– И вы пойдете против хозяев? – поддел собеседника Зотов.
– Хозяев? – Каминский сверкнул глазами, сжал кулаки, но вспышка получилась короткой. – Хозяев, да. Вы правы. Я связан по рукам и ногам и мои мечты о свободной России - это только мечты. Воскобойников верил, я нет. Локотская республика нужна немцам, пока мы поддерживаем безопасность коммуникаций и держим в узде население и партизан. Что будет дальше, я не загадываю. Но при возможности буду хвататься за любую соломинку.
– Я соломинка?
– Если хотите и не побрезгуете сотрудничать лично со мной. У нас общий враг, и ради его уничтожения стоит объединиться. Хотя бы на время.
– Что требуется от меня? – закинул удочку Зотов. Перед собой он видел умного, жестокого зверя. Зотов на таких насмотрелся в Гражданку. Вся падаль тогда повылезала из нор с единственной целью: хапнуть власти, крови и денег. В первую очередь, власти. Оттуда все эти атаманы, зеленые бригадиры, президенты независимых республик на час. Особая каста людей, бывших при жизни никем и стремящихся наверстать. Каминский из их числа. Иначе нахрена работнику спиртзавода все это? Свободная Россия? Не смешите…
– Мне нужна информация, – понизил глос Каминский. – В первую очередь, списки личного состава партизанских отрядов и перечень боевых операций за последние месяцы.
– Шутите? – восхитился наглостью бургомистра Зотов. Вот сволота. – Чего мелочиться, давайте я всех партизан в Локоть приведу и выстрою на базарной площади. А вы уж там разберетесь, кто прав, а кто виноват. С помощью станковых пулеметов. Слыхал, у вас такое практикуется.
– Слухи преувеличены, – Каминский глаз не отвел. – Я и не думал, что вы согласитесь. Просто другого выхода нет.
– Ммм, меня немножечко расстреляют за такие дела.
– Разве риск не благородное дело?
– Не в том случае,если на кону моя драгоценная жизнь и благополучие всего партизанского движения брянщины, – Зотов хитро прищурился. – Как вариант, вы называете мне операции, которые вас интересуют, а я пытаюсь пробить их по своим каналам. За результат не ручаюсь. Я, по сути, никто.
– Вы из Москвы. Это многое значит.
– Только не здесь. В лесу свои законы и своя власть. И не мне вам это рассказывать.
Каминский молчал, пристально разглядывая Зотова. Узкое лицо искривилось подобием улыбки. Он пододвинул блокнот в кожаной обложке, зашуршали страницы. Затрещала бумага. Бургомистр протянул Зотову вырванный лист.
– Вот список интересных мне операций. Все они дурно пахнут и заканчивались смертью моих лучших людей. И я не могу, не имею права оставить их неотомщенными, кто бы за ними не стоял. Ваша задача следующая: обнаружить группу и сообщить мне. Дальше я все сделаю сам. Награда ждать себя не заставит.
– Хм, железный крест будет отлично смотреться на мундире, – обрадовался Зотов, убирая бумагу в карман и представляя себя такого красивого на приеме в Кремле, побрякивающего Красными Звездами, а под горлом фашистский рыцарский крест. Во будет хохма.
– Орденов не обещаю, – развеял Каминский радужные мечты. – Но деньгами и золотом не обижу.
– Деньги всегда пригодятся, – философски отметил Зотов. Говорят, деньги не пахнут. Деньги Бронислава Каминского смердели болью и трупами. – Допустим, я соглашусь.
– Вы благоразумны, Виктор Палыч. Информация мне нужна в ближайшее время. Немцы начали контрпартизанскую операцию и задержать я их вряд ли смогу. Связь через агента Сову. Вот такое неожиданное сотрудничество.
– Надеюсь взаимовыгодное. У меня встречная просьба. Если я помогу вам, вы отдадите мне агента Сову вместе с ребенком. Это единственное условие. Без него я работать не буду.
– Хорошо, – в глазах Каминского запрыгали огоньки. – Постараюсь помочь. Еще просьбы?
– Что с партизанами, оставшимися в Тарасовке? – напрягся Зотов, обеспокоенный судьбой Саватеева и всех остальных.
– А там интересная история вышла. Провели вы нас, чего греха-то таить. Основные силы вовремя отошли, а оставшиеся взяли и хитро сдались.
– Сдались?
– Мы сами удивились. Так героически сопротивлялись, а тут раз, и лапки кверху, только мои орлы к околице подошли. С командиром ихнеприятная история вышла.
– Какая? – напрягся Зотов.
– А он первым вышел, с белым флагом, как полагается. Красивый такой, усатый, ремнями перетянутый. Немцев требовал.
Мысли запрыгали лихорадочно. Чтобы Саватеев и сдался? Да не может этого быть!
– А ребятки переборщили, – продолжил Каминский. – Злые, как черти, товарищей потеряли, мне ли судить? Короче командиру этому Юрка Самсонов, командир моего бронедивизиона, прямо на месте саблей голову снес. А рубильщик из него аховый, не с первого раза отсек. Я его пожурил, конечно, да толку?
Значит Саватеев погиб. Решетов будет рвать и метать. Сам сдался? А если брешет Каминский? Уж кому кому, а ему верить совершенно нельзя.
