Карпин ничем себя не проявил. Нет у человека нервов, как не завидовать?
Людочка привстала и сделала неуверенный шаг к двери. Первый порыв – если горит, надо пойти посмотреть. Зотов выплыл из тени и успокаивающим жестом велел девушке сесть. Устав медицинской службы не велит оставлять тяжелораненых ни на минуту. Сиди, девочка, сиди. Ты Красная шапочка, и волк ждать себя не заставит.
Лагерь ожил и закипел, словно уха на костре. Склад – это серьезно. Марков перед возможным уходом решил оставить часть амуниции и боеприпасов, смысла тащить все на новое место нет. Пупы только рвать. Груза на складе несколько тонн, если шарахнет – мало никому не покажется. Почитай, разом минус партизанский отряд.
Рядом с землянкой почти неслышно хрустнула ветка, Зотов обратился в слух. По спине побежали мурашки, и он различил тихие, а оттого внушающие душащий, иррациональный ужас, шаги. Топ-топ. Человек не крался, замирая и поминутно оглядываясь, человек шел уверенно, как хозяин положения. Без страха и без сомнений. Лагерь погружался в хаос и суетливую беготню.
Зотов протяжно выдохнул и коротким движением бросил на стол кусочек размятой, крошащейся глины. Условный сигнал. Всем приготовиться. Глаза Людочки расширились, лицо в полутьме приняло меловой оттенок. Только не подведи, девочка, только не подведи.
Неизвестный обошел землянку, шаги остановились у двери. Наступил момент, хорошо знакомый сотрудникам НКВД. Неуловимая грань, когда кровь закипает и колотит в виски, перед глазами встает мутная пелена и дрожь пронзает уставшее тело. Теперь ты или он, охотник и добыча, и пока непонятно, кто из вас кто. Сладкое и пьянящее слово – задержание, на чекистком жаргоне – «паковка».
Дверь открывалась нереально медленно, словно двигаясь сквозь толщу воды. На порог из кромешной тьмы выплыла приземистая бесформенная фигура, теряющаяся на фоне стены. Вместо лица черный провал. Зотов перестал дышать. Главное не торопиться, вдруг кто из своих проведать зашел. Брать надо с поличным. Зотов представил, как напрягся в своем углу Карпин, готовясь к броску.
– Товарищ, сюда нельзя, – заученно ахнула Людочка. – Това…
– Ти-ше, – по-змеиному зашипел полуночный гость. Черная дыра на месте лица повернулась к неподвижно лежащему Решетову, чужак сделал шаг, уронив из рукава в ладонь длинное узкое лезвие. Отблески керосиновой лампы окрасили клинок в кроваво-медные полосы. Он это, он!
– Стоять на месте! – разрывая рот, заорал Зотов и выпустил короткую, в три патрона, очередь в потолок. Автомат забился в руках, как живой. Огорошить, смять напором, ревом и матерным воем, не позволить соображать. – Руки в гору, мордой в пол!
Карпин и Решетов сорвались одновременно. Лейтенант опередил на мгновение, вытянул руки и… отлетел, получив встречный удар в живот сапогом. Кипеж, поднятый Зотовым, на преступника никакого воздействия не возымел, сориентировался тот за долю секунды. Карпин в узком проходе завалился на Решетова, и они вместе смяли шаткий, державшийся на одном честном слове стол. Взвизгнула Людочка, лампа грохнулась на пол и разбилась, землянка погрузилась во тьму. Тут же, без перерыва, грохнули выстрелы, две белесо-оранжевые вспышки плеткой стеганули глаза. На фоне блеклого пятна открытой двери мелькнула черная тень. Уходит, уходит! Зотов выругался, кидаясь в погоню, и проорал на ходу:
– Не стрелять! Живым брать! Живым!
Выскочил из землянки на прохладный воздух. Правее темнота освещалась всполохами багрового пламени, вокруг горящего склада метались изломанные чадом фигурки людей, пытались тушить. Зарево волнами расплывалось между деревьев. Вздымались клубы белого дыма и сотни колючих огненных искр. Нестерпимо воняло паленым. Преследуемый убегал по тропе. Хрен тут убежишь! Кусты вырублены, место расчищено. Зотов с наслаждением нарушил свой же приказ и открыл огонь от бедра, целя по ногам. Жалко, трассеров нет! Темная фигура споткнулась и припала к земле. Неужели попал? В ответ грохнул выстрел, пуля царапнула щеку и с сырым щелчком врезалась в бревна. Подозреваемый вскинулся и побежал. Из землянки вывались Карпин и Решетов.
– Мишка, от леса отсекай! От леса! Никита, за мной! – Зотов бросился в погоню, дыхание перебило, ветер хлестнул по лицу. От пожарища неслись возбужденные крики.
– Стреляли?
– Патроны рвутся на складе!
– Чичас рванет!
Умничка Карпин бесшумно растворился во тьме, сзади пыхтел и отдувался Решетов, преследуемый петлял метрах в десяти по тропе, четко подсвеченный полной луной и отблесками бушующего пожара. Черные длинные тени дугами расходились по сторонам. Долго так продолжаться не могло, Зотов начал задыхаться. Где же ты, молодость?
– Все, не могу больше, – захрипел Решетов. Зотов оглянулся на бегу. Капитан рухнул на колени и со свистом тянул воздух ртом. После такой контузии сложно рассчитывать на рекорды. Команда инвалидов, вся надежда на Карпина. Раненый бок нестерпимо ныл, сковывая движения.
