– Наша телефонистка, сэр.
Стоило бы разыскать телефонистку и расспросить, какой акцент был у звонившего. Но вряд ли она могла запомнить. Я кивнул и положил на поднос несколько монет – слишком много, судя по ухмылке официанта и по тому, как быстро он исчез.
Видимо все заранее обдумали. При звонке из телефона-автомата не имеет значения, услышит ли разговор полиция. И они знали, что в полицию я обращаться не стану. Без оружия я чувствовал себя неуверенно и беззащитно. Что, если забрать его из кафе? Но там все еще кишит полицейскими, да и инспектор Вик может вздумать обыскать мои вещи. Так что придется оставить оружие в кафе на ночь и только надеяться, что найду его там завтра.
До телефонного звонка, сулившего новые неприятности, оставалось больше часа, и тут я вспомнил, что у меня в номере осталась бутылка шотландского виски. Я поднялся, налил и решил позвонить Вилли. А пока ждал разговора с Лондоном, достал листок с последними словами Стэна.
"Корд
Гульбрандсенс??
Х. и Торнтон????"
Да, пока толку немного.
Телефонистка сообщила, что номер у Ллойда не отвечает. В такое время это было неудивительно, и я попросил ее набрать домашний номер Вилли в графстве Беркшир. Затем переписал записку Стэна и спустил оригинал в унитаз. Судя по вопросительным знакам, он собирался сообщить это мне. "Х. и Торнтон" не говорили мне ничего, разве что звучали по-английски; "Гульбрандсенс" походило на фамилию. Это оказалось нетрудно проверить по телефонной книге – в ней нашлось не меньше дюжины людей с такой фамилией. Еще в Бергене была такая улица. Но Стэн там никогда не жил – я уже успел это проверить.
Наконец из далекого Беркшира долетел вежливый голос пожилой женщины. Она сообщила, что Вилли будет дома около девяти и спросила, не нужно ли ему что-то передать. Я представился и обещал позвонить позже.
После этого я снова разглядывал ребус Стэна, пока не раздался телефонный звонок. Мои часы показывали две минуты восьмого.
– Джеймс Корд?
– Да, я. Кто говорит?
– Неважно. Ты сейчас один?
– Да. – Я пытался понять, кто говорит. Мог, конечно, и норвежец – здесь не желают подносить ваш багаж, но не откажутся в совершенстве изучить ваш язык – но сомнительно. – Что вам нужно?
– Хороший вопрос. Нам нужна книга, которая наверняка у тебя с собой. Она не твоя, поэтому...
– О какой книге речь?
– Черт тебя возьми! – Судя по этой вспышке, говорил со мной явно не норвежец. – Ты прекрасно знаешь, какой. А теперь слушай, как ты ее передашь.
Я заставлял себя разговаривать как можно спокойнее.
– Ладно, успокойся. Я вам не библиотека. Вы каждый раз...
Он перебил:
– Смотри, а то мы посоветуем местной полиции связаться с Лондоном и выяснить, за кем числится "маузер", который нашли у Стэна.
Я сосчитал до трех, делая вид, что обдумываю угрозу, затем осторожно заметил:
– Я слышал, что его убили, но ничего не знал о пистолете.
– А пистолет твой. Помнишь номер? – Он назвал номер моего "маузера".
Я снова сосчитал до трех, демонстрируя испуг, потом протянул:
– Они не поверят, что это сделал я.
– Может быть. Вполне может быть. Но пока будут думать и решать, ты тут вдоволь насидишься. Ну, что теперь скажешь про книгу?
Мне казалось, что голос этот я слышал в подземном гараже, когда меня кололи пентоталом. Но даже если я неправ, он все равно из тех, кто забрал мой "маузер".
– Какие гарантии, что полиция не узнает о "маузере"?
Похоже, раздался облегченный вздох.
– Майор, ты ведь давно уже не в армии. Какой же шантажист дает гарантии? Такого просто не бывает. Ведь не забудешь то, что уже знаешь!
– Я передам книгу в Лондоне.
– Нет, сегодня же! И слушай, где.
– Слушаю.
19
Не успел я отойти от телефона, как он опять зазвонил. В трубке звучал глуховатый, но резкий голос:
– Мистер Корд? Инспектор Вик. Мы сегодня встречались.
– Помню, инспектор. Вы сейчас зайдете?
– Если не возражаете. Вы будете в номере? Я подойду через несколько минут.
Появился он, не прошло и минуты – явно звонил из вестибюля. Не иначе рассчитывал застать меня врасплох, пока я не успел проглотить секретные бумаги.
На нем был все тот же мятый коричневый костюм, а через руку перекинут потрепанный плащ из какой-то выцветшей зеленоватой ткани с торчащими нитками и оторванной снизу подкладкой. Встретив на улице человека в таком плаще, невольно хочешь дать ему пять пенсов на кофе и при этом обойти стороной.
Я поднял бутылку шотландского виски.
– Ваше начальство разрешает пить в рабочее время?
Он громко хлюпнул носом.
– Скажем, что это нужно для лечения. Мне без воды, пожалуйста.
Я налил ему изрядную лечебную дозу.
– За ваше здоровье.
