Очнулся я в клинике для акацук, пострадавших при несении службы. У моей кровати дремал Итачи. Когда я зашевелился, он тоже проснулся.
- Вот уж не думал, что ты так быстро придешь в себя. Дейдара говорил, что это самое мощное, что у него было. – Итачи, похоже, был рад меня видеть.
- А сколько прошло? – спросил я немного севшим голосом.
- Всего полгода. – Итачи поднялся, собираясь уходить. – Да, кстати, теперь ты на пенсии, старик.
Ну, меня это окончательно выбесило.
- Эй, сопляк! Кого ты назвал стариком?! Да я тебе в дедушки гожусь! – я вскочил с кровати.
- Ты что-то сказал, или мне послышалось? – Итачи замер у самой двери.
- Нет, ты услышал все правильно, - я когда злой, я себя не контролирую. – Пошли выйдем и поговорим один на один. Твой голубой Кисаме тебя не спасет!
- Ты полагаешь, мне нужна его защита? – Итачи-сан криво усмехнулся. Тут я подумал, что не стоило так горячится.
Мы вышли из клиники, был сильный мороз, гляжу: поднимается медленно в гору лошадка, везущая хворосту воз…
- Куда уставился? – окликнул меня твой брат.
- Никуда, - сказал я. – Сразимся! Что ли…
Дальше я снова ничего не помню. Придя в себя, я с удивлением отметил, что лежу в луже своей крови, одна рука была-таки оторвана. Я тогда еще подумал: «Хорошо, что она не от меня настоящего». Подобрав ее, я снова пошел в клинику. Вот, в принципе, и все, Саске-кун. Саске-кун?! САСКЕ?!
...Но Саске его уже давно не слушал. Свернувшись калачиком у погасших свечек, он тихо покрывался инеем...
- КАБУТО!!!
...День 17, День 18, День 19, День 20 и День 21 начисто выпали у Саске из памяти, так как он подхватил воспаление легких, а это чрезвычайно серьезно.
Часть 8. Приоденься!
День 22.
Саске очнулся от того, что в лицо светили горячие лучи дневного солнца. Это его немного напугало, ведь в подвал Орочимару не проникал солнечный свет.
- Где это я, черт возьми? – Едва он успел это прошептать еле шевелящимся языком, как уши свернулись трубочкой от девичьего крика:
- Орочимару-самаааа! А, Орочимару-сама! Он проснулся!!!
Саске повернул голову, и в его поле зрения попала какая-то красноволосая девочка.
- С-сакура? – спросил он на выдохе.
- А вот и не угадал! Мое имя Карин, дурачок!
«За дурачка ты еще получишь, Пеппи-длинный-чулок», - подумал Саске и отвернулся обратно. В палату прямо-таки влетел Орыч, а за ним Кабуто. Глаза у обоих сейчас ничем не отличались от шарингана.
- Наконец-то, еще чуть-чуть и пришлось бы вызывать коноховских лекарей, - Орочимару рухнул на стул у кровати Саске. – Ты нас здорово напугал, заболев так неожиданно.
- Та, я тумать сторовье у Учих покрепче, а ти так толко не поправляться.
- Так, блин, топить надо лучше! – Саске рывком сел, в голове немного замутилось. – Экономите на отоплении, электричестве, не удивительно, что приходится изобретать всякие техники бессмертия... В таких условиях и загнуться недолго. Вообще удивляюсь, как я только здесь выжил.
«Эт-то я утивляюсь, как ти только стесь вышил», - подумал Кабуто.
- Ну, раз с тобой все в порядке, то можем тебя выписать, - заявил Орыч.
Саске вылез из-под одеяла и сделал несколько неуверенных шагов. Карин все время вертелась рядом.
- Ну что тебе надо, блин? – рассердился Учиха.
- Хи-хи, Саске-кун, а ты пижаму забыл надеть.
Она не успела договорить эту фразу, как Саске уже снова был под одеялом.
«Потрясающая скорость, - подумал Орочимару-сама, - как у Ли без утяжелителей. Все-таки ты невероятен». Из-под одеяла показалась протянутая рука. Карин подала ей пижаму, состоящую из слишком большой белой рубахи и таких же слишком больших белых штанов. Просто у Орыча никогда не было детских размеров.
Вскоре показался Саске, на этот раз в больничной пижаме. Он почему-то смотрел в пол, видимые уши и шея были красные.
- Куда мы пойдем? – тихо пробормотал выживший из Учих.
- Для начала, нам следует подобрать тебе что-нибудь потеплее. Твоя прежняя форма подопытных Кабуто исчерпала себя.
- Мне нравится эта пижама, - еще тише пробормотал Саске, чьи уши и шея покраснели еще больше.
- Мошешь оставлять ее сепе, - Кабуто направился к выходу, - но ти ше не путишь хотить в пишаме?
- Конечно, не будет, - сказал Орочимару, подталкивая Саске к выходу и делая Карин знаки, что позже с ней поговорит.
Девочка осталась стоять одна в палате, наполненной ярким солнечным светом.
День 22.
- Итак, сам понимаешь, что в модные бутики мы идти не можем, - начал Орочимару философским тоном. Саске сразу догадался, что денег на брэнды у него не допросишься, даже на кредит.
- Понимаю, не тупой, – сказал Саске и про себя добавил: «Судя по вашим нарядам, мы даже на китайский рынок не пойдем. Где сундук моей бабушки?..»
- Для начала мы должны составить список что тебе нужно. – Похоже Саннин решил взять быка за рога в вопросе одежды для Саске.
- Да без разницы, только, если можно, потеплее.