– Остальные?
– Остальные живы, – с готовностью сообщил Каминский. – Мужики из самообороны, чего с них взять? Насовали им по мордасам, не без того. Мы же не звери, вам не чета.
– На что намекаете?
– Видели, как вы в Тарасовке советскую власть устанавливали. Трупов целая канава за селом, мирные жители. Вам не противно было в этом участвовать?
– Пособники, – возразил Зотов.
– Ну естественно, – сладенько зажмурился бургомистр. – Я так и подумал. Странно, что вы все село не вырезали, от мала до велика, по заветам Чингиса. Но не будем об этом, история нас рассудит.
Ночка темная нас рассудит да большая дорога, – подумал Зотов и вяло кивнул.
– Согласен, не будем.
– Так мы договорились?
– Договорились.
Интуиция взвыла мартовским кошаком. Дьявол предложил договор и Зотов его подписал. Кровью. Пока не понятно чьей.
Глава 18
Вся беседа и часа не заняла. Расстались друзьями. Из тех, что отвернешься и клинок под ребро. Милый убийца Трофим загодя приготовил коней. Зотов несколько напряженно разминулся с дюжиной полицаев, охраняющих дом лесника. Эти были настоящие бойцы, тут сказать нечего, не чета «бобикам», которых гоняли по Тарасовке мокрыми тряпками. По всему видно: по слегка расслабленным позам, по внимательным, настороженным взглядам, по манере обращаться с оружием. Отборные псы локотской республики. Интересно, много у бургомистра таких, или специально всех притащил? Ничего, и не таковских видали.
Каминский приехал с комфортом, на шикарном «Опеле» с хромированной мордой и вылупленными глазищами фар. Охрана на тупорылом тентованном грузовике неизвестной модели. Плюс два мотоцикла с пулеметами. Анька, стерва, мило щебетала с полицаями, угощаясь конфетами и папиросами. Интересно, какая же она настоящая? Со стороны мало похожа на убитую горем мать. Вообще не похожа. Партизанская выдержка? Скорее всего.
Поехали молча, Ерохина вопросов не задавала, вообще никакого интереса не проявляла. Зотову даже стало обидно, будто в соседнее село за самогонкой сгоняли. Надо же, какая дисциплинированная. А говорят, локотские - сброд из бывших уголовников, приблатненных и всяческой шушеры, постоянно пьяной и дерущейся между собой. Одна доблестная советско-фашистская разведчица Анька Ерохина уникальная?
Мысли раз за разом возвращались к Каминскому. Если бургомистр затеял какую-то поганенькую игру, то больно уж сложную. Допустим, история с отрядом-обманкой придумана. Хотя звучит убедительно. Ладно, начнем от обратного – вся история ложь. Мотив? Допустим, хотят посеять подозрения среди партизан в преддверии большого летнего наступления. Хм, логично. Пусть партизаны окончательно перестанут доверять друг другу и в конечном итоге перегрызутся между собой. Зотов так бы на месте бургомистра и поступил. Но зачем личная встреча? Отправить в леса пару отрядов полицаев под видом партизан, активизировать агентуру, устроить парочку нападений на командиров, распустить слухи через местное население, подкинуть хорошую дезу. Способов масса. Почему Каминский выбрал самый неочевиднейший вариант? Для правдоподобности? Может быть. А если бургомистр просто псих и выдумал этот пресловутый отряд? Нет, он конечно далеко не в себе, но не до такой же степени. Тут что-то другое. Хорошо, допустим, Каминский сказал правду, доказательства привел вполне убедительные. Не стопроцентные факты, конечно, но ряд совпадений позволяет предполагать наличие среди партизан глубоко законспирированной группы, связанной с немцами. Ничего необычного в этом нет, Абвер свой хлеб ест не зря, школы работают круглые сутки, поток агентов в партизанские отряды постоянно растет. Большая часть приходит с повинной, меньшая вычисляется и уничтожается, и лишь единицам удается влиться в отряды. Эти самые опасные, самые тренированные, самые злые и терять им в сущности нечего. Анька Ерохина порукой тому. Но таких единицы, штучный товар, а тут целая группа. Одиночке легче, он сам за себя, а группа - это группа, все люди разные и порог психики у каждого свой. Чтобы никто не прокололся или не проговорился по пьяни нужна железная дисциплина, с бору по сосенке такую группу не соберешь. И если она не провалилась в первые месяцы, то потом выйти на след предателей практически нереально. Только если сами проявят себя. Но зацепка есть.
Зотов вытащил из кармана записку Каминского. Хм, хороший почерк, четкий, разборчивый, угловатый, напористый. Почерк уверенного в себе человека. Информация краткая и емкая: даты, названия, краткие пояснения.
1. 23 января, 1942 г. Взорван ж/д мост близь села Красный Колодец. За два дня до этого приказом немецкого командования охрана моста значительно ослаблена. Повреждения путей незначительны, мост не пострадал, но немцы не возобновляли движение составов в течении четырех суток.2. 12 февраля, 1942 г. Группа неизвестных обстреляла отряд народной милиции в поселке Погребы. Бой продолжался более получаса. Погибло семь милиционеров, двенадцать получили ранения. Немецкий гарнизон, охраняющий станцию, не пострадал и помощи не оказывал.