– И ваше тоже. – Инспектор Вик залпом выпил свое лекарство. – В Норвегии, чтобы стать суперинтендентом, нужно иметь степень по юриспруденции. Мне это не светит, потому что я учился не в университете, а на войне. А после войны... – Он пожал плечами и задумчиво посмотрел на меня. Однако это не было жалостью к себе – он просто хотел предупредить, что не верит в юридические уловки.
Потом он сообщил:
– Я разговаривал со Скотленд-Ярдом...
Я кивнул. Нормально – вот только что ему сказали?
– У вас есть при себе пистолет? – спросил он вдруг.
– Нет.
Он допил виски и встал.
– Не возражаете, если я проверю? Правда, у меня нет... вы это называете ордером на обыск.
Я пожал плечами и развел руками. Инспектор Вик сел на место, вполне удовлетворенный результатом. Раз я с такой готовностью пошел ему навстречу, значит у меня нечего искать. Это не только подсказало мне, какую информацию он получил от Скотленд-Ярда, но многое открыло в нем самом.
Он поднял свой стакан, я налил виски и, глядя на остаток в бутылке, многозначительно заметил:
– Скоро снова придется собираться в дорогу.
– За ваше здоровье! С дорогой придется немного подождать. Скажите, у вас есть пистолет 22 калибра?
– У меня четыре таких пистолета – все дома. Значит, его убили из такого пистолета?
Инспектор Вик кивнул и принялся прочищать нос, нещадно расходуя бумажные платки.
– Зачем вам понадобился Стен?
И тут я рассказал ему всю историю. О том, как при мне застрелили Фенвика, как я хотел понять, за что его убили, как меня наняли... О том, что Фенвик приезжал недавно в Берген и о письме от Стэна миссис Фенвик. Не упомянул я только про оружие, Макби, книжку "Медвежонок Берти", допрос с психотропными препаратами, да еще организованную мисс Маквуд слежку. От этого рассказ получился не столь ярким – но зато гораздо короче.
Из Скотленд-Ярда могли сообщить, что когда убили Фенвика, я был вооружен, но вряд ли он рассчитывал, что я сейчас в этом признаюсь.
– Что вы собирались узнать у Стэна?
Я задумался.
– Ну, что все это означает.
– Вы в самом деле ничего не знаете?
– Могу только предполагать, что дело связано с судами – Стэн их инспектировал, а Фенвик страховал. Это кажется самой очевидной связью, но могло быть и что-то еще.
– Например, что обоих убили?
– И это тоже. Кстати, мне сообщили, что Фенвика застрелили из пистолета "браунинг" калибром девять миллиметров – не знаю, правда, какой модели.
Инспектор Вик благодарно кивнул, вытер нос и сделал пометку в блокноте.
– Спасибо за информацию.
– Уже известно, когда застрелили Стэна?
– Врачи никогда не берутся сказать это точно. Во всяком случае, в три часа дня он еще был жив, звонил в агентство, которое предоставляло ему секретаря. А почему вы спрашиваете?
– Пистолет 22 калибра – конечно, не пушка, но все-таки и не пишущая машинка.
Он снова кивнул.
– Убийца – или убийцы – стрелял через прижатую к голове подушку. Врачи обнаружили в пулевых отверстиях волокна от подушки, сыгравшей роль глушителя.
Мне приходилось слышать о таком импровизированном глушителе, но сам я никогда им не пользовался. Одеть обычный глушитель на "маузер" невозможно: его затвор выдвигается до самого дула.
– Оружие нашли? – спросил я.
– Нет. Убийца подобрал и унес даже стрелянные гильзы – если только не стрелял из револьвера, что кажется невероятным. Очень предусмотрительный тип.
Да уж, ничего не скажешь... Мне хотелось спросить, в каком состоянии пули – годятся они для проверки ствола? Я лично в этом сомневался – если свинцовая пуля прошла через кость, искать на ней следы нарезки ствола бесполезно. Но я и так уже достаточно расспрашивал про оружие, даже при чисто профессиональном интересе.
– Вы уже звонили в Англию? – спросил он.
– Пытался. Но не дозвонился.
– Долго вы задержитесь в Бергене?
– Теперь мне незачем тут торчать, верно? Но все зависит от того, насколько мне позволят заниматься тут делами.
Он подумал, а затем, прекрасно зная, что я имею в виду, спросил:
– Что вы имеете в виду?
– Ну, поговорить с людьми. Хотя бы в том агентстве, где он брал секретаря. Встретиться с его женой, друзьями, родителями.
– Он не женат. Из родных один отец – живет где-то под Осло.
– Но вы мне не ответили. Могу я встречаться с родственниками и задавать вопросы без вашего жесткого контроля?
Инспектор взболтал содержимое своего стакана и залпом выпил.
– Ну, если родственники возражать не будут...
Он поднялся.
– Возможно, все прояснится уже завтра. В его бумагах что-нибудь да обнаружится. Так что не стоит волноваться из-за этих ваших загадочных происшествий.
– Вы в самом деле так считаете?
– Не знаю. За убийством всегда кроется либо дикая ненависть, либо трезвый расчет. Вспомните о подушке, о подобранных гильзах. Вероятно, вы лучше знаете о мире, где можно убить человека по трезвому расчету. Поживем – увидим.
Пожав плечами, я почувствовал, как внутри все похолодело.
Инспектор Вик взял плащ, взглянул на меня своими воспаленными глазами и ушел.