Убийца резко свернул в сторону и пропал. Будто и не было. Зотов, прихрамывая, добежал до этого места и огляделся. Никого. Лунный свет отвесными полосами сочился сквозь мохнатые еловые лапы, горбом мамонта дыбился скат низкой землянки. Рядом, под навесом конюшни, беспокоились и похрапывали лошади, пламя за спиной стремительно опадало, крики и звяканье ведер стихали, огонь, похоже, смогли укротить. Убийцы не было, провалился сквозь землю. Зотовым овладела тихая паника. Где? Где эта сволочь? Неужели, гнида, ушел? Он краешком глаза уловил смазанное движение. Тень выскользнула из-за наката землянки, в лунном свете хищно сверкнул металл. Зотов даже испугаться толком не успел, инстинктивно выставив автомат. Клинок с сырым лязгом проскрежетал по металлу и вместо того, чтобы вонзиться в грудь, чиркнул по руке. Зотов ударил автоматом плашмя, попал в мягкое, убийца дернулся, на мгновение замер и перешел в контратаку, выписывая ножом восьмерки и вензеля. Знакомая техника. Зотов отскочил, готовясь открыть огонь. Противник мягко шагнул следом, приклеившись к Зотову и не позволяя стрелять. Грамотный, сука! И сам стрелять не стал, хотел по-тихому сработать ножом и уйти. Хер тебе! Зотов пятился, отпихиваясь автоматом и лихорадочно молясь про себя. Лишь бы под ногу какая кочка не подвернулась, тогда точно конец! Для открытия огня нужна была фора всего в один шаг. Один чертов шаг. Пляшущий клинок метнулся змеей.
– Витя, Витя, ты где! – заорал Решетов, появившийся на границе лунного света и темноты. Лицо капитана белело мгновение, потом он согнулся пополам и схватился рукой за ближайшее дерево.
Преступник отвлекся, удар вышел неточным и слабым. Лезвие рвануло куртку на груди, Зотов услышал приглушенный стонущий рык. Охотник почувствовал жертву. Жизнь капитана повисла на волоске. Зотов охнул, получив коленом под дых – словно с поездом столкнулся, – и начал заваливаться назад. Убийца повернулся к Решетову, и тогда Зотов, падая, нажал на крючок. Частые всполохи пламени прорезали темноту, ствол дернулся снизу наверх, и длинная, в половину магазина, очередь пропорола убийцу от паха до левого плеча. На, тварь! Зотов грохнулся на спину и приложился башкой. Перед глазами плыло. Вставай, чего развалился? Зотов перекатился на бок и вздернул себя на колени. Его мутило, во рту стоял отвратительный вкус крови. Неужели все? Убийца валялся бесформенной грудой, нож так и остался в руке. Взял живым? Молодец…
– Витя, живой? – Решетов приблизился дерганой косолапой походкой.
– Не подходи, вдруг притворяется, тварь, – захрипел Зотов.
– Да ладно, видел я, сколько ты ему свинца скормил, – хмыкнул Решетов, но подходить ближе не стал, остерегся. – Мишка где?
– Шляется где-то, обормот. Старики за него всю работу сделали. – Зотов взгромоздился на подгибающиеся ноги и осторожно пихнул лежащее тело носком сапога. После чего повысил голос: – Карпин!
– Здесь! – Среди деревьев возник лейтенант. – Как у вас?
– Взяли.
– Живым?
– Еще как. Давай посвети. – Зотова так и подмывало увидеть лицо убийцы.
Щелкнул фонарик со светофильтром, синий луч зашарил по опавшей хвое и нащупал тело в распахнувшейся плащ-палатке. Карпин нагнулся и сдернул капюшон. Решетов выматерился, у Зотова застряли в глотке слова. Перед ними в растекающейся луже крови распластался милый и услужливый толстячок, друг всех людей вокруг, добряк и просто хороший человек – Аркадий Аверкин.
Глава 21
– Аркаша? – поперхнулся Решетов. – Это Аркаша!
– Я заметил, – кивнул Зотов, чувствуя, как земля плывет из-под ног. Кого угодно ожидал, но чтобы Аверкин… Мысли кружились и прыгали.
Один Карпин с виду совершенно не удивился, обшаривая лучом мертвеца.
– Да вы издеваетесь? – вспылил Решетов. – По-вашему, меня Аркаша зарезать хотел? Серьезно? Ребят моих Аркаша убил?
– Похоже на то. – Карпин сплюнул.
– Он оружие в руках держать не умел!
– Мне так не показалось, – пожаловался Зотов. Левое запястье нещадно пекло. В рукаве мерзко хлюпало. – Дайте света.
Синий луч метнулся к нему, кровь, струящаяся по пальцам, казалась чернее чернил.
– Ранен? – ахнул Решетов.
– Царапина. – Зотов поморщился: предплечье по внешней стороне, от запястья до локтя, рассек крайне паршивого вида порез. Вроде не до кости. Кончики пальцев немели, рана пульсировала.
Карпин вытащил перевязочный пакет и принялся оказывать первую помощь, ловко орудуя ватными подушками и бинтом. Зотов сипел сквозь сжатые зубы. Ничего, легко отделался, лишь бы столбняка не схватить.
– Виктор Палыч! – донесся возбужденный голос Маркова. – Виктор Палыч!
– Здесь! – отозвался Решетов.
На зов, из-за деревьев и темноты, вывалились командир отряда и несколько партизан.
– В душу его! Ну и ночка! – Марков согнулся, пыхтя и отдуваясь. – Склад сволота какая-то подожгла, не иначе диверсия, Аверкин пропал, не знаю, чего и подумать. – И жадно спросил: – А у вас? Кто стрелял?
– Убийцу взяли, – похвастался Зотов. – Клюнул, паскуда, оказал сопротивление, пришлось пристрелить. Не судите строго.