Прозвучал выстрел. Чапичев увидел в пробоину опрокинувшегося навзничь фашиста и уползающего по развалинам его помощника. Вторым точным выстрелом был сражен и напарник пулеметчика.
Возвращались Чапичев и снайпер из своей засады мимо дома, ощерившегося на мир пустыми глазницами окоп. Там не было ни немцев, ни наших. На всякий случай шли пригнувшись по зарослям сирени. И вдруг Чапичев тронул солдата за рукав. Оба присели, держа оружие наготове: солдат — винтовку, майор — автомат. По тропинке, тянувшейся между домом и сиренью, приближались два немца, низко нагнувшись под тяжестью какого-то ящика.
— «Минеры! — мелькнуло в голове у Якова. — Нас они могут и не заметить, когда пойдут мимо. Но стрелять нам все равно нельзя — может, в доме тоже немцы сидят».
Чапичев поднял левую руку и красноречивым движением пальцев изобразил напарнику клещи: мол, хватаем живыми.
Гитлеровцы и в самом деле не заметили сидящих в сирени советских воинов: так были заняты своей ношей.
Чапичев и снайпер стремительно выскочили из-за кустов и набросились на немцев.
Гитлеровские минеры, оказывается, намеревались заложить взрывчатку в траншею, которая проходила под занятыми Советской Армией домами. Через полчаса остатки разрушенных стен взлетели бы в воздух и погребли всех русских, находившихся на этой территории.
— Ну, Чапичев, за «язык» тебе круглая пятерка, — сказал командир полка.
— Спасибо, а в школе мне за него всегда тройку ставили, — отшутился Яков.
В поисках друга
Много рек, больших и малых, встретили на своем славном боевом пути воины Советской Армии: Днепр и Сан, Днестр и Вислу. И все они были успешно преодолены.
Немцы возлагали большие надежды на Одер — мощную водную преграду на пути наших войск. Они укрепили его берега всевозможными инженерными сооружениями: проволочными заграждениями, траншеями, дотами и противотанковыми рвами. Здесь, по существу, можно было встретить все виды вражеских оборонительных препятствий. Но это не помогло врагу. Как и многие другие реки, Одер был с ходу форсирован советскими воинами.
Сделав стремительный бросок вперед, стрелковый полк подполковника Пономаренко, что называется, наступал на пятки врагу. Выйдя к Одеру, полк с ходу начал переправляться на западный берег реки. Под прикрытием мощного огня танкистов гвардейцы стали форсировать водную преграду. Но едва первые наши солдаты появились на западном берегу, как немцы открыли ураганный огонь из всех видов оружия — артиллерии, минометов и пулеметов. Гитлеровцы яростно контратаковали горстку наших бойцов. Основные силы фронта были еще далеко, и немцы предпринимали одну контратаку за другой, пытаясь сбросить советских воинов в реку. Наши подразделения держались с невиданной стойкостью.
Командир взвода лейтенант Ситников бился с врагом до последнего патрона, а когда группа немцев окружила его тесным кольцом, пытаясь взять живым, он выхватил последнюю гранату и бросил ее в гущу противника. Взрыв разметал гитлеровцев. Упал, сраженный осколками собственной гранаты, и сам Ситников. Солдаты, мстя за смерть своего командира, отважно бросились на врага, смяли его и ворвались в первую деревню. Гитлеровцы в страхе бегали по улицам, но всюду их настигали пули советских воинов.
А тем временем на западный берег перебирались все новые и новые наши подразделения. Переправили свои орудия расчеты гвардии сержанта Ятченко и сержанта Кокарева. Они тащили их буквально на руках. Оказавшись на западном берегу Одера, артиллеристы повели огонь с открытых позиций. С группой артиллерийских разведчиков выбрался на высоту и майор Чапичев. Организовав на ней наблюдательный пункт, он стал корректировать огонь батареи. Когда немцы подходили к нашим огневым позициям слишком близко, советские воины пускали в ход автоматы и гранаты.
Преодолевая ожесточенное сопротивление врага, наши части еще в нескольких местах форсировали Одер и прочно овладели плацдармами на его западном берегу…
Редакция фронтовой газеты разместилась южнее Бреславля на восточном берегу Одера, по соседству с большим черепично-кирпичным заводом Ганса Цомака. Трубы мощного механизированного предприятия, которое давало его хозяину большие доходы, не дымили. Без движения стояли механизмы и агрегаты завода. Советская Армия так быстро ворвалась во владения немецкого бюргера-заводчика, что он даже не успел вывести из строя машины. Но самому хозяину удалось улизнуть. Он знал, что ему пришлось бы держать ответ перед грозным судом рабочих, которых он, как рабов, «приобрел» по дешевке на невольничьей бирже в Бреславле, заставляя работать до изнеможения. Сотни их, угнанных из оккупированных территорий Советского Союза, Польши, Чехословакия и других славянских государств, с раннего утра и до поздней ночи гнули спины на немецкой каторге. В опаснейших условиях аварийных карьеров с риском для жизни добывали они глину и песок, вручную доставляя все это на завод. Такие же невольники-рабы смешивали глину с песком и формовали ее, а потом сырая продукция поступала в цех обжига, где условия работы были особенно тяжелыми. Нелегкой была участь и всех остальных рабочих, кто занимался вывозкой готовой продукции.
