ть вашему величеству какую-либо услугу. Почтительнейше сообщаю, что в вопросе о титуле германского императора, по моим соображениям, самое главное, чтобы инициатива исходила только от вашего величества и более ни от кого, в особенности не от народного представительства. Могло бы сложиться ложное представление, если бы вопрос не был поставлен благодаря свободной, хорошо взвешенной инициативе самого могущественного из примыкающих к Союзу государей. Я позволил себе вручить графу Гольнштейну проект, который будет направлен моему всемилостивейшему королю и по его желанию, с соответствующими редакционными изменениями, – другим членам Союза. В основу этой декларации положен принцип, которым действительно проникнуты немецкие племена: германский император – их соотечественник, король прусский – их сосед, титул же германского императора означает лишь, что связанные с этим права основаны на добровольном вручении ему полномочий германскими князьями и племенами. История нас учит, что высокому европейскому достоинству великих княжеских династий Германии, включая Прусскую, наличие избранного ими германского императора никогда не было помехой. Почтительнейше пребываю вашего величества нижайшим и глубоко преданным слугой
ф. Бисмарк».
«Любезный граф! [183]
С особым удовольствием я заметил, что вы нашли время выразить мне воодушевляющие вас чувства, несмотря на ваши многочисленные и не терпящие отсрочки дела. Приношу вам за это горячую признательность, ибо я высоко ценю дружеское расположение человека, на которого с гордостью и радостью смотрит вся Германия. Вашему королю, моему любезному и высокочтимому дяде, мое письмо вручат завтра. От всего сердца желаю, чтобы мое предложение нашло полное сочувствие у короля и у прочих членов Союза, которым я также писал, и у всей нации; меня радует сознание, что благодаря положению, занимаемому мною в Германии, я мог в начале и при окончании этой достославной войны сделать твердый шаг на пользу национального дела. Но в то же время питаю стойкую надежду, что Бавария и впредь сохранит свое положение, так как оно вполне сочетается с честной и прямодушной союзной политикой и вернее всего может помешать пагубной централизации. То, что вы сделали для немецкой нации, величественно, бессмертно, и я могу сказать без лести, что вам принадлежит самое почетное место в ряду великих людей нашего времени. Да продлит Господь вашу жизнь на много, много лет, чтобы вы могли продолжать свою деятельность на благо и процветание нашего общего отечества. Примите, любезный граф, искренний привет, с коим я пребываю неизменно вашим искренним другом.
Людвиг
Гогеншвангау, 2 декабря 1870 г.».
«Версаль, 24 декабря 1870 г.
Всепресветлейший король, всемилостивейший государь!
Благожелательное письмо вашего величества, врученное мне графом Гольнштейном, дает мне смелость вместе с признательностью за милостивое содержание этого письма принести вашему величеству мои почтительнейшие поздравления с наступающим новым годом. Едва ли Германия когда-либо была так уверена в том, что новый год принесет ей осуществление ее национальных устремлений. Когда заветные мечты осуществятся, когда объединенная Германия добьется того, что она будет в состоянии своими собственными силами обеспечить себе мир в прочных границах, не стесняя вместе с тем свободного развития отдельных членов Союза. Решающий голос, который ваше величество имели в преобразовании нашего общего отечества, навеки заслужит благодарность немецкого народа и никогда не будет забыт историей. Ваше величество совершенно справедливо полагаете, что я также не ожидаю ничего доброго от централизации, но думаю, что наиболее подобающей немецкому духу формой государственного развития является поддержание прав, которые союзная конституция обеспечивает отдельным членам Союза. Я нахожу вместе с тем, что в этом вернейшая порука против тех опасностей, кои могут угрожать праву и порядку при свободном развитии современной политической жизни. Враждебность, с какой вся республиканская партия в Германии отнеслась к инициативе вашего величества и союзных князей по поводу реставрации императорского титула, доказывает, что последнее вполне согласуется с монархическо-консервативными интересами. Прошу ваше величество милостиво верить тому, что я почту себя счастливым, если мне удастся сохранить всемилостивейшее расположение вашего величества.
ф. Б».
«Любезный граф!
В знак благодарности за ваши выдающиеся заслуги в деле заключения германских союзных договоров я жалую вас прилагаемой при сем звездой с бриллиантами к уже имеющемуся у вас нашего дома ордену св. Губерта. Главным образом благодаря вашему содействию справедливые интересы Баварии были приняты на этих переговорах во внимание, и поэтому вы, любезный граф, можете видеть в этом пожаловании не только жест простой обходительности, но и выражение моей дружеской к вам благосклонности, на которое вы имеете очевидное право. Орденский девиз – «верность без колебаний» – является также и моим девизом. Бавария, руководствуясь им, будет честным союзником Пруссии и гармоничным звеном империи. Выражаю еще раз свое постоянно и особливо благожелательное к вам отношение, шлю вам, любезный граф, мой искренний привет, неизменно пребывая вашим искренним другом.
