– Боже правый!
– Да. И боюсь, этому смельчаку придется выдержать неприятный разговор с некоторыми из моих свирепых дядюшек.
– А у вас их много? Мы получили до ужаса высокопарное письмо от некоего Уильяма Ленчерда, помощника директора. Он один из них?
– Нет. Он ваш покорный слуга.
– Черт! – вырвалось у Софии. Неудачное начало! – Почему тогда вы подписались «Уильям Ленчерд»? Вы же сказали, что вас зовут… – Она взглянула на медно-рыжие волосы мужчины и поняла, откуда это прозвище: «Руфус» означает «рыжий»!
– У нас здесь полно Уильямов, – усмехнулся он. – А я всегда пишу до ужаса высокопарные письма людям, которых не знаю. Кстати, а как ваше имя?
– София.
– Идеально…
Перехватив сверкающий взгляд голубых глаз, София пожалела, что не надела темные очки – по крайней мере, они помогли бы ей скрыть смущение. Не то чтобы в том, как Руфус-Уильям Ленчерд смотрел на нее, было что-то неприятное, совсем наоборот. Только уж слишком, слишком быстро он осмелился открыть ей свои чувства… Она не верила в случайные связи и никогда не смешивала работу с любовными играми, коли на то пошло. София почувствовала облегчение, когда дверь открылась и раздался звонкий голос:
– Мисс Беренджер приехала?
– Да, она здесь. Входи, познакомься с ней, Венди, и выпей с нами. Это Венди Гиббон, моя секретарша. Мы подготовили вам комнату наверху, мисс Беренджер.
Атмосфера стала более простой и светской. Венди Гиббон была хорошенькой худенькой девушкой с пушистыми белокурыми волосами. Выпив немного шерри, она повела Софию распаковывать вещи. Вечер они провели в уютной комнатке Венди, а утром София приступила к организации двух банкетов, которые устраивались на следующий день. Она была приятно удивлена, обнаружив кухню современной и оборудованной по последнему слову техники. Несколько помощниц, предоставленных в ее распоряжение, тоже оказались выше всяких похвал – толковыми и усердными.
Попечительский совет собирался в среду, в десять утра. Ленч был уже готов, и София со своими помощницами сделала перерыв, чтобы понаблюдать за прибытием Ленчердов. Те один за другим парковали свои автомобили во дворе конюшни и шли к фасаду здания.
– Немного странно это все, если спросите меня, – заметила миссис Педдер, практичная молодая женщина с шифоновым шарфом, намотанным на голову в виде тюрбана. – Представляете, они приезжают сюда дважды в год, чтобы раздать кучу денег, которая должна была бы принадлежать им по праву, только вот они сами не могут потратить ни пенни. Не для них, только для науки, и всё тут! Как-то это несправедливо… Вон идет доктор Август, думаю, вы видели его по телевизору.
Доктор Августин Ленчерд, кавалер ордена «За заслуги» <Одна из высших наград Великобритании, учрежденная Эдуардом VII в 1902 г.; присуждается королевским домом за выдающиеся заслуги в разных областях.>, оказался крупным мужчиной с упрямо выпяченным подбородком. София узнала его по нескольким блестящим передачам на ТВ – он участвовал в предвыборных дебатах от левого крыла политической партии, чем вызвал много пересудов. За ним шла пожилая женщина в мешковатом твидовом костюме и шляпке, которую она, видимо, хранила для походов в церковь.
– Это его сестра, мисс Флоренс, борец за права человека. Говорят, она однажды приковала себя цепью к ограде Букингемского дворца в знак протеста!
Рассматривая сморщенное, но бесстрашное лицо женщины, София вполне могла в это поверить.
– Вот мистер Билл, королевский адвокат. А это Джонатан, приходской священник.
Священник был мускулист и флегматичен. Он говорил с приятной молодой женщиной лет тридцати, одетой очень скромно во все серое.
– Кто это?
– Дина, сестра Руфуса. Она владеет книжным магазинчиком в Ринге. Всегда такая милая. Досадно, что еще не замужем.
Дина казалась полной противоположностью своему брату, чья жизненная энергия била ключом. София тут же бесцеремонно принялась расспрашивать миссис Педдер об их родителях.
– Отец погиб в Дюнкерке, когда они были еще детьми. Мать вновь вышла замуж и теперь живет за холмами, по дороге к Стоку. Она деловая особа, знаете ли, руководит Женским институтом и умеет заставить людей делать то, чего они делать не хотят.
Еще несколько человек прошествовали по вымощенному булыжниками двору. Мужчину с изысканными манерами и в очках в роговой оправе сопровождали две хорошо одетые женщины. За ними шел епископ Серлингхемский, больше известный как Артур Ленчерд, гималайский альпинист.
Вторая волна гостей покатилась к дому менее уверенно. Это были соискатели, приехавшие просить гранты на претворение в жизнь своих великих идей. Кто же из них тот бедный охотник за привидениями, которому предстоит столь непростой, по словам Руфуса, разговор? – гадала София. Суетливые гении, нервно сжимавшие в руках кейсы, совсем не выглядели интересными людьми. Во всяком случае, они казались куда менее интересными, чем Ленчерды.
