– Провались ты в бездну, – тихо сказал я и собирался уйти, как вдруг передо мной вынырнула Кэрри.
– Не хочу больше тебя видеть, – холодно, колко сказала она принцу. – Не приближайся ко мне или моему брату. Никогда.
Лишь на мгновение лицо Дара исказилось, чтобы снова превратиться в бесстрастную маску. Я знал, что о нем позаботятся, – Айдора уже хлопотала вокруг, как квочка. Поэтому пошел следом за умчавшейся Кэрри. Милли и Элена тут же окружили меня. Подобрал меч, мысленно извинился, что оставил на земле. Реус пробурчал что-то недовольное, но спорить не стал.
– Успокойся, – Милли прижималась к моему плечу. – Ты сам не свой.
– В кои-то веки я с ней согласна, – присоединилась Элена. – Угомонись, братец. Все живы. Не дураки, выбрали защищенное место. Даже ушли на своих двоих. А ты белее мела.
Я слушал их – и не слышал. А если бы мы с Лисом вернулись позднее? Что тогда? Резервы тренировочного поля небезграничны. Обернулся – Лиса уже не было на месте боя. Умеет он неслышно исчезать. Надо было справиться с эмоциями, побыть одному. Не хотелось видеть ни Милли, ни сестру.
– Оставьте меня, – попросил девушек.
Те понятливо кивнули и свернули в больничное крыло, вместо того чтобы подняться со мной на второй этаж. Я медленно вошел в комнату, повесил Реуса на стену, вытер с меча пыль. Мысли пока старался задвинуть на задворки разума. Успокоиться? Я и так спокоен. Настолько, что готов был убить человека. Вряд ли убил бы, конечно, но решимости хватало. Треклятый принц. Сегодня же напишу Верховному жрецу, чтобы прислал еще нескольких телохранителей. Кстати, где те двое? Снова отлеживаются где-нибудь? И пусть охрана ходит с ним повсюду, даже в купальню. Не для того, чтобы его защищать, нет. А для того, чтобы нас защитить от безумия Дара.
Глава 21. Поиски света во тьме
Я около часа вглядывался в темноту. Сидел, сложив руки на коленях, как статуя, и смотрел, как сполохи огня рисуют причудливые узоры на темных стенах гостиной. Меня выматывала эта борьба. В ней не было цели и смысла. Почему, стоит справиться с чем-то одним, тут же возникает другое? Замкнутый круг, в центре которого я нахожусь. Страшно, глупо.
Но нужно взять себя в руки. Я поднялся и пошел к двери. Сначала проведаю Кертиса, потом поговорю с Даром. Стоит убедиться, что оба поняли свои ошибки.
В больничном крыле было тихо и пусто. Заглянул в палату – Кертис не спал. Интересно, а где его сестрица?
– Профессор? – заметил он меня.
– Как ты себя чувствуешь? – вошел, отмечая, что Кертис выглядит не так плохо.
– Скоро буду в порядке. Сказали, завтра отпустят. А пока дали какой-то восстанавливающий отвар. Что там принц? Живой?
– Судя по тому, что никто не бегает с воплями, – да, – сел я на стул рядом с кроватью. – Вот скажи, как у тебя ума хватило? Знаешь ведь, что он нестабилен. Да и не тебе тягаться с хорошо обученным боевым стихийным магом. На что рассчитывал? А если бы он тебя покалечил?
Кертис молчал. Что для него вообще нетипично. А я чувствовал себя виноватым. Сам сказал ему, что не стоит доверять Дару. Был зол. И вот во что вылилось. Кертис и так на взводе. Все-таки они с Кэрри – двойняшки, всегда вместе, все делят на двоих. А Дар – не тот человек, которого легко принимают в семью.
– Она все равно его не бросит, – наконец заговорил Кертис.
– Кэрри сказала, чтобы Дар не попадался ей на глаза, – напомнил я.
– Ее обиды надолго не хватит. Первая любовь – она такая. Что ж, если это ее выбор – пусть идет. Кто я такой, чтобы вмешиваться?
– Брат, – напомнил я.
– Который чуть не убил ее возлюбленного. Хороший братец. Но что я мог сделать? Пытался поговорить с Даром, а он начал язвить. Глупо все получилось. Терпеть не могу таких людей, как он. Похоже, Кэрри другого мнения.
– Не бери в голову, все наладится, – похлопал его по плечу. – Или Кэрри Дара бросит, или придется тебе смириться с ее выбором. Но повторно убивать не советую. А то вдруг получится?
Кертис тихо рассмеялся. Значит, жить будет. Осталось убедиться, что второй участник драки еще на ногах. Попрощался с Кертисом и поднялся в студенческое крыло. Постучал в двери. Мне открыл угрюмый Фернон.
– Дар спит? – спросил у него.
– Гулять ушел. Беррос следит, – ответил телохранитель.
– Понятно, – что ж, придется поискать принца на территории. Благо она не такая уж большая. Раз гуляет – значит, раны не беспокоят. Но проверить стоит. Я куратор группы как-никак.
Прошелся вокруг академии, потом свернул на дорожку парка. Миновал беседку, спустился к пруду и услышал голоса. Кэрри и Дар. Значит, поговорить решили. Что ж, подслушивать, конечно, нехорошо, но мне надо знать итог этого разговора. Поэтому воспользовался излюбленным методом – самой легкой иллюзией – и подошел ближе, чтобы разобрать, о чем они говорят.
– …Должна понимать, что он сам виноват, – слышался голос Дара.
