Головин кивнул.
Феррари прошел к двери, открыл ее, обернулся и посмотрел сначала на Головина, затем на Сейгеля, потом, не сказав ни слова, вышел и закрыл за собой дверь.
Ночь была жаркой и душной, без малейшего ветерка. В небе висели черные тучи. Чувствовалось приближение грозы.
Конрад стоял на крыльце охотничьего домика и смотрел в небо.
— Буду рад, если, наконец, разразится буря, — сказал он Мэдж Филдинг.
Мэдж, которая провела весь день с Фрэнсис, вышла на веранду, чтобы подышать свежим воздухом. Несмотря на духоту, снаружи было, по крайней мере, немного прохладнее, чем в домике.
— Я собираюсь проверить охрану, — сказал Конрад. — Хочешь поехать?
— Хочу, — ответила она. — Я не думаю, что буря разразится до нашего возвращения.
— Я тоже так думаю. Ветра еще нет. Во всяком случае, я поеду в машине и по дороге.
Усевшись в машину, Мэдж сказала:
— Ты знаешь, у меня такое ощущение, будто я провела здесь не неделю, а месяцы. Сколько, как ты думаешь, мы будем еще здесь?
— Не знаю. Сам бы хотел знать. Окружной прокурор приедет в среду. Он собирается поговорить с мисс Коле-ман. Теперь его очередь. Я с ней потерпел поражение. Если и он не сумеет убедить ее дать показания, нам нужно будет решить, что с ней делать дальше. Мы не можем ее больше держать. Но если она решит заговорить, тогда мы оставим ее здесь до суда, видимо, месяца на три.
— Что ты о ней думаешь. Пол? — спросила она, когда Конрад выехал на дорогу.
— Приятная девушка, — осторожно ответил он. — А что думаешь ты?
— Мне она нравится, и мне ее жаль. Я думаю, что она попала в беду.
— Она что-нибудь рассказывала?
— О, нет. Но я наблюдала за ней. Она спокойна, пытается о чем-то размышлять. Чем-то тяготится. Я думаю, она колеблется, Пол. Надо еще немного поубеждать ее. И она станет на нашу сторону. Она очень беспокоится за Вайнера. Все время спрашивает меня, как я думаю, в безопасности ли он.
— О, он в достаточной безопасности, — нетерпеливо сказал Конрад. — Опасность появится, когда придется везти его в суд. Они наверняка постараются устранить его по дороге из домика в суд. Это их единственный шанс.
Конрад затормозил, когда в отсвете фар возникли массивные ворота. Пять полицейских с автоматами в руках стояли у ворот. Один из них подошел к машине.
— Все в порядке? — спросил Конрад через открытое стекло.
— Да, сэр.
— Скоро начнется буря. Смотрите в оба сегодня ночью. У вас есть плащи?
— Да, сэр.
— Будьте здесь, даже если камни начнут сыпаться с неба, — сказал Конрад. — Двоих будет достаточно. Остальные трое могут оставаться в помещении, но двое должны быть здесь всю ночь.
— Да, сэр.
— О’кей. Я поеду теперь вниз по дороге до сторожки.
Полицейский отсалютовал и пошел открывать ворота. Узкой извилистой дорогой они доехали до сторожки. Конрад поговорил с охраной, предупредил их, чтобы они были настороже, убедился, что прожектор работает исправно и отсутствующих нет, а затем поехал по грязной дороге, ведущей к вершине скалы.
Оставив машину на половине дороги, у следующего поста, он вместе с Мэдж пошел вперед по крутой тропинке вверх, которая привела их на вершину скалы. На вершине было три будки для часовых на расстоянии примерно в сотне ярдов одна от другой. Часовые патрулировали скалу, и один из них подошел, когда заметил Конрада в тусклом свете. Оставив Мэдж, Конрад вместе с постовым прошелся по всей вершине.
— Будьте внимательны, — предупредил он его. — Именно в такую ночь они могут попытаться достичь домика, если они все еще вообще собираются предпринять такую попытку.
— Здесь они не пройдут, сэр, — ответил коп. — Я немного занимался альпинизмом. Никто не сможет забраться на такую отвесную скалу.
