Какой подарок вы предпочтете получить? Варианты: цветы, конфеты, мягкая игрушка, деньги. Не раздумывая Лара нажала на «цветы». Да, она была хозяйкой цветочного магазина. Вся ее жизнь проходила там, среди роз, гвоздик, гербер и хризантем. Но Лара не была пресыщена цветами. Она не переставала удивляться, как земля рождает такую красоту. Лару завораживали фото цветущих полей или города в мае, наполненного запахом черемухи и сирени. Цветы не могут надоесть никогда. Особенно цветы, подаренные любимым человеком.
Второй вопрос. Ваше любимое кино про любовь? Варианты: «Титаник», «Москва слезам не верит», «Касабланка», «Петербург. Только по любви». Она смотрела все эти фильмы и больше всего из представленных картин любила «Москва слезам не верит» – знала практически наизусть. Но сегодня… сегодня по настроению ей ближе «Касабланка», и даже появилось желание это кино пересмотреть.
Третий вопрос. Ваш любимый десерт? Тирамису, мороженое, пончик, торт «Наполеон». Тирамису под кофе – идеальный десерт.
Четвертый вопрос. Что для вас любовь? Дружба, доверие, страсть, нежность.
Кто придумал такой глупый вопрос? Как тут можно выбрать что-то одно? Любовь – это все вместе. Саша для Лары был всем: мужем, другом, любовником. Она долго смотрела на вопрос, а потом нажала на «доверие». Потому что без доверия у них ничего бы не получилось. Даже при наличии страсти и нежности.
Пятый вопрос. Какая вершина наиболее подходит для признания в любви? Эйфелева башня в Париже, холм Пинчо в Риме, гора Батарейка в Сочи, крыша небоскреба в Нью-Йорке.
Рим, конечно. Потому что он идеально подходит к тирамису и кофе. И удивительно, что в тесте предложили «Касабланку», и не «Римские каникулы», тогда был бы полный комплект.
Результат: «Вы – образец утонченной классики. Ваше идеальное свидание – ресторан, столик на двоих, зажженные свечи, изысканное вино. Ваш спутник в костюме, вы в красивом платье, и, может быть, он пригласит вас на медленный танец».
Ну что же, почти все сбылось. С некоторыми поправками. Ресторан был, правда без свечей, зато с борщом. Вместо вина – двойной коньяк, вместо танца – покупка леденцов. Да и с платьем не сложилось – Лара с утра надела брюки. Зато Саша был в костюме.
Рик пошевелился, Лара аккуратно согнала его с колен и прилегла. Сейчас, буквально минут пять полежит, а потом встанет и пойдет переодеваться. Сегодня был такой трудный день…
26
Алена смотрела кино. То самое – «Петербург. Только по любви». Она лежала на кровати в пижаме, карман которой украшала аппликация Чебурашки, ела купленные по дороге домой пончики и смотрела по ноутбуку кино.
А что еще оставалось делать? Петя так и не пришел. И не позвонил. И даже эсэмэску не прислал. Конечно, она ведь всего лишь друг. Сегодня же не день друзей. Сегодня день влюбленных. И поздравляют не друзей, а любимых. На этой мысли Алена поставила фильм на паузу и пошла заваривать чай. Без чая пончики были не очень вкусными. И вообще, эти пончики были не такими вкусными, как те, что приносил Петя. А Петя сейчас, наверное, с кем-то из своих однокурсниц. Алена видела их – все талантливые, подающие большие надежды. Не то что продавец в букинистическом.
Сегодня в новостной ленте в сети она прочитала про захват цветочного магазина каким-то парнем. Поступок ужасный и страшный. Хорошо, что хоть оружие было бутафорское – всего лишь зажигалка, очень похожая на настоящий пистолет. Алена парня не оправдывала, но думала о том, на какие отчаянные поступки подвигает людей неразделенная любовь. У Алены вон тоже… неразделенная любовь. Чайник зашумел, начал слегка трястись и походить на маленькую, готовую к взлету ракету. В дверь позвонили. Сердце сразу забилось сумасшедше. Кто это? А вдруг он?
Алена подошла к двери и посмотрела в глазок. Петя. Дрожащими руками она начала поворачивать ключ, и лишь распахнув дверь, поняла, что стоит в пижаме.
А на нем куртка сидела очень странно, и Алена даже не сразу сообразила, в чем дело. Только потом заметила, что один рукав пустой.
– Что случилось? – спросила она.
– Руку сломал. Можно войти?
– Входи, конечно. – Она посторонилась, а потом спохватилась и забыла про пижаму.
Подумаешь, пижама, человек руку сломал. – Как же ты ее сломал?
– Долгая история. – Петя вручил целлофановый пакет.
– Сейчас все расскажешь. Есть будешь? У меня, правда, ничего нет, только пончики. Но я могу яичницу приготовить с колбасой. Будешь яичницу?
– Буду. – Петя высвобождался из куртки.
– А что в коробке?
– Это к чаю.
– А-а-а, – протянула Алена и пошла с коробкой на кухню, чтобы сделать Пете яичницу.
– Только ты осторожно, – сказал он ей вслед, – там все хрупко!
Куртку наконец удалось снять. Петя повесил ее на крючок и пошел мыть руки. Он смутно себе представлял, как мыть одну руку. Включил воду, взял мыло, помочил его, вернул на место и кое-как поводил по мокрому мылу сверху ладонью. Потом начал руку ополаскивать. Да, с одной рукой – это не с двумя. Очень неудобно.
