– Стоять!.. – во весь голос заорала я.
Мой безукоризненный план проигрыша в финале вдруг оказался под угрозой. Вот только непрошенной магической помощи от Эрика мне не хватало! Да и маменька, окружённая колдунами из ассоциации, уже о чём-то мило ворковала с ними…
– Я настаиваю на полной прозрачности последнего испытания! Чтобы была исключена даже гипотетическая возможность помощи от посторонних лиц! Я требую немедленно проверить всех участниц на предмет наложенного заклинания «Слепой удачи»! И оградить место проведения соревнования от любого магического вмешательства!
– Дорогая Эрика, – удивилась супруга мэра. – В этом нет необходимости, ассоциация и так не может вмешиваться в ход…
– А я согласна с графиней Стефен-Дари! – с вызовом подтвердила Примула Варинс. Да, точно, сестрички же были уверены, что я подкупила магов на предыдущих испытаниях. – Пусть всё будет по-честному! С магическими клятвами о невмешательстве!
В конце концов колдуны навесили заклятье с такой формулировкой, которая удовлетворила всех участниц. Любое магическое воздействие на огороженном для участниц пятачке входа в Диколес очень жёстко срикошетило бы по рискнувшему вмешаться магу. И не важно – по известным колдунам из ассоциации или по тайному доброжелателю из толпы. Я со злорадным удовлетворением послала поганцу ответный воздушный поцелуй. Нет уж. Уна Райкконен завтра едет в Бреоль. А в Этернаполисе и без меня придворных дамочек целая уйма будет.
Как только герцогиня Шальтеир вновь предложила участницам взять по одному вспомогательному предмету, Терци́на Варинс первая метнулась к столу и схватила небольшой топорик. Я мысленно хлопнула себя по лбу. Не пошло, видимо, учение впрок… Я кому два дня талдычила, что растунции железа не любят?
Агата выбрала зачарованную маску на нижнюю часть лица. Очень мудрый подход. Такой артефакт отсекает все запахи. А растунции, кроме того, что щёлкают зубами и ползают, ещё и пыльцу активно распространяют. Эх, будь у меня такая маска, когда я сунулась в заброшку за эрба-кристаллами и угодила под действие пассифлоры…
Глициния взяла бутыль с бычьей кровью. Разумно. Кровохлёбка обычно растёт рядом с хрюккой – редким деликатесом, чьи листья на вкус напоминают поджаренный бекон.
Жоржина долго сомневалась, но выбрала коробочку с пчёлами. Неплохо. Они летят на сладкое и обязательно укажут путь к гликеми́и сахарной – в каталоге самых ценных растунций она числилась в первой десятке.
– Девушки, отсчёт начнётся через одну минуту, поторопитесь с выбором! – оповестила супруга мэра. – Графиня Стефен-Дари, что же вы медлите?
– Сте-фен-да-ри! Сте-фен-да-ри! – начал кто-то скандировать в толпе и возглас быстро подхватили. Кажется, после забега на азаргах я стала пользоваться популярностью в народе.
– Уточните, герцогиня, я могу взять любой предмет в этой огороженной зоне? – поинтересовалась я.
– Разумеется! Десять… девять… Эрика, да что же вы! Старт уже через пять секунд!.. Четыре… Три… Два…
Я подняла с земли вещь, лежавшую близ стола с предложенными средствами охоты.
– Старт! – провозгласила герцогиня Шальтеир.
Толпа радостно взревела. На развёрнутой иллюзии начался обратный отсчёт времени. Благородные мейсе рванули в заросли.
Я же неспешно разложила лёгкое складное кресло, случайно забытое кем-то из помощников на земле, и поставила его в метре от растунций, в которых уже растворились остальные девушки. С комфортом уселась на нём, закинув ногу на ногу. Эх, надо было орешки, что ли, взять… А то целый час сидеть, ничего не делая. И торжествующе взглянула на маменьку, подлого обманщика Эрика, скрывавшего, что он маг, и герцогиню. Всем остальным озадаченным зрителям послала воздушные поцелуи.
Беспроигрышный вариант. Вернее сказать, безвыигрышный.
Полный провал.
Фиаско.
Как и было задумано.
За словами в последние сутки я следила особо тщательно, руки не чесались, в ушах не звенело. Вмешаться при помощи магии в финал никто не сможет. Я подстраховалась со всех сторон и была чрезвычайно довольна собой.
Ну, и кто тут теперь будущая придворная дама?!..
Да кто угодно, только не я!..
Глава 33
– Виолетта! Эрика Стефен-Дари! – негодовала маменька. – Немедленно прекрати позорить свою мать… старшую сестру то есть! Что это за самонадеянность! Не теряй время!
«У-на», – я выразительно проартикулировала своё имя, не произнося его. Кричать не хотелось, всё равно не услышит.
– Ваше сиятельство, прошу, поторопитесь! – увещевала меня супруга мэра. – Да, удача удачей, но ведь к ней и усилия приложить нужно! А чем больше времени у вас будет на поиск ценных растунций, тем выше шансы!
– Ваша светлость, боюсь, вы не поняли, – терпеливо пояснила я. – Я вообще в Диколес заходить не собираюсь. Тем более приносить что-то оттуда.
Зрители ахнули. Маменька оторопела. Эрик смотрел влюблёнными глазами и еле сдерживался, чтобы не заржать. Я послала ему самую широкую и светлую свою улыбку – что, съел, поганец? Не видать тебе рыжего дьявола в Этернаполисе.
