Седьмое подразделение размещалось в кабинете 527 полицейского управления, в бесцветной комнатке размером шесть на семь метров с высоким потолком. В ней вплотную друг к другу стояли старые металлические и деревянные столы, шкафы с документами, семь телефонных аппаратов, кофеварка, аккумулятор для подзарядки раций, сейф, в котором сотрудники иногда хранили табельное оружие, и у входа — вешалка. С потолка в два ряда светили лампы дневного света; на стене — доска с фотографиями двухсот шестидесяти трех осужденных преступников и табличка с надписью: «Если ничего не делаешь, убирайся к черту, не мешай другим!»
С колонны, стоявшей посреди комнаты, свисал старый плакат, на котором было написано: «Я расстанусь со своей старой пушкой только тогда, когда от нее оторвут мои похолодевшие пальцы».
Реймонд Круз вернулся на службу в половине третьего. С начала расследования убийств Элвина Гая и молодой женщины из Палмер-парка прошло чуть меньше тринадцати часов.
Войдя в комнату, Реймонд повесил на вешалку пиджак, который носил, не снимая, последние двадцать четыре часа, и направился к своему рабочему месту. Его стол стоял в углу комнаты, спиной к единственному окну и сломанному кондиционеру.
Реймонд опустился на стул и стал слушать.
Стол Норба Брила стоял напротив стола лейтенанта. Сам Брил в этот момент разговаривал по телефону и что-то записывал: «…наружные половые органы травмированы… пуля обнаружена в височной доле…» Он беседовал с работником окружного морга.
Хантер тоже прижимал к уху телефонную трубку, но ничего не говорил — видимо, ждал, когда ему ответят. Возле его стола сидел чернокожий парень — подозреваемый, он же свидетель по делу об убийстве в Палмер-парке. Они сидели так близко друг от друга, что почти касались коленками. На парне была надета белая майка, а на голове — бейсболка. Он терпеливо ждал, когда Хантер положит трубку. Никого больше в комнате не было.
— Двадцать пять лет, и никаких документов, кроме проездного на автобус? — Не выпуская телефонную трубку, Хантер покачал головой. — Ты хоть в армии-то служил?
Парень в ответ только пожал плечами.
— Покажи-ка прическу, — велел ему Хантер.
Парень приподнял бейсболку.
— Так и запишем — «волосы с начесом», — сказал Хантер и сделал пометку в лежавшем перед ним протоколе допроса.
— Стиль афро, — возразил парень.
— Афро? — переспросил Хантер. — Дерьмо у тебя, а не афро. Запишем так, афро с начесом. — Он распрямил спину и сказал в трубку: — Слушаю… Значит, Дарролд Вудз?.. Хорошо. Дай мне все, что у тебя есть.
Хантер кивнул и, произнося «ага… ага», стал делать пометки в своем блокноте. Закончив писать, он взял со стола «Конституционные права граждан» и сказал парню:
— Почему ты назвался Дональдом Вудзом, хотя ты Дарролд? Ты солгал мне, Дарролд! — Хантер укоризненно покачал головой. — Да не строй из себя овечку, ты ведь у нас не в первый раз.
Дарролд Вудз оживился:
— Подумаешь, ну, украл, так ведь без отягчающих… И еще побил кое-кого по мелочи…
— Ага, по мелочи! Обрезком швеллера по башке…
Брил прикрыл телефонную трубку ладонью.
— Причина смерти — множественные огнестрельные ранения, — сказал он Реймонду. — Две пули, одна, с медной гильзой, извлечена из спинномозгового канала, вторая — из черепа.
— Судья Гай? — уточнил Реймонд.
Брил кивнул и произнес в телефонную трубку:
— Хорошо. А сколько ранений у той девушки, Адель Симпсон? Это точно? Больше не нашли?
Он вновь прикрыл рукой трубку и перевел взгляд на Реймонда.
— Все как мы и думали. Морин уже передала пули в лабораторию.
— Ты был хорошо знаком с Адель Симпсон? — спросил Брил чернокожего парня.
— Я никогда ее раньше не видел, — ответил тот.
— Ты забрал у нее сумочку. Что еще?
— Не знаю никакой сумочки!
— Дарролд, у тебя нашли кредитные карточки Адель Симпсон.
— Я их нашел.
— Опять пудришь мне мозги? — вздохнул Хантер. — Дружок, речь идет об убийстве, а не о невинном приставании к женщине. За это срок полагается, понимаешь?
Реймонд поднялся из-за стола, подошел к парню и тронул его за плечо.
— Я кое о чем тебя спрошу, — сказал он. — Идет?
Парень поднял на лейтенанта глаза, но ничего не ответил.
— Женщина уже была мертвая, так?
— Ну да, вот и я про то же.
— Зачем ты ее прижигал?
Парень ничего не ответил.
— Проклятие! — гаркнул Хантер. — Уведите его наверх!
— Я только ее потрогал, — сказал парень. — Хотел проверить, жива ли она.
— Чем ты ее трогал? — спросил Хантер. — Своей писькой?
— Нет, ничего подобного!
— Сейчас проводится вскрытие, — сказал Хантер. — Если в ней найдут сперму, по которой определят группу крови насильника, а она окажется как у тебя, то нам, Дарролд, придется спросить, когда ты изнасиловал девушку — до того, как застрелил ее, или после.
— Не убивал я ее! Вы что, нашли у меня оружие? Нет!
— Какое место ты прижег? — спросил Реймонд.