Зато врач в травмпункте попался хороший, спокойный, и очереди почти не было. Можно сказать, повезло. У Пети сегодня вообще не день, а сплошное везение. С самого утра, как только туфли осенние надел, испортил их дорожной солью, так везение и началось.
Алена стояла около стола, смотрела на большую кофейную чашку и на выглядывающий из нее подсолнух. Подсолнух показался Алене совершенно хулиганским. Потому что за окном зима и снег. А тут… подсолнух. И, главное, такой крепкий, яркий. Провокационный. А потом она увидела вставленную между конфет миниатюрную книжку. «Моей любимой». Не другу, не хорошей девчонке, а любимой… Любимой.
– Я полотенце не нашел, – сказал вышедший из ванны Петя.
Алена обернулась.
– А еще я очень голодный.
– Сейчас все приготовлю, – ответила она и сделала шаг навстречу.
Кухня была крошечной, поэтому они оказались совсем близко.
– Яичницу или омлет? – спросила Алена, подняв голову.
– Что побыстрее. – Петя обнял ее здоровой рукой и поцеловал.
На столе вызывающе-желтым полыхал подсолнух, ожидая, когда его переставят в вазу или хотя бы во что-нибудь более приличное, чем кофейная чашка. А двое не обращали на цветок никакого внимания. Они целовались, самозабвенно и счастливо, так, как могут целоваться только влюбленные.
27
Лара проснулась от телефонного звонка. Она лежала некоторое время с закрытыми глазами и слушала, как за стенкой что-то говорит муж. Похоже, она заснула и совсем не слышала, как пришел Саша. Надо же… Лара не была склонна к вечерним сновидениям, скорее наоборот. Время от времени ее посещали периоды бессонницы, с которыми приходилось бороться, в крайних случаях прибегать к специальным препаратам. А тут так сладко заснула. Лара пошевелила затекшим плечом. Рик рядом тоже пошевелился. Этот хитрец, оказывается, свернулся клубочком, пригрелся рядом и тоже начал дремать. Лара слегка приподнялась, с ее плеч упал плед. Теперь понятно, почему было так уютно и тепло.
Саша за стеной закончил телефонный разговор. Надо вставать. Лара потерла лоб и провела по волосам, пытаясь их пригладить. Все равно придется заглянуть в ванную. Тушь наверняка размазалась под глазами.
Рик подъему хозяйки был не рад, он недовольно спрыгнул на пол, но потом, сделав круг по комнате, вернулся на диван, зарылся в плед и решил продолжить сновидения.
Лара привела себя в ванной в порядок и направилась к мужу. На кухонном столе лежали контейнеры с привезенной из ресторана едой. Некоторые были открыты, рядом стояли тарелки. Было видно, что в одну из них он пытался красиво переложить карпаччо, но получилось, как получилось.
Саша Лару не видел. Наблюдать за попытками сервировки стола было забавно. Муж сопровождал все это тихими ругательствами и вздохами. Снова зазвонил телефон, и, пытаясь нашарить рукой трубку, он смахнул со стола один контейнер.
– Да… слушаю… нет, Нина… да, я понимаю, что идея с выходными в отеле блестящая и что материал может получиться топовый, но больше я этих тиктокеров в свой отель не пущу, да… только на правах проживающих…
Лара сжалилась над мужем и подняла упавший контейнер. Там оказалась осетрина холодного копчения. Для нарезанных кусочков рыбы падение было нефатальным. Пока Саша спорил с редактором журнала, Лара быстро раскрывала емкости и перекладывала на тарелки рыбу, блинчики, свои любимые рулетики из баклажанов с сыром и грецкими орехами, ставила разогревать в микроволновку горячее.
– У тебя сейчас вечеринка, отдохни… Давай оставим этот вопрос до понедельника… хорошо.
Когда он закончил говорить по телефону, стол был полностью сервирован и готов к ужину, коробка с пирожными убрана в холодильник, а бутылка белого вина из холодильника вынута. Осталось только ее открыть.
– Я не знала, что ты в таком совершенстве владеешь великим и могучим, – заметила Лара, беря из ящика штопор.
– Я не знал, что ты подслушиваешь.
– Я не подслушивала, – ответила Лара, вручая штопор Саше. – Я узнавала новое о собственном муже.
А потом не удержалась и поцеловала его. Обняла за шею и пошла в наступление. Терпела ведь с самого обеда. И Саша, кажется, тоже долго терпел, потому что поцелуй получился жадным и головокружительным, долгим-долгим. Он отнимал дыхание и делал ватными ноги. Что-то она там сегодня отвечала на вопрос про страсть и нежность. Невозможно их разделись, совсем невозможно, когда любимые руки обнимают твои плечи, а любимые губы шепчут твое имя. И сердце тает, тает…
Ужин оказался под угрозой. Ужин вполне мог подождать. Они, не расцепляя рук и не переставая целоваться, уже двигались в сторону спальни, натыкаясь на стол, стулья, кухонную дверь… Но тут снова зазвонил телефон.
– Да что же это такое… – выдохнул Саша, упираясь своим лбом в ее и стараясь выровнять дыхание. – Ни минуты покоя.
Звонила Катя, рассказать, что они с бабушкой посмотрели очень романтическое кино, а теперь пора спать, и она желает маме и папе спокойной ночи. Разговаривали по громкой связи, чтобы в беседе участвовали все.