Шаги приближались. Теперь они были такими громкими, что мне не приходилось напрягать слух, чтобы их услышать. У меня было четкое ощущение того, что к палатке по сухой земле крадутся несколько человек.
Так просто я не сдамся. Единственный фактор, который работал на меня, – это внезапность. Мне нужно выбраться из палатки, внутри которой я буду совершенно беспомощным и не смогу защищаться. Ах, если бы я раньше купил себе пистолет, все могло бы быть совсем иначе! И вообще, путешествовать в таких местах в одиночку – верх глупости и самонадеянности. Я проклинал себя за то, что отважился на это авантюрное путешествие. Шаги уже раздавались в пяти метрах от палатки. Нож и маленький фонарик – других средств защиты у меня не было.
Я тихо развязал узел на веревке, которым был скреплен вход в палатку. Надо быстро выскочить из палатки с ножом и включенным фонариком и что-нибудь громко и устрашающе прокричать. Если мне повезет, то успею нанести пришельцам один удар ножом.
Я был готов выпрыгнуть наружу. Шаги теперь слышались прямо напротив входа в палатку. Я даже уловил чье-то дыхание. Судя по звуку шагов, незваные гости были от палатки уже в трех метрах. Сейчас или никогда!
Я выскочил из палатки с включенным фонариком и громко закричал. В слабом свете фонарика блеснуло лезвие моего ножа, которым я сделал выпад наугад. Думаю, что, если бы меня в тот момент увидел мой коллега, пьянчуга Эуан, он бы, несомненно, выразил одобрение.
В свете фонарика я увидел два огромных глаза, смотревших на меня из темноты. Через секунду я понял, что луч фонарика отражается в глазах одинокой испуганной коровы, на которую среди ночи напал кровожадный полоумный англичанин. Корова жалобно замычала, развернулась и бросилась в темноту. Я постоял, ощущая всем телом удаляющиеся шаги.
Дрожа от страха, смеха и утренней прохлады, я посветил фонариком вслед уходящей корове. Когда корова скрылась из виду и шаги стихли, я выключил фонарик и посмотрел на серп луны, освещавшей стебли окрестной пампасной травы. В небе южного полушария ярко сияло созвездие небесного охотника Ориона. В руках Ориона гордо блестел поднятый меч, и я принял точно такую же позу готового к битве воина, держа в руках свой маленький нож.
«Кому нужны пистолеты и ружья, когда у нас есть наши мечи?» – казалось, спрашивал меня Орион. Он даже не подозревал, насколько я тогда испугался, поняв, что нахожусь в смертельной опасности. Чувствуя себя полнейшим идиотом, я снова вернулся в палатку и забрался в спальный мешок. Я твердо решил никому не рассказывать об этом происшествии и о том, как близка была к смерти эта бедная корова, окажись у меня пистолет.
Рано утром я начал долгий путь в Баия-Бланка. Дороги в отдаленных уголках Аргентины прямые, как стрела. По ним можно ехать часами и не встретить ни одного путешественника. Погода была прекрасной, и ряды неторопливых резных белых облаков протянулись до горизонта. Глаза отдыхали на ровном и однообразном пейзаже с пампасной травой, проносившейся по обеим сторонам дороги. Я ехал и думал о будущем Хуана Сальвадора. В результате своего путешествия я пришел к выводу, что в состоянии доставить пингвина к его собратьям, если я придумаю, в чем его везти. При мысли о расставании становилось грустно. Такое путешествие будет очень непростым для птицы, но я должен действовать ему во благо и оставить его в колонии – это лучшее, что может ожидать его в будущем.
Приблизительно за час до приезда в Баия-Бланка мотоцикл дернулся, и мотор заглох. В голове молнией пронеслась мысль, что мне придется толкать его до пункта назначения. На душе стало тоскливо. В такие моменты мотоцикл из средства передвижения превращался в наказание Сизифа. Я переключил скорость на «нейтралку» и катился до полной остановки, вспоминая последний звук, который издал скоропостижно скончавшийся мотор. Перед смертью мотор не стучал и работал нормально – он просто выключился; следовательно, проблема с электрикой, а не с топливом или топливной системой. Слышал ли я перед смертью мотора сильное металлическое клацанье? Я проверил свечу зажигания и, насколько мог, систему подачи топлива. Ясно, что причина остановки двигателя в другом, и простыми известными мне методами «лечения» не обойтись. После тщательного осмотра мотоцикла я понял, что сломалось коромысло выпускного клапана, которое уж точно нельзя починить подручными средствами. Меня охватило отчаяние, и я начал толкать мотоцикл по ровной дороге.
Так я двигался двадцать минут, как вдруг рядом со мной остановилась машина. Водитель с удивленной улыбкой выслушал мой рассказ о том, как я самонадеянно собирался покорить эти дикие просторы на мотоцикле, и предложил отбуксировать мотоцикл до города. Он клятвенно божился, что будет ехать медленно. Я дважды обернул веревку вокруг руля и убедился в том, что при необходимости могу ее быстро скинуть, если водитель поедет с адски быстрой скоростью, словно спешит на пожар. Я вцепился в руль и летел, как стрела. Я выдержал все это только потому, что мне не хотелось толкать мотоцикл сорок пять километров. Въехав в город, водитель, к моему величайшему удивлению, благоразумно сбросил скорость и даже подвез меня на железнодорожную станцию, где я сел в поезд. Мне повезло. Если бы эта поломка произошла со мной где-нибудь в отдаленном месте, то мог бы прождать помощи несколько дней или был бы вынужден бросить мотоцикл.