Герцогиня Шальтеир попыталась было прорваться на огороженное магией место, откуда стартовали участницы, но формулировка, которой я добилась от колдунов, вышла на редкость точной и чёткой – у неё ничего не вышло. Моя душа пела.
Тогда Мими отвела герцогиню в сторону, и они яростно о чём-то зашептались. Ах, ну простите, маменька. Вы из своих планов на жизнь вычеркнули меня ещё двадцать лет назад, вот и в мои сейчас не лезьте. Нет такой силы, что заставила бы меня сейчас зайти в Диколес…
– Графиня Стефен-Дари, – вновь обратилась ко мне супруга мэра, и на этот раз её голос прозвучал очень жёстко. – В случае, если вы саботируете финальный этап отбора, организаторы признают его несостоявшимся. И устроят новое испытание. И так будет продолжаться до тех пор, пока мы не увидим, что все девушки принимают в нём участие по всем правилам! Я прошу вас немедленно зайти в Диколес и выполнить условия испытания! Иначе мы вернём остальных участниц и назначим новое!
Ну, маменька… Я скрипнула зубами. Что ж, хорошо. Всё равно это ни на что не повлияет.
Я поднялась и передвинула кресло ровно на один метр, с силой воткнув его ножки в изумрудную траву. Линия, отделявшая Диколес от города, была очень чёткой. Вот растрескавшаяся бурая земля с песком, а вот уже сочная зелень. Как река с каждым шагом с берега становится всё глубже, так и Диколес постепенно поднимался ввысь от этой границы. Шаг вглубь и вот трава уже по колено. Ещё шаг – уже кустарники до пояса. Ещё два – и иномирная поросль уже выше твоей головы.
Я поставила кресло на самой границе, где трава была по щиколотку. Плюхнулась на сиденье, сложила руки на груди и вызывающе посмотрела на герцогиню. Формально я была внутри Диколеса, тут уж никто не придерётся. Ах да, и второе условие испытания… Я нагнулась и сорвала одну травинку. Внимательно рассмотрела её, покачала головой и выбросила.
– Надо же, какое невезение! – громко посетовала я. – Ни одной интересной растунции так и не попалось!
Маменьку затрясло. Так и хотелось отсалютовать ей бокалом шампанского. Увы, захватить его я не догадалась. Ничего, в поезде до Бреоля открою бутылку. А то и не одну.
Так как магическое вмешательство в зоне проведения испытания было исключено, то колдуны не могли предоставить зрителям иллюзий из Диколеса. Толпе оставалось только гадать, с какими опасностями столкнутся девушки и что сумеют добыть.
– Жрацена-то там совсем дикая, не чета тем сорнякам чахлым, что в городе пробиваются! Один такой кустик стадо азаргов за раз сожрать может! А кого не сожрёт, тех понадкусывает!
С каждой минутой жарких споров растунции становились всё ядовитее, обрастали новыми органами, некоторые – даже глазами, но вот внезапно все разговоры стихли.
Первой из зарослей Диколеса вышла Глициния. За собой она тянула упирающийся куст монстеры несовершеннолетней, туго спелёнатый верёвкой – именно её моток выбрала девушка из предложенных предметов. Лишь недавно выяснилось, что если дать этой растунции прожить полный цикл, то на месте отмершей особи тут же вырастала феялка взлелеянная – редкой красоты и ценности цветок. А местные садоводы всё ломали голову, как феялку самим выращивать – ни опыление, ни вегетация не помогали…
Я посмотрела на часы: десять минут до конца. Можно уже «возвращаться». Встала, слегка потянулась и перешагнула границу, оказавшись вновь на месте старта, а теперь уже финиша. Помахала зрителям, демонстрируя пустые руки.
Следующей вышла Агата, осторожно держа на вытянутых руках, предусмотрительно затянутых в перчатки, корешок панацеи сомнительной. «Одно лечит, другое калечит», – говорили об этой растунции. Панацея сомнительная с лёгкостью излечивала от любой болезни – от простуды, чахотки или даже отрубленной головы, если её быстро на место приставить. Но тут же награждала новой. Но, согласитесь, какой-нибудь грибок ногтей в качестве побочного эффекта стоит того, чтобы вылечиться от того же тифа.
Это серьёзная заявка на победу. И далась она Агате явно нелегко – у неё вся одежда была разъедена чьим-то едким соком. Умница, я ей уважительно кивнула.
– Это моё! Нет, моё! – из Диколеса одновременно выскочили Терцина и Октавия Варинс, выдирая растунцию друг у друга из рук. Мохнатый рыжий плод дыни коктейльной такого обращения не стерпел и развалился на две половинки, обдав обеих сестёр сладким алкогольным соком.
За ними вышла Примула Варинс, держа за сухой хвостик сиреневый мерцающий кокон…
– Выбрось! Выкинь немедленно! Да не здесь! Не на землю! А-ааааа!.. – в панике одновременно заорали я, Агата, герцогиня Шальтеир и некоторые другие зрители. Видимо, уже тоже знакомые с пассифлорой неразборчивой.
Агата действовала стремительно: выщипнув из рук остолбеневшей Примулы хвостик кокона, она аккуратно раскрутила его и забросила обратно в дебри Диколеса. Метрах в семи над кустами растунций поднялось сиреневое облачко.