Что бы там ни говорили, юноше нравилась эта работа, он полюбил людей, которые говорили на языке далёких гор. И – о чудо! Он заговорил как они. Воспоминания о забытых горах сорвали оковы с его языка, слуха и пребывающего в полудрёме сознания.
Казалось, всё идёт своим чередом. Как-то раз измученная непосильным трудом женщина-пекарь показала ему фотографию своей дочери, которая жила в далёком горном селе… Перед сном мать вдохновенно молилась, чтобы её дочь приглянулась такому представительному мужчине. Неизвестно, что послужило тому причиной – корни, протянувшиеся от огромного города, расположенного в древней пустыне, до далёких, забытых гор, или красивые васильковые глаза, искрящиеся с фотографии девушки, – но молитвы женщины были услышаны. Хев по уши влюбился в дочь пекаря…
Пересекая океан, в далёкое село летели посылки с роскошными платьями, причудливыми шляпками с вуалью и перьями. Девушка не могла надивиться своему счастью. Она вышагивала по селу в экзотических шляпках, гармонично сочетающихся с её нарядами. Односельчанки лопались от зависти, хотели быть похожими на неё, но у них не было такой возможности.
Свадьба была не за горами, и женщина-пекарь надеялась, что скоро увидит свою повзрослевшую дочь, с которой рассталась, когда малышке было пять. Они не виделись целых пятнадцать лет, потому что процесс получения иммиграционной визы, затянувшийся на долгие годы, зашёл в тупик…
Хотелось бы, чтоб эта история имела такую концовку, какая бывает в армянских сказках: чтобы сбылись мечты жениха, невесты и её матери и с неба упали три яблока, но… Нашим героем двигало неуёмное желание разъезжать на лимузине, и он всё чаще и чаще пользовался дорогостоящими услугами: на лимузинах ездил за продуктами, бесцельно катался по оживлённым улицам, посещал элитные заведения, а тем временем водитель часами ждал его в автомобиле.
Денег не хватало. Сначала из дому пропали украшения жены брата, через месяц – сестры, затем – матери. Домочадцы сначала подозревали соседей, но, когда убедились, что это его рук дело, выгнали из дома. Тётя, которая недавно переехала в их город из далёкого горного села, приютила его в своей каморке. В благодарность он устроил её на свою работу, где пользовался большим уважением.
Пекарня закрывалась всего на два часа – с часу до трёх ночи. И в это же время произошло ограбление. Это было ужасно – совершить такую кражу, особенно там, где тебя любят и ценят… Но юноша был не в силах совладать с лимузиноманией: она была превыше всего…
Он вынес со склада двадцать ящиков масла, девятнадцать из которых продал городским пекарням по цене ниже себестоимости. Один ящик не удалось сбыть, и он принёс его тёте. Та в тот же вечер растопила всё масло, как это издревле делали в их горном селе, чтобы потом на нём готовить. Аромат топлёного масла разнёсся по всему двору.
Несмотря на то, что тётка охотно употребляла масло, спустя время она всё же сказала хозяину: «За всю неделю ни разу не сомкнула глаз. Эту кражу совершил наш Хев…»
Хозяин пекарни позвонил юноше и стал уговаривать вернуть деньги за украденное масло и подобру-поздорову расстаться. Тот стал угрожать в ответ, после чего смачно выругался и резко оборвал разговор – точно так же поступили бы его «собратья» из фильмов. У хозяина не оставалось иного выхода, кроме как позвонить в полицию.
Юношу задержали в одном из оживлённых кварталов города в тот самый момент, когда он, одетый с иголочки, выходил из лимузина. Растерянная, изумлённая толпа издали с повышенным интересом наблюдала за его арестом. А юноша был польщён этим вниманием, чувствовал себя таким важным! Это был «звёздный час» Хева…
Перевод автора
Сказка о муке́
Среди студентов столичного медицинского института было много детей влиятельных чиновников. В этой «богемной» среде Ева, отличающаяся своей скромностью, была «вне конкуренции». Утром, когда студенты стекались ко входу в учебное заведение, университетский двор превращался в подиум для показа мод. В девяностые годы здесь проходили шоу на показ, демонстрировались шубки из натуральных мехов и развевающиеся от ереванского ветра платья, купленные исключительно в магазинах брендовой одежды.
На время летних, зимних и весенних каникул Ева возвращалась в родной посёлок, помогала матери-стоматологу с выпечкой кондитерских изделий. Одно пирожное приносило доход в размере пятидесяти драмов[3] – цена одного коробка спичек. Чтобы купить самую дешёвую обувь, надо было продать двести кусков… А чтоб оплатить год обучения – тысячу четыреста… У её сестры-красавицы, бабушкиной любимицы, была задолженность за предыдущий год обучения, а ей хоть бы что.
У бабушки дёргался глаз… «Как ни посмотрю, Ева останется в девах, – ворчала она. – И в кого такая уродилась?»