Людвиг.
Мюнхен, 22 марта 1871 г.».
«Любезный князь!
Мне было бы не только в высшей степени интересно, но и принесло бы самую живую радость побеседовать с вами и лично выразить вам, любезный князь, чувства глубокого уважения, которые я к вам питаю. Гнусное покушение, за неудачу которого я всегда буду благодарить Бога, как я узнал с подлинным сожалением, крайне плохо повлияло на ваше здоровье, столь драгоценное и для меня, и на ход вашего лечения. Поэтому я не решаюсь просить вас приехать ко мне в горы, где я живу в настоящее время. От всего сердца благодарю вас за ваше последнее письмо, которое доставило мне искреннюю радость. Я твердо надеюсь на вас и вполне уверен, что вы используете, как вы сами сказали моему министру ф. Пфрецшнеру, все свое политическое влияние, чтобы в основу нового порядка вещей в Германии был положен федеративный принцип. Да сохранит Господь вашу бесценную для всех нас жизнь на много лет! Ваша смерть, точно так же как и кончина столь глубоко чтимого мною императора Вильгельма, была бы большим горем для Германии и для Баварии. Шлю от всего сердца мои наилучшие пожелания, любезный князь, и остаюсь с особым уважением и глубоким доверием вашим искренним другом.
Гогеншвангау, 31 июля 1874 г.
Людвиг».
«Киссинген, 10 августа 1874 г.
Всепресветлейший король, всемилостивейший государь, помышляя закончить лечение и покинуть Киссинген, я не могу не принести еще раз вашему величеству мою глубочайшую благодарность за все милости, оказанные мне здесь вашим величеством, особенно за ваше милостивое письмо от 31-го прошлого месяца. Я глубоко осчастливлен доверием, которое ваше величество высказали мне в этом письме, и всегда буду стремиться заслужить его. Порукой тому служат не только мои личные чувства. Ваше величество, можете вполне рассчитывать и на те гарантии, вытекающие из самой сущности имперской конституции. Последняя основывается на федеративном начале, утвержденном союзными соглашениями, и любое нарушение конституции означает нарушение соглашений. В этом и состоит отличие нашей общеимперской конституции от конституции всякой другой страны. Права вашего величества являются неотделимой частью имперской конституции и основываются поэтому на тех же прочных правовых основах, как все учреждения империи. Германия имеет теперь в лице своего Союзного совета [184], а Бавария в лице своего достойного и разумного представительства в Союзном совете твердую гарантию против всяких попыток искажения и преувеличения стремлений к единству. Ваше величество, можете быть полностью уверены в том, что конституционные права, утвержденные соглашениями, будут строго соблюдаться даже и тогда, когда я более не буду иметь чести служить империи в звании канцлера [185]. С чувством глубокого преклонения пребываю вашего величества всеподданнейшим слугой.
ф. Бисмарк».
«Фридрихсруэ, 2 июня 1876 г.
Ваше величество, как написал мне барон Вертерн, и в этом году милостиво предоставили в мое распоряжение экипаж из королевских конюшен для поездки в Киссинген. Надеюсь, я буду иметь возможность последовать совету врачей и поехать и этим летом для исцеления туда, где я обрел его два года тому назад, как ваше величество изволили милостиво напомнить в высочайшем повелении от 29 апреля. В Турции дела принимают угрожающий характер [186] и могут потребовать усиленной дипломатической работы. Но среди европейских держав Германия всегда будет в наиболее удобном положении и еще долго или во всяком случае дольше других будет оставаться в стороне от тех осложнений, которые угрожают европейскому миру на почве восточного вопроса. В силу этого я не теряю надежды посетить Киссинген через несколько недель и почтительно прошу ваше величество благосклонно принять мою нижайшую благодарность за милостивую заботу обо мне.
ф. Бисмарк».
«Я искренне счастлив, что надежда посетить Киссинген, высказанная в вашем драгоценном письме от 2-го числа сего месяца, оправдалась. От души вас приветствую в моей стране и грею себя приятной надеждой, что ваше столь драгоценное для империи здоровье будет вновь восстановлено целебными источниками Баварии. Дай Бог, чтобы общее желание всех немецких государей о сохранении мира осуществилось и чтобы вы, любезный князь, смогли, таким образом, использовать столь необходимый для вас отдых от напряженной работы. Целуя ручку княгине и посылая вам, любезный князь, самый сердечный привет, всегда остаюсь вам благожелательным и искренне преданным другом.