платье на вечер. И всё исключительно тёмно-зелёное – носить другие оттенки с моим цветом волос, по её мнению, было преступлением.
– Кха… Уважаемые жители и гости Альматы! – разнёсся знакомый голос герцогини Шальтеир, усиленный магией. – Это день поистине войдёт в историю! Сто пятьдесят лет назад была основана Альмата, и сегодня мы празднуем юбилей нашего славного города! Многое, многое претерпели первые поселенцы в нашем неприветливом краю…
Далее она пустилась в исторические факты, но говорила до того пылко, что народ, уже слегка разгорячённый настойками Эрха Козельского, проникся и расчувствовался.
– И сегодня же Альмата будет славить самых достойных своих дочерей, что займут место при дворе и приумножат славу нашей малой родины!
– Вы уж постарайтесь, девчули! – растроганно выкрикнул кто-то из толпы. – На вас вся надежда!
– Да наши кому угодно там во дворце наваляют! – согласились с ним другие. – Девки-то – огонь!
«Девчули» – а именно: Агата д’Эртенгель, Глициния Нортлан, Жоржина Рицвель, четыре сестрички Варинс и я, Эрика Рауна Виолетта Стефен-Дари – с большим сомнением вглядывались в заросли, которые и должны были стать последним испытанием будущих придворных дам.
– Альмата растёт и развивается, – вдохновенно вещала супруга мэра. – И пусть растунции с нами всего два года, но уже стали неотъемлемой частью жизни… А наши девушки всегда славились отвагой и бесстрашием… Так почему бы нам не завести новую традицию?
– Да-ааа! – радостно заорала толпа.
Жоржина и самые младшие Варинс вздрогнули. Ну, ну, крошки, не нервничайте. Всё будет хорошо. Я это точно знаю.
– Итак, я объявляю условия последнего испытания! Наши храбрые благородные мейсе отправятся вглубь Диколеса и вернутся из него ровно через один час!
– Да оттуда бы к следующему утру выбраться, – с сомнением забормотали в толпе.
Герцогиня это услышала и пояснила во всеуслышание:
– У участниц будут артефакты-компасы, благодаря которым они смогут вернуться на то же место, откуда войдут в Диколес. А ещё маячки; так что тех, кто заблудится и не сумеет вернуться самостоятельно, вернут уважаемые маги из ассоциации. Но этим девушкам снимут баллы.
– Так а чего им тогда в самые дебри к растунциям соваться? – выкрикнул кто-то. – Чай, если жить хотят, так они тут на границе цельный час и протопчутся! Чай, дураков-то нет – по доброй воле туда лезть! Как победителей-то узнаем?
Герцогиня улыбнулась, согласно покивала головой и подняла руку, успокаивая зрителей.
– Разумеется, это не всё. Участницы должны будут не просто войти в Диколес и выйти из него. А ещё вернуться с добычей. Всё просто: победят те, чей улов окажется самым богатым. Все известные растунции уже давно занесены в единый каталог с указанием их ценности: в зависимости от веса, формы или расцветки. Таким образом наши участницы продемонстрируют, что разбираются в новых экономических реалиях Альматы.
– Да что они, торгашки или кухарки, чтобы в корешках каких-то разбираться? – возмущённо крикнул граф фон Эдвиг, отец неудачливой дуэлянтки. – Придворные дамы должны быть красивыми и знатными, а больше от них ничего не требуется! Лучше бы конкурс красоты провели!
– «Готовы ко всему!» – зазвенел хрустальный голосок Мими. – Вот девиз придворных дам, записанный в нашем Уставе. Да, испытание необычное, но вполне отвечает духу отбора. О, простите, милая Софи, что вмешалась! Но говорю по собственному опыту: знатных красавиц во дворце и так хватает – их просто не замечают, если помимо красоты и родословной они не могут ничем удивить…
Толпа очарованно вздохнула. Да, уже весь город знал, что эта благородная красавица – настоящая придворная дама из Этернаполиса. И уж она точно знает, о чём говорит. Мими лучезарно улыбнулась мне, я выдавила подобие радости в ответ.
Вот как чувствовала, что с сестрёнками Варинс стоило обсудить не только опасные растунции, но и полезные, и наиболее ценные. За Агату я не переживала. Она же, если что, подскажет всем остальным, что лучше брать, если попадутся редкие или незнакомые виды.
Примула Варинс робко подняла руку, обращая на себя внимание герцогини Шальтеир.
– Ваша светлость… Но ведь это получается, что испытание не столько на знание, сколько на везение? Вдруг мне там одни хромашки бесполезные попадутся, а кому-то сразу честнок повезёт найти или даже полянку с цыпляткой?
– А что есть везение, мейсе Варинс? – строго спросила герцогиня. – Удача – это удел храбрых. Не секрет, что самые ценные растунции обычно оберегают другие, гораздо более опасные. Та же цыплятка недожаренная всегда прорастает в паре с губискусом, её не так-то просто взять. Это испытание в том числе на храбрость, ибо трусихой придворная дама из Альматы никак быть не может!
Примула смущённо замолчала. А я хмыкнула. Хоть трусихой величайте, хоть невежей, а графине Стефен-Дари придворной дамой всё равно не быть. Позора я не боялась – у меня уже был куплен билет в Бреоль. Пока-пока, Альмата.
– Агата, дорогая, хотела у тебя кое-что спросить, пока не начали. Ты ведь в растунциях лучше меня разбираешься, – шепнула я подруге, пока подручные герцогини заканчивали приготовления. – Ты случайно не знаешь, для чего магам эрба-кристаллы? У них же никаких выраженных эффектов нет, а маги их сгребают – только покажи…
– Так они резерв вроде как восстанавливают, – не задумываясь, ответила она. – Для обычных людей они действительно бесполезны, зато при магическом истощении моментально на ноги мага ставят. Так бы колдун неделю естественным путём резерв восстанавливал, а с кристаллами – за одну минуту.
– И… – у меня дрогнул голос. – Как именно они их используют?
– Ты не поверишь… – хихикнула Агата. – Они их едят. Представляешь?! Потому и стоимость такая. Пятьсот сторинов за грамм при насыщенности цвета не менее трёх единиц по утверждённой шкале оттенков. Да бриллиантами закидываться дешевле!
И тут всё встало на свои места. И та «усталость» Эрика два дня назад. И чья это невидимая сила удержала меня на азарге, когда я почти с него упала, притом что магам из ассоциации категорически было запрещено вмешиваться в забег. Ах, да, и его «молитва» после забега, когда магический купол едва не обрушился под напором бури, но чудом выстоял…
И обход охранной привязки, и слуховые артефакты-капельки, изготовленные всего за одну ночь… Наши колдуны на такое точно не способны, а заказы у них на полгода вперёд обычно. Непонятно откуда берущаяся еда и одежда у поганца, так легко сброшенные наручники в участке – а они ведь тоже магические, их обычной отмычкой не открыть. И сияние магии вокруг поганца, когда тот играл на пианино… Не заклинание брони, как наплёл мне Скоропут. А собственной магии. И судя по её плотности – очень сильной…
Я невольно поискала в рядах зрителей Эрика. Тот немедленно послал мне воздушный поцелуй, перехватив взгляд, и сложил пальцы в ободряющий жест: мол, всё будет хорошо, не волнуйся.
– Итак, уважаемые жители и гости Альматы! – хлопнула в ладони Софи Шальтеир. – Начинаем испытание! Дорогие мейсе, прошу вас подойти к столу. На нём лежат различные предметы, что могут пригодиться вам в Диколесе. Но вы можете взять только одну вещь…