Трясясь в поезде, я окончательно решил, что не нужно перевозить Хуана Сальвадора в колонию пингвинов. Я осознал, что не стоит путешествовать на такие большие расстояния на ненадежном мотоцикле. Из всех вариантов, которые я обдумывал в Harrods за чаем, выбрал один – оставить пингвина в школе. Жизнь Хуана Сальвадора в школе была вполне нормальной, и мне не хотелось с ним расставаться. У меня не было никакого желания жечь мосты.
Я решил, что наша жизнь будет продолжаться как и ранее и сам пингвин даст мне понять, чего он хочет, чего – нет. «Поживем – увидим», – решил я.
Глава 15. В поисках Эльдорадо, или Как я нашел то, что искал
Я приехал в Латинскую Америку, чтобы познакомиться с людьми, увидеть новые края, исследовать исторические памятники, а также изучить флору и фауну, которые сильно отличались от привычных у меня дома. Я вырос в графстве Сассекс на равнине с холмистыми полями и лесами и мечтал о разреженном воздухе высоких Анд, широких просторах Патагонии, снежной и поросшей могучими соснами Огненной Земле, а также о песках пустыни Атакама. Мне хотелось собственными глазами увидеть водопады Игуасу, вулкан Эль-Мисти, развалины империи инков в Куско и Мачу-Пикчу. Я мечтал взглянуть на озеро Титикака и услышать раскаты грома на леднике Перито-Морено. В то время я был одержим встречами с новыми людьми и желанием открывать для себя новые страны. Я хотел понять, чем дышат живущие там люди, изучить их быт, нравы и традиции и, конечно, увидеть удивительные флору и фауну этих далеких от моего родного дома мест.
Я хотел как можно дальше уехать из безопасной, предсказуемой, структурированной и регламентированной жизни в сельских районах Англии, чтобы по-настоящему отвечать за свою жизнь и поступки. Мне было любопытно найти в этой жизни собственную непроторенную тропу и посмотреть, куда она меня выведет. Я стремился понять, какой может быть жизнь без уверенности в завтрашнем дне и социальной защищенности, обеспеченной мне в Англии. Дома у меня всегда был на столе горячий обед, коровы паслись на полях, а куры были заперты в курятнике. Жизнь была слишком предсказуемой и не баловала сюрпризами. Меня одолела «охота к перемене мест», страсть к путешествиям. Мне не терпелось узнать, какие приключения готовит мне Судьба, если отправлюсь в далекое странствие.
Но реальность оказалась совсем другой, чем та, которая рисовалась мне в радужных грезах. Я нередко огорчался из-за обманчивых ожиданий, и зачастую во время путешествий мне приходилось нелегко.
Однажды я оставил Хуана Сальвадора с друзьями и отправился на юг Боливии в Анды. Я добрался до городка Потоси, известного своими серебряными рудниками, и собирался возвращаться в Аргентину. Я провел ночь в дешевом хостеле на окраине этого городка. Утром, переложив из потайного кармана в карман штанов почти все свои деньги, я отправился в турбюро, чтобы купить билет на самолет в Аргентину. На улицах проходило карнавальное шествие, и я остановился на центральной площади, чтобы посмотреть на него. Народу на площади было целое море; люди толкались, стараясь продвинуться в первые ряды; было очень шумно и красочно. Били в барабаны, звучали духовые инструменты, а цвета костюмов и солнечные лучи высоко в горах были удивительно яркими. Мне показалось, что даже мой старый синий дафлкот стал блестеть, как павлиний хвост.
Я посмотрел на карнавальное шествие и собирался идти в турбюро, но, проверив карманы, к своему ужасу, обнаружил, что у меня украли деньги. Было бесполезно кричать «Лови вора!» – ни на испанском, ни на английском языке, потому что в здешних краях на этих языках практически никто не говорил. Я стал жертвой профессионального карманника, который украл деньги и бесследно исчез. Вора уже точно нет поблизости, и звать полицию было бесполезно. Я решил философски отнестись к потере денег, сказав себе, что это еще один жизненный урок, из которого надо сделать выводы на будущее.
В общей сложности тогда я потерял около шестидесяти американских долларов: в те далекие времена на эти деньги можно было много чего купить. У меня остались лишь крохи. Я, конечно, мог бы попытаться сделать перевод в местный банк этого маленького городка с моего банковского счета в Буэнос-Айресе или Лондоне. Я мог бы вернуться в хостел, где ночевал, и попытаться что-то придумать. В конечном счете я решил добраться с минимумом средств до границы Аргентины, перейти ее и уже потом найти отделение аргентинского банка, в котором смогу снять деньги. В результате мне пришлось долго идти пешком, а иногда меня подвозили на старых разбитых грузовиках и запряженных лошадью повозках, за что я был крайне благодарен.