Судьба не всегда бывает скупой: она заранее подарила это замечательное путешествие, а потом преподнесла самое ужасное испытание. Каникулы закончились, и они всей семьёй вернулись домой – в Ереван. Через несколько месяцев от инфаркта скончался муж Евы. Сразу после смерти любимого ей стали сниться другие сны: залитые солнцем горы, утопающие в сказочной зелени поляны, ошеломляющие, невиданные цветы, которых нет и не может быть на земле. Ева прогуливалась с мужем – только что он был рядом с ней, а через секунду исчез. Она озиралась по сторонам и не видела его, звала, и её голос эхом разносился в горах, а ветерок и цветы голосом мужа откликались: «Я здесь!»
Ева потеряла почву под собой, не могла успокоиться и во всём этом видела необъяснимую связь. Всё смешалось: прошлое, настоящее, будущее. Совпадение, случайность или закономерность? И в это время в сердце женщины раздался нежный шёпот: в мире всё взаимосвязано, бабушку и мужа связывает друг с другом её любовь, признательность и благодарность к ним её одинокой души. В этих снах проявлялась беспредельная Любовь Всемогущего Бога к Еве – залог того, что оба родных ей человека есть, живы и пребывают в более совершенном мире, и эта любовь утешала, вселяла силы, уверенность: что бы ни случилось, она не одна.
Да, эта смерть была внезапной, неожиданной, зловещей и непоправимой бедой… Ева вдруг поняла, что это должно было случиться именно после той поездки. Возможно, перед смертью муж до конца познал жену и понял, откуда берут начало вкус и аромат этой женщины – от дующих с гор ветров…
У Евы не было ответа на эти вопросы. Может, это тайна, которая так и осталась похороненной в далёких и родных горах?
Сейчас, когда Ева находится за тысячи миль от этих гор, она всё больше и больше убеждается, что в них сокрыта тайна.
Может, именно она заставляла её отца, утратившего память, восемь раз в месяц покупать авиабилет Лос-Анджелес – Ереван, чтобы потом, не останавливаясь в Ереване, сразу ехать в Степанакерт? И они, его дети, всячески препятствовали этому желанию. Что происходит в душе стариков? Почему они сходят с ума? Для чего они хотят вернуться в тот край, где было их детство?
Как же называется эта тайна: зов племени, зов земли или, может, зов предков?.. Ева склонялась к тому, что это – нечто сверхъестественное, пока ещё неизвестное науке. Быть может, потом учёные разгадают её и раскроют нам в виде какого-нибудь интеграла?.. Ева поняла, что ей некуда деться от этого и, как бы эту Тайну ни называли, в один прекрасный день она призовёт её Туда.
2014 г. Перевод Ануш Бабаян
Проклятие русалки(Ущелье Деранц)
В последнее время я часто думаю о смерти. Быть может, потому, что из шести детей большой семьи Деранц живы только мой отец-инвалид и непреходящая память о дяде, демонстрирующая своё явное присутствие в моей истории.
В августе две тысячи первого года мы с семьёй отправились в длительную поездку на автомобиле из Еревана в Кубатлы[23], до госпиталя Джебраила[24], где мой брат был главврачом, оттуда в Гадрут[25], затем в Степанакерт, в наш отчий дом, где надеялись увидеть дядю Сурена.
…Двор, где прошло моё детство… Раскидистая крона тутовника тянулась ввысь, к небу. В верхней части покатого двора обвалился грунт, на месте взрыва снаряда системы «Град», выпущенного из Шуши[26], образовалась воронкообразная яма. На стене дома появилась глубокая трещина. Он напоминал раненного, но стоящего на ногах солдата.
…Это было в разгар Первой карабахской войны – не на жизнь, а на смерть. Степанакерт находился в окружении. Магазины были закрыты, прилавки пусты. Кругом царило запустение. Чтобы выжить самому и помочь многодетным соседям, дядя завёл кур. Случилось так, что именно в эти тяжёлые дни войны они заболели. Дядя огораживает верхний угол двора, чтобы изолировать больных птиц. Это была эпидемия, от которой не было спасения. Рано утром, когда дядя нёс корм здоровым курам, его вдруг охватило необъяснимое чувство жалости и он, прислушиваясь к голосу совести, направляется в сторону больных птиц, несмотря на то, что кормить их уже не было смысла. В этот момент со стороны Шуши начинается обстрел города из системы «Град» и очередной снаряд уничтожает курятник со здоровыми птицами. Так умирающие куры спасли моего дядю от верной смерти. Неисповедимы капризы судьбы, в проявлениях которых мерилом жизни и смерти, настоящего и будущего служит миг.