— Ногу, — помедлив, ответил парень.
— Только дотронулся?
— Да. Знаете, чуть-чуть.
— Ты коснулся ее сигаретой? — спросил Реймонд.
— Да, вроде того.
— Зажженной?
— Да. Но я ее уже докурил. Так что бычком.
— Зачем ты ткнул в нее бычок?
— Я же сказал — хотел проверить, жива ли она. Вот и все.
Реймонд подошел к кофеварке, налил себе в пластиковый стаканчик кофе и вышел из комнаты. По коридору с довольным видом шла Морин Дауни. Увидев Реймонда, она подняла папку.
— Вот, результаты вскрытия.
— А баллистическая экспертиза? — спросил Реймонд.
— Они еще не закончили, но пули абсолютно идентичны.
— Что за оружие?
— У них две пули, извлеченные из трупа женщины, и две из судьи Гая.
— Норб мне говорил.
— Скорее всего, оружие тридцать восьмого калибра. Знаешь, к чему они склоняются? — Глаза у Морин засверкали.
— Что стреляли из «вальтера» тридцать восьмого калибра, — ответил Реймонд.
Улыбка на лице Морин мгновенно растаяла.
— Как ты узнал?
— Ноябрь семьдесят восьмого года, — сказал Реймонд. — Перестрелка в наркопритоне на Сент-Мэри…
В глазах Морин вновь вспыхнули огоньки.
— Помнишь? Тогда из деревянной обшивки извлекли две сплющенные пули, выпущенные из «вальтера» тридцать восьмого калибра.
— Бог ты мой, — произнесла Морин. — Ты думаешь…
— Вот именно, — кивнул Реймонд. — Возвращайся к экспертам, пусть сравнят пули из наркопритона с теми, что извлекли из судьи Гая и Адель Симпсон.
— Слишком хорошо, чтобы это оказалось правдой, — заметила Морин.
— Вот сравнят, тогда и посмотрим, — ответил Реймонд.
Он прошел по коридору, завернул за угол и, ополоснув в раковине стаканчик из-под кофе, налил в него водопроводной воды. Радостное чувство переполняло его. Он был уверен в результатах, которые вскоре поступят из криминалистической лаборатории. Ему представился Клемент Мэнселл, в зелено-красно-желтой гавайской рубашке, на скамье подсудимых. Потом он увидел, как Клемент Мэнселл, широко ухмыляясь, выходит из зала суда.
8
Они оба были уравновешенными людьми и об убийствах говорили спокойно.
Роберт Херцог, инспектор отдела убийств, сидел за покрытым стеклом рабочим столом в кабинке, отгороженной от общего зала стеклянными перегородками. Это был крупный мужчина с печальными глазами и копной густых седых волос. Двадцать девять лет своей жизни он отдал службе в полиции. Напротив него, глядя в окно, сидел Реймонд Круз.
— Тебе свет мешает? — спросил инспектор.
— Нет, — переведя на него взгляд, ответил лейтенант. — Все нормально.
— Мне показалось, ты щуришься.
Окно за спиной Херцога выходило на реку, купавшуюся в лучах заходящего солнца.
— Итак, что нам известно об Адель Симпсон?
— Работала в компании по торговле недвижимостью, разведена, детей нет. Жила одна в квартире возле Вестленд. Встречалась с двумя парнями из своей конторы, один из которых женат.
— Ее любовники могли иметь какое-то отношение к убийству судьи Гая?
— Пока не знаю, но думаю, что нет.
— Для расследования этого дела тебе потребуется помощь. Посмотрю, что можно для тебя сделать.
— Не знаю, — медленно произнес Реймонд, желая высказать свои собственные предположения.
Херцог выжидающе посмотрел на него. Но Круз продолжал молчать. Он знал, что сейчас инспектор начнет задавать ему вопросы, а потом даст время высказаться.
— Возможно, даже к лучшему, что вы поручили нам оба дела, — сказал Реймонд. — На первый взгляд, они никак между собой не связаны, но мы попробуем установить, не серия ли у нас. Во всяком случае, убийства Гая и Адель Симпсон совершены из одного и того же оружия.
— Значит, ты полагаешь, что их убил один и тот же человек, но пока не знаешь, каков мотив преступления: ревность, месть или что-то еще.
— Вообще-то сейчас меня мотив преступления не волнует, — заметил Реймонд. — Судя по предварительным данным, судью заказали, а девушке просто не повезло: оказалась не в то время не в том месте.
— А с чего ты взял, будто она была в машине с судьей?
— Свидетель слышал пять выстрелов. Точно пять. А потом услышал женский визг. Хотя он и не уверен, что кричала женщина. Три пули обнаружили в трупе судьи, две прошли навылет — застряли в спинке сиденья машины. Аналогичные пули извлекли из Адель Симпсон. Они вошли ей в спину, задели позвоночник и застряли в легких. Третья пуля прошла навылет.
— Но кричала не обязательно Адель Симпсон, — заметил Херцог.
— Согласен, — ответил Реймонд. — Для суда это не доказательство. Но у нас есть свидетель, парковщик из Хейзел-парка по имени Эверетт Ливингстон. Он говорит, что судья уехал от них в серебристого цвета «Марке VI» вместе с блондинкой, на которой было надето розовое платье, на шее несколько золотых цепочек, а на губах темная помада. Описание соответствует внешности Адель Симпсон.
— А почему тот парковщик обратил внимание на судью?