Орыч ходил по комнате и чесал голову, похоже, его мозг развил нехилую деятельность. Глаза блестели, кончик лилового языка нервно дергался, волочась за Саннином по полу, но он этого не замечал. «Давно я не витеть еко в таком хорошем настроении, – лениво думал Кабуто, следя за орочимариным языком. - Витно, высторовление этоко ненормальноко сильно еко опратовало. Мне вот он сам претоставил выпрать сепе отешту».
- АААА! Чойльт!!! – Орыч наступил на свой язык и, поскользнувшись, растянулся на полу. – Хи-хи, как тупо получилось.
Кабуто помог ему подняться. Саске подошел к ним.
- Орочимару, а можно я все-таки оставлю себе эту рубашку? Она теплая…
Орыч был сегодня добрый, поэтому лишь кивнул головой. В конце концов, она шла к цвету саскиной кожи.
- Тогда дело осталось за малым. Кабуто, что ты там принес?
Очкарик протянул бумажный пакет. Орочимару распаковал его.
- Недурно, недурно, – проговорил он, рассматривая какие-то гамаши. – Вроде тебе подойдет, Саске-кун.
Саске взял штаны и быстро переоделся. Он подошел к большому зеркалу у стены и оглядел себя. «Чего-то не то», - Учиха был не очень доволен увиденным. Из зеркала на него глядел пацан, одетый в свисающий до колен халат и какие-то дореволюционные шаровары. Кабуто незаметно улыбался: «Та уш, тьеперь тепя точно путут фсе боятся. Я вот точно рятом не сахочу стоять. Ну и пугало!».
- Все равно мне будет холодно, – проворчал Учиха.
- Да, - Орочимару критически осмотрел свое будущее тело. – Надо что-то, чтобы поясницу не продуло. Если ты второй раз отморозишь почки, это и на мне здорово отразится. Кабуто! Поищи что-нибудь теплое.
Кабуто вышел и через пару минут вернулся с огромным черным куском материи.
- Вот, довольно теплое. Осталось с вашего прошлогоднего костюма на Хэллоуин.
- Точно! То, что надо, - просиял Орыч и обмотал эту тряпку вокруг Саске. – Чем бы закрепить?
Взгляд Орыча шарил по комнате, пока не наткнулся на собственный фиолетовый трос. «Для будущего тела и этого не жалко», - думал Орыч, скрепя сердце, разматывая свой трос. Потом он аккуратно привязал черное полотнище тросом к Саске.
- А что, очень даже ничего, - сказал Саннин, довольно потирая руки.
- Я похож на шотландца, только в колготках! – Саске повернулся к зеркалу спиной.
- Зато очень оригинально, правда, Кабуто?
- Та, просто, хи, самечательно.
- Кто тебе что скажет, Саске-кун, ты же Учиха.
Саске успокоился, в конечом счете, ему было тепло и удобно.
Вечером он нашел в своей комнате красные нитки и иголку. Всего за два часа, исколов себе все пальцы, Саске вышил символ клана Учих на своей новой одежде, думая: «Что ж, Итачи, если ты умеешь прекрасно вышивать, то и в этом я тебе не уступлю!»
Часть 9. Подарки на день рождения нужно покупать за год до этого дня.
День 23.
Саске разбудил громкий топот в коридоре и то, что на него посыпались комиксы с книжной полки над кроватью. Один из журналов больно ударил по носу. Саске поморщился, расшвырял журналы по кровати и, повернувшись на другой бок, попытался заснуть. Однако топот не утихал.
- Ну все! Сейчас кто-то получит! – крикнул разгневанный Учиха, выпутываясь из одеяла. Едва он вышел из комнаты, как на него со всего разгона налетел Кабуто.
- Ай, твою мать! Ты что, слепой?! – прошипел Саске, поднимаясь с холодного пола.
- Претстафь сепе!
- Что же ты носишься с утра пораньше? Пожар, что ли?
- Ньет, фсе корасто хуше…
- АНБУ выследили нас?
- Еще хуше…
- Акацуки напали?
- Хуше, хуше…
- Джирайа учуял наш неприкосновенный запас саке?
- Ох, еще хуше…
- Не может быть! Наруто учуял?!
- Этто, конечно, пыло пы неприятно, но ньет…
- Так в чем же дело? У меня уже кончились варианты! - Саске окончательно вышел из себя.
- Я… - начал Кабуто, заливаясь слезами. – Я…
- Соберись, тряпка, мужик ты или нет? Что «я», «я»?
- Я сапыть-ыть про-о тень рош-ош-тения Орочимару само-о-ой, уааааа!
- Ох ты, ёмаё! У него день рождения?
- Таааа, а я… я софсем сапы-ыть. Орочима-ару пу-у-тет ох как сертит.
- А, когда это долгожданное событие? – Саске подумал, что ему тоже следовало поздравить Орыча.
- Через нетелю, – Кабуто попытался собраться с духом, но снова зарыдал. – Коспоти-и, осталась фсеко нетеля-а-а! Уааааа!
Саске поднял ревущего Кабуто.
- Блин, у меня тоже нет подарка. Ничего, еще неделя, мы должны где-то раздобыть подарки. Надо что-то придумать.
- Тааа, - Кабуто высморкался в свой передник и успокоился, - и побыстрее. Он скоро встанет.
Саске в задумчивости принялся ходить по коридору: «Так, четыре шага в ширину, это около двух метров… Я пробегаю этот коридор из конца в конец за 12,3 секунд со средней скоростью 20 км/ч… Если умножить скорость на вре… Стоп, а для чего нам тогда ширина?»
- Ну что? – спросил Кабуто в третий уже раз.