София приготовила ленч, затем ужин. Все получилось превосходно, и она была довольна собой. Вот уже вымыта последняя тарелка, и шеф-повар отпустила своих помощниц по домам. Женщины с хихиканьем исчезли во мраке, освещая себе путь карманными фонариками.
Теперь кухня показалась Софии пустынной и унылой, впрочем, такой же, как и все остальные кухни по ночам, и девушка ощутила себя ужасно одинокой. В конце концов, работа – это всего лишь работа, вот и эта уже закончена. Дразнящего ложными надеждами мужчины не было рядом с ней весь день. Вероятно, он был слишком занят – все-таки помощник директора. Поезд ее уходил в девять утра. София в расстроенных чувствах решила сделать себе чашку горячего какао и потянулась за кастрюлей, как вдруг услышала голоса, доносившиеся со стороны холла. Один был приятным, с хрипотцой и мужественным шармом:
– Я хочу увидеть этого потрясающего мифического повара! Не верю, что она существует.
– Почему? Ты же ужинал, ведь так?
– Да, и могу сказать, что яства, подобные этим, обычно готовятся женской особью примерно восьми футов в обхвате. А если верить Руфусу, она шикарная киска…
– Ради бога, Виктор, не кричи!
София улыбнулась и разгладила на бедрах свой белоснежный халатик. Конечно, это не то одеяние, в котором ей хотелось бы предстать перед восхищенной публикой, но она точно знала, что его арктическая холодность весьма соблазнительна и прекрасно оттеняет ее персиковую кожу, которая после долгого стояния у плиты покраснеть от смущения уже не сможет.
Девушка с интересом смотрела, как открывается дверь. Вошли Руфус, бесподобно красивый в смокинге, еще двое мужчин и девушка.
– Мы хотим поздравить шеф-повара, – заулыбался Руфус. – Это был настоящий триумф! Члены нашей маленькой делегации хотят познакомиться с вами. Мои кузены Билл и Виктор Ленчерды и моя сестра Дина. А это София Беренджер.
– Что касается меня, не могу выразить, насколько я восхищен! – Виктор был широкоплечим мужчиной с превосходным цветом лица и чувственным ртом сладострастника. – Все члены совета ворковали, как голуби, даже дядюшка Август. Вы положили в суп транквилизаторы?
– Не обращайте на него внимания, – сказала Дина. – Хотя он прав – ваша еда на самом деле облегчила переговоры, приведя всех в благодушное настроение. Вы первоклассный повар, хотелось бы мне готовить так же искусно!
София засмеялась и ответила что-то уклончивое. Билл, королевский адвокат, был лет на пятнадцать старше своих кузенов.
– Вы случайно не дочь Фредди Беренджера? – спросил он.
– Вы знаете моего отца?
– Мы вместе учились в школе. Как долго он собирается пробыть в Австралии?
– Пока не будут построены все здания по его проектам. Контракт рассчитан на четыре года.
София заметила, что Руфус с интересом прислушивался, когда она говорила об отце-архитекторе, – видимо, пытался собрать по мелочам информацию о ней. Наверное, удивился, почему она не поехала со своими родителями в Австралию… Притяжение Лондона и общение с друзьями казались ей в то время более важными. Но лондонское безумие вскоре прошло, и теперь она понимала свою ошибку.
Они стояли так, кружком, несколько минут, беседуя. Вскоре все ушли, а Руфус замешкался, делая вид, что поправляет неплотно прикрытые ставни.
– Вам необходимо именно завтра ехать обратно? – спросил он. – Я подумал, если вы останетесь здесь еще на одну ночь, я мог бы сам вас подвезти. Я собираюсь в Лондон на уик-энд.
Ну и ну! Софию позабавила его попытка позаигрывать с ней.
– Я не могу просто так остаться в квартире у Венди, без приглашения.
– Ей нравится соседствовать с вами, она мне сама так сказала. Я показал бы вам нашу местность. Если завтра будет хороший день, мы могли бы отправиться в Сток и там устроить пикник.
С той же небрежностью София ответила:
– Это было бы прекрасно, но я должна позвонить своему шефу и узнать, смогут ли они без меня обойтись еще денек.
Ей причитались три отгула, и София была намерена взять их прямо сейчас. Тогда станет ясно, куда приведет ее этот путь, а она без колебаний решила пройти по нему. Она никогда не верила в любовь с первого взгляда, но внезапно обнаружила, что невозможно верить ни в какую другую. Она чувствовала уверенность и в себе, и в Руфусе, и будущее уже казалось предопределенным. А глубоко в тайниках ее сознания хранилась смутная тревога. Счастье, нашептывал внутренний голос, никогда не бывает безоблачным, обязательно найдется хоть какое-то препятствие. Но в тот момент Софии не хотелось об этом думать.
Руфус и София поженились через два месяца. Дата была назначена столь поспешно, потому что отец невесты по счастливой случайности как раз приехал в этот момент в Лондон на деловое совещание и привез с собой супругу. Родители Софии одобрили Руфуса, Ленчерды одобрили Беренджеров, и София, сияя от счастья, шла к алтарю в облаке белых кружев, чтобы мистическим образом соединить свою судьбу с судьбой мужчины, которого едва знала. Епископ, кузен Руфуса, произнес превосходную речь, но жених и невеста не слышали ни слова из нее.