— Все равно смотрите внимательней. Фонари в порядке?
— Все проверено и в порядке, сэр.
Едва Конрад вернулся к Мэдж, он почувствовал слабое дуновение горячего воздуха на своем лице.
— Ты чувствуешь? Буря уже недалеко.
Он взглянул на темное небо. Большие черные облака громоздились друг на друга.
— Поехали назад, не стоит мокнуть.
— Они в безопасности, — сказала Мэдж, высказывая вслух свои мысли, когда они возвращались к домику. — Никто не сможет пробраться сюда, правда, Пол?
— Не беспокойся, — ответил он. — Я всем доволен. Я не думаю, что они что-нибудь предпримут, пока Вайнер и Колеман здесь. Маурер попытается добраться до них, когда они выйдут отсюда. Вот тогда нам, действительно, придется быть настороже.
Когда Конрад поставил машину в гараж и пошел с Мэдж к домику, где-то вдали прогремел гром. То там, то здесь среди деревьев мелькали полицейские с собаками.
— Осталось еще несколько постов, — сказал Конрад, когда они поднимались по ступенькам веранды, — но сначала я захвачу плащ.
— Ты снова собираешься идти?
— Есть только один способ быть уверенным, что охрана на посту. Если они подумают, что я не собираюсь их проверять, они спрячутся в помещении, как только пойдет дождь.
На веранде виднелась чья-то расплывчатая тень.
— Это ты, Том? — спросил Конрад.
— Я, — отозвался О’Брайен.
— Я полагаю, мне следует вернуться в дом, — сказала Мэдж. — Мисс Колеман уже пошла наверх. Спокойной ночи, Пол. Спокойной ночи, сержант.
Конрад плюхнулся в кресло рядом с О’Брайеном.
— Фу! Как душно!
— Будет гроза, — сказал сержант.
В его голосе прозвучала какая-то тоскливая нотка, и это заставило Конрада насторожиться.
— Она начнется не раньше, чем через час. Сколько времени, Том?
— Без четверти десять. Она подходит намного быстрее, чем ты думаешь. Держу пари, что она разразится над этим домиком через десять минут. Слышишь? — продолжал он, когда вдруг раздался раскат грома.
— У тебя все в порядке, Том?
— Думаю, да.
И снова его умный тоскливый голос обеспокоил Конрада.
— Ты в порядке, Том? — снова спросил он, пытаясь разглядеть О’Брайена в темноте.
— Конечно, в порядке. — О’Брайен тяжело поднялся с кресла. — Я думаю, этому негодяю пора идти в ванну. Скоро уже десять.
— Я пойду с тобой, — сказал Конрад, все еще немного обеспокоенный явной раздражительностью своего друга. — Я хочу еще раз обойти все посты до того, как пойду к себе.
— Ты собираешься снова выходить?
— Да, часа в три.
Вспышка молнии осветила веранду, и Конрад был поражен, заметив, как бледен О’Брайен.
— Ты уверен, что у тебя все в порядке, Том?
— Вполне! Может быть, это гроза вызвала у меня головную боль. — О’Брайен вытер вспотевшее лицо носовым платком. — Я не люблю грозу.
Раскат грома, потрясший в этот момент домик, прогремел с небес.
— Фу! Гремит прямо над нами, — сказал О’Брайен.
Потом он прошел в холл, где сидел полицейский с автоматом на коленях. Конрад присоединился к нему, и они вместе пошли по направлению к лестнице.
— Так жарко, что можно печь яйца, — сказал Конрад, доставая платок, чтобы вытереть лицо.
О’Брайен ничего не ответил. Он думал о том, проник ли Феррари в ванную комнату. Рот у него пересох, ноги дрожали, а сердце стучало, как молот.
Они шли вдоль освещенного коридора, где лицом к лестнице сидел другой полицейский.
— Послушай-ка, дождь, — сказал Конрад. — Ты был прав. Должно быть, ужасная буря.
Было слышно, как дождь молотил по крыше. Конрад на мгновение остановился, чтобы взглянул, в окно на лестничной площадке. Потоки дождя