Вот уже в который раз она мысленно перебирает ветви родословного древа, одну за другой вспоминая ушедших в мир иной женщин, которые из поколения в поколение передавали по наследству стройную фигуру и женственность, затем переводит взгляд на короткие, полненькие ноги внучки. Увы, достоинства, присущие их роду, обошли Еву стороной. В её случае механизмы наследования, которые в прошлом работали беспрерывно, дали сбой. Действительно, все женщины этого рода были миловидны и хорошо сложены и все, достигнув брачного возраста, тотчас же выходили замуж. Да и сама бабушка была женщиной высокой и статной. Но Ева давно свыклась с насмешливым прозвищем «наша уродина», которое ей дали в семье, и не обращала внимания на воркотню старушки…
Девушка, бывало, жертвовала сном, чтобы не прерывать процесс выпечки, хотя в этом не было особой нужды: из-за долгого лежания на прилавках магазинов пирожное часто черствело и в конце концов оказывалось в мусорном баке.
А мать Евы начинала светиться от радости, когда поздно ночью пациент, измученный острой зубной болью, звонил в дверь, ведь такой поворот событий означал, что можно отойти от горячей печи и несколько минут посидеть на стуле…
Но такое случалось нечасто, потому что есть люди, которые всю жизнь ходят с гнилыми зубами и к стоматологу обращаются лишь в крайних случаях. Бедность заставляет вести такой образ жизни. Человек, влачащий существование, в течение всей своей жизни проявляет чудеса изобретательности (как говорится, голь на выдумки хитра), чтобы просто выжить, а забота о зубах – это прерогатива «буржуев», разодетых в меха.
Мясо было Еве не по карману, она питалась одними макаронами и, естественно, набирала вес… Обуреваемая мыслями о другой, настоящей жизни, о мире за пределами учебников, девушка украдкой наблюдала за влюблёнными парами, фланировавшими по коридорам университета. Завидовала? Пожалуй, нет. Она знала границы своей свободы, которые брали начало от горячей печки, от кусочков черствеющей выпечки, а заканчивались здесь – в головокружительном чтении.
Вот идёт галантный юноша, обняв за изящную талию свою смазливую подругу. Он, в отличие от остальных ребят, не подтрунивал над Евой, высмеивая её маленький рост, лишний вес и провинциальный акцент и, возможно, поэтому ей нравился. Она проводила парня вожделенным взглядом. Как бы ей хотелось быть на месте его девушки! Но это было неосуществимо.
Иногда, предаваясь изнуряющим душу фантазиям, девушка представляла откровенные сцены… и впадала в уныние. Каким жалким созданием ощущала она себя в этой действительности!
Даже если бы она, руководствуясь желанием своего тела, решилась переступить через традиционные нормы морали и пожертвовать девственностью, всё равно никто из однокурсников не воспылал бы страстью и не переспал бы с ней. Кто бы подошёл близко к гадкому утёнку медицинского института?
Конечно же, эти мысли были всего лишь вымышленным плодом саможалости. Потомок рода благочестивых женщин не позволит себе такого. Её бабушки, прабабушки всегда были верны золотому правилу нравственности: любовным может быть лишь брачное ложе.
Дабы не окунуться в тлетворную атмосферу, царящую в общежитии, Ева снимала дом в городе. Расходы на съёмное жилье, питание и медицинское образование обошлись матери в сто тысяч пирожных. На самом деле их было намного больше, но выпечка, зачерствевшая на витринах магазинов, в расчёт не входила.
Ну а после окончания института, несмотря на длительные и упорные поиски, Ева так и не нашла работу. Она была вынуждена арендовать стоматологическое кресло в одном из подвалов на окраине столицы, тая в душе надежду, что со временем наберёт клиентов… Клиентов, конечно, Ева набрала, но все они были неплатёжеспособными.
Спустя год убытки бизнеса измерялись пятьюдесятью тысячами пирожных. Терпение Евы лопнуло, когда вместо благодарности от клиента она услышала: «Будь у меня деньги, я бы выбрал ведущую клинику, а не этот подвал. Не говоря уж о том, что лечиться у врача с привлекательной внешностью – совершенно другое удовольствие!»
…Да мало ли что сказал этот пошлый грубиян! Игнорировать и забыть – вот самое разумное решение в такой ситуации. Но Еве врезались в память эти выражения, да и обида никак не утихала. Беспощадные слова оскорбили её достоинство и преследовали, словно призрак с косой…
Как рассказывали соседки, девушка вернулась домой несолоно хлебавши. Бабушка по десять раз на дню говорила невестке и внучкам: «Ну и зачем это было нужно – испортить зрение и получить образование? И чем это кончилось? Уехала, исчезла на пять лет и сегодня опять месит тесто. Не знаю, что бы мы делали, не будь этой выпечки…»
Примерно через год в серой и тоскливой действительности провинциального городка вспыхнул луч света. Это случилось в тот момент, когда живущий виртуальной жизнью молодой человек по имени Алекс Аллен заинтересовался Евой.
Она влюбилась в этого высокого американца всем своим истосковавшимся сердцем… Она млела от любви. Алекс перелетел океан, чтобы увидеть свою Еву. «Ты очень хорошая и добрая», – сказал юноша при встрече…
Они поженились, и Алекс увёз свою жену в Штаты, в город Балтимор, в отчий дом, где жили его родители… Американец не переставал удивляться: неужели в цивилизованном мире женщина может быть такой чистой и неопытной? Хотя это было не суть важно. Приоритетной чертой характера для Алекса была доброта, олицетворением которой и казалась Ева. Молодая супружеская пара была счастлива.