– Ты чуть не убил его! – никогда не думал, что Кэрри может разговаривать так холодно. – На что ты рассчитывал? Что брошусь в объятия победителя? Так вот, Дар, я люблю тебя, но Кертис – мой брат. Он прошел со мной через все, что было в моей жизни плохого. А такого хватало. И я не позволю причинить ему вред. Если для этого придется отказаться от своих чувств – я это сделаю, как бы больно мне не было.
– А почему ты не думаешь, что больно будет и мне? – спросил принц отстраненно.
Я подобрался еще ближе. Собеседники стояли на берегу озерца на расстоянии шагов пяти друг от друга. Оба казались серьезными и сосредоточенными. Дар успел переодеться. Его ожоги уже почти прошли. Кэрри была бледна как никогда.
– Потому что ты справишься, – ответила она. – И сможешь меня забыть. А я не смогу.
– Что ж, пусть так, – Дар отвел взгляд. – Тогда иди к Кертису. Раз уж ему ты нужнее.
Кэрри опустила голову и закрыла лицо руками. Бедная… Если бы только можно было ей помочь! Но в любви я не могу помочь даже себе.
Взрывашка развернулась и пошла прочь. Я видел, что она плакала. Но этого не заметил Дар. Стоит ли мне с ним разговаривать? Я и так убедился, что принц жив-здоров.
– Выходи, профессор. Я – не твои студенты и вижу твои дешевые иллюзии, – голос Дарентела прозвучал так неожиданно, что я вздрогнул.
Скрываться дольше не было смысла. Пришлось выбираться из зарослей на берег. Ожидал, что Дар будет зол, но в его глазах читалась только усталость. И пустота. Жуткая, всепоглощающая.
– Доволен? – спросил он. – Больше я не буду угрожать счастью твоей студентки.
– Я бы предпочел другое решение, – ответил ему. – Ты сам виноват. Зачем было драться с ее братом?
– Я не намерен терпеть оскорбления от какого-то сопляка, – нахмурился Дарентел. – Будь он ей хоть трижды братом.
– Два эгоиста. Думаете только о себе. А страдает Кэрри. Она любит тебя. И его любит. Что прикажешь ей делать?
– Она для себя все решила. И ее выбор – не я.
Дар побрел к кромке воды и замер. Я ждал, что он еще скажет, но принц молчал. И это молчание было страшным. В нем читалась обреченность. Когда человек понимает, что ничего нельзя изменить. И пытается это принять, выжигая себе сердце.
– Если хочешь быть с Кэрри, тебе придется поладить с Кертисом, – я заговорил первым.
– Нет, Дагеор. Просто потому, что это невозможно. Мы не были друзьями раньше, а теперь и вовсе враги. Да, мы оба виноваты. Только от этого не легче. Хуже всего, что я заперт здесь и не могу уехать. Не могу не видеть ее. Это пытка.
– Ты и правда ее любишь? – сама мысль, что Дар мог влюбиться в Кэрри, была для меня абсурдной.
– Тебе-то какое дело? Люблю. Что с того? Моя любовь никого не делает счастливым. И лучше Кэрри держаться от меня подальше. Целее будет.
Да уж. Злость на этого типа куда-то делась. Все мы хороши. Даже я. Когда двое пытаются разобраться в своих чувствах, третьему надо держаться в стороне. Теперь ничего не изменить. Кэрри плачет. Кертис винит себя. Дар снова отгородился от мира ледяной стеной.
– Глупо оставлять все вот так, – сказал я. – Взаимные чувства – редкость. Только ты – принц. Вы все равно не будете вместе. А если будете, то недолго.
– Иногда день стоит века, – ответил Дарентел. – Но к чему размышлять? Забудь, профессор. Все кончено. А теперь избавь меня от своего общества. Тебя слишком много в этой академии.
Он был прав. Я действительно все время в гуще событий. Даже сам того не желая. Вот и сейчас топтался на месте, хотя понимал, что стоит уйти и дать принцу угомониться.
– Ты оглох? – поинтересовался тот. – Дагеор, не надо меня жалеть. Меньше всего на свете я нуждаюсь в чьей-либо жалости. Только в покое. Поэтому сейчас ты развернешься и пойдешь в общежитие. Можешь пойти к Кэрри. Она тебя выслушает. Ей ты можешь помочь. Не мне.
– Как скажешь.
Я не успел сделать и трех шагов, когда вдруг в полнейшей тишине ударил колокол. Но в академии не было колоколов. Тяжелый траурный звон плыл над нами, и это могло означать только одно – крон мертв.
Обернулся к Дару. Его и без того белое лицо стало мраморным, застыло. Он осторожно повел рукой вокруг себя, ища точку опоры, нащупал ствол дерева и оперся на него спиной, чтобы не упасть. Губы беззвучно шевелились.
– Давай вернемся в общежитие? – тихо спросил я, но Дар меня не слышал. Словно все чувства отключились разом, и осталась только оболочка. А звон плыл и плыл над землей.
Я не знал, что делать. Да, Дар с кроном не ладили, но крон был ему отцом. Вспомнилось, Мия говорила, что отец всегда любил Дара больше, чем их с Ленором, и был для него ближе. Надо как-то помочь. Но все мы бессильны перед смертью.
– Мне надо ехать, – Дарентел заговорил внезапно, словно очнувшись. – К маме, к Ленору. Мне надо…
– Не в полночь же, – попытался его остановить. Не столько из-за времени, сколько из-за его состояния. Дар едва на ногах держался. – Подожди до утра. Я сам провожу тебя до столицы.
– Нет, нельзя медлить, – он словно меня не слышал. – Немедленно.