Советских солдат поразили условия, в которых жили рабы Ганса Цомака. Низкие, темные, сырые и холодные бараки. Всюду цементные полы, на окнах решетки, как в тюрьме. Нары в два и в три этажа. Грязные матрацы, наполненные полуистлевшей соломенной трухой, свалявшейся в комья. Из бараков был лишь один выход — на завод. Туда вел узкий прогон, опутанный колючей проволокой. За пределы завода человек выйти не мог.
Совершенно в иных, разумеется, условиях жил сам заводовладелец и его многочисленные помощники и надсмотрщики над рабами. Вся челядь Цомака размещалась в больших особняках, выстроенных на горе в стороне от завода. Просторные гостиные были роскошно обставлены награбленными вещами. Всюду ковры, стильная мебель, хрусталь, дорогие драпировки, фарфоровые украшения, сервизы. В одном из залов водитель мотоцикла красноармеец Николай Веревкин, сопровождавший на фронте корреспондента Сергея Деревянкина, неожиданно вскрикнул от удивления. На столе лежало полотенце, на котором шелком были вышиты его инициалы.
Как попало сюда, в Германию, его личное полотенце?
Жена Веревкина — искусная вышивальщица, расшила это полотенце в подарок мужу. Когда в станицу ворвались немцы, они разграбили все имущество Веревкиных. И вот из далекой Кубани это полотенце в числе других «русских сувениров» прибыло сюда.
Страшный рассказ услышал Деревянкин от двух советских жителей — Николая Иванченко и Владимира Кувыкина, угнанных в Германию еще в 1942 году. Они тоже были рабами Ганса Цомака. Их свидетельские показания Деревянкин записал почти дословно и напечатал в газете.
Вскоре Деревянкин попросил у редактора разрешения поехать в освобожденную от гитлеровцев часть города. Журналист отправился туда с фотокорреспондентом Николаем Ксенофонтовым.
По дороге в Бреславль они встречали многих командиров и солдат, уходивших на отдых, точнее, на переформировку и подготовку к новому наступлению. Деревянкин стремился поговорить с каждым, кто встречался на его пути и мог уделить ему хоть минуту внимания. Первые записи для будущего очерка Сергей сделал у артиллеристов-самоходчиков. У них он давно мечтал побывать, но все не удавалось. И вот оказался в дивизионе, который только сегодня утром провел успешную операцию по захвату одного из крупных пригородных районов Бреславля.
Командир самоходной установки, коммунист младший лейтенант Духнев одним из первых на своей боевой машине ворвался в занятый немцами город. Гусеницами раздавил пять вражеских пулеметных точек, в упор расстрелял самоходное орудие. Не останавливаясь, Духнев устремился к центру. Настиг вражескую автоколонну, уничтожил несколько грузовых и легковых машин.
В боях экипаж действовал стремительно, дерзко и всегда выходил победителем. Довелось самоходчикам вступить в единоборство с немецким «королевским тигром». Метким огнем они подбили его.
Артиллеристы рассказали Деревянкину о том, как они отрезали пути отхода противнику, не дали ему вывести свою живую силу и технику.
В недавних боях за переправу через реку Одер экипаж самоходного орудия, которым командует лейтенант Ветошкин, заметил, как противник пытался увести автоколонну. Самоходчики устремились наперерез ей и захватили несколько исправных груженных боеприпасами машин.
После этого экипаж Ветошкина одним из первых форсировал реку, уничтожил на противоположном берегу два немецких орудия, «пантеру», три бронетранспортера и много вражеской пехоты.
Отважно и умело действовал водитель самоходной пушки младший сержант Тютиков. Он вел самоходку по шоссе, настиг вражескую автоколонну, врезался в нее и уничтожил много автомашин.
Во время боя одна из наших самоходок получила повреждение от огня противника. Экипаж машины Тютикова немедленно пришел ей на помощь. Своим огнем он уничтожил два немецких бронетранспортера, два зенитных и два полевых орудия противника. Товарищеская выручка помогла спасти подбитую машину…
Гвардейцы-самоходчики рассказали Деревянкину и о последней схватке, когда они были внезапно контратакованы танками врага. Завязался ожесточенный бой. Противник пытался с ходу пробиться через боевые порядки самоходчиков и выйти в наш тыл. Но у гвардейцев закон твердый: увидел врага — первым нападай на него. Пока немецкие танки принимали боевой порядок, рассредоточивались, на них обрушился сокрушительный огонь советских самоходных орудий. Запылал вражеский «тигр», шедший в голове колонны. Его поджег младший лейтенант Ранжев. Вскоре остановилась еще одна машина, подбитая младшим лейтенантом Николаевым. Остальные стали спешно разворачиваться и удирать. Пользуясь поднявшейся в стане врага паникой, самоходчики подбили еще четыре танка, два бронетранспортера и уничтожили несколько немецких солдат и офицеров.
В это время артиллерийская батарея гвардии капитана Кузнецова прямой наводкой расстреливала другую группу вражеских танков, устремившихся по шоссейной дороге к крупному населенному пункту. Метким огнем артиллеристы уничтожили три танка, десять автомашин и до роты пехоты.