В нашу последнюю встречу дяде Сурену было семьдесят шесть лет. После этого он проживёт ещё двенадцать лет. Я думаю, что не только жизнь может быть счастливой, но и смерть. Главное – куда мы идём и к чему пришли. Мы всю жизнь ищем бога, с сомнениями и неверием, ищем на паперти и под куполом церкви, в проповедях священников и в предсказаниях пророков, и, конечно, в священных книгах. Вместе с тем мы каждый раз открываем его вновь – в боевом кличе сбежавшей из тенистых лесов пумы и в гордом парении орла, в неустанном мерцании вековечных звёзд и в безднах океана, в шуме дождя и в переливах цветов радуги. Его всемогущий дух наполняет наши сердца вновь и вновь, ибо мы жаждем в Его милосердии и сострадании найти утешение, а в Его вечной любви – последнее пристанище…
…Дом был пуст, так как с ранней весны до наступления холодов дядя обычно перебирался в Ущелье Деранц[27]. Как раз в эти дни скончалась соседка Ермония, которая жила через два дома от нас в Степанакерте. Мы не хотели присутствовать на похоронах, поэтому, не задерживаясь в городе, отправились в наше родовое имение.
Дед моего отца Тер-Казар, монах шушинского собора Казанчецоц, накануне принятия монашества, прогуливаясь по Ущелью Деранц, встречает группу женщин.
Это происходит в следующее после Пасхи воскресенье[28]. Женщины, и молодые, и в возрасте, проводят свой досуг на лоне природы, наслаждаясь её пробуждением. Пока женщины раскладывают на траве принесённые с собой пасхальные яства, молодые девушки, собравшись в кружок, шушукаются между собой, не замечая бросаемых украдкой пристальных взглядов юноши.
Васильковые глаза одной из юных красавиц так западают в душу парня, что он всю ночь не смыкает глаз. Утром парень приходит к своему отцу Тер-Манвелу и говорит: «Ночью мне явился Господь и велел не принимать монашеский обет».
Тер-Манвел надеется, что сын передумает и подчинится его воле, ведь с первого дня рождения мальчика он лелеял мечту, что Казар будет священнослужителем. А сейчас из-за сына отец становится клятвопреступником, тем более что клятва была дана Богу. Страх перед Господом охватывает его…
Многие годы от меня скрывали драматические подробности отношений между отцом и сыном; под завесой тайны остаются также причины конфликта между братьями и другие подобные ситуации. Но есть один неоспоримый факт: в далёкие времена в Ущелье Деранц боролись между собой добро и зло, возвышенное и низменное, духовное и материальное, порождая мистические тайны, которые записаны в подсознании поколений рода Деранц и сверхъестественным образом направляют их по сей день. Господь щедр и даёт благословение каждому. Человеку кажется, что он хозяин и господин своей судьбы, но на самом деле над ним властвует незримое сверхъестественное, оно управляет им, дёргая за невидимые нити как кукловод, который не появляется на сцене, но все знают о его отсутствующем присутствии. И мы – украшение Вселенной, ибо созданы по образу и подобию божьему, мы, способные парить в небесах, погрязли в низменных страстях, поскольку наша плоть подчиняется примитивным инстинктам, тянущим нас вниз. В таком случае кто мы? Марионетки «в руках» загадочных явлений.
Не знаю, волею судьбы ли или благодаря настойчивости Казара, но Тер-Манвел в конце концов уступает сыну. После праздника Преображения Пресвятой Богородицы нетерпеливый юноша женится на красавице Агюль – моей прабабушке – и становится женатым священником.
Тер-Манвел завещает старшему сыну благоустроенный дом, цветущие сады и Крест Деранц, стоящий в часовне с тринадцатого века, – неоспоримое доказательство принадлежности к духовному сословию. А младшему сыну, Казару, оставляет в наследство один из бесплодных холмов.
Каменистая возвышенность, кишащая змеями и скорпионами и усеянная колючими кустарниками, располагалась на участке пути, тянущегося вниз от часовни Деранц. Это было всё равно что лишить наследства. Вот такое вот проявление отцовской любви. Ну а потомки унаследовали неизлечимый романтизм Деранц, выпавший на долю Тер-Казара, который от моего предка, влюблённого в огненную красавицу, по узким тропинкам забытых воспоминаний передался моему дяде, а затем и мне… Так романтика становится самой главной составляющей мироощущения Деранц, стержнем, вокруг которого вращаются карусели жизни и смерти.
Моя бабушка Лусняк с необъяснимой завистью и восхищением говорила о супружеской паре Казар и Агюль – о своём свёкре и свекрови. Читатель здесь может возразить, мол эти два чувства несовместимы, но я говорю сущую правду. Быть может, раннее вдовство бабушки, которая долгие годы вела сдержанный образ жизни, породило в ней такое сочетание взаимоисключающих чувств. Она рассказывала, что Казар и Агюль прожили душа в душу до глубокой старости и упокоились с разницей в один день. Чтобы после внезапной смерти одного из супругов второй закончил все дела и отдал долги земные.
Всю свою жизнь Казар борется с каменными глыбами, и спустя десятилетия каменистая пустошь превращается в цветущий фруктовый сад. Из истории об Ущелье Деранц, рассказанной бабушкой Лусняк, сложилась трогательная сказка, в которой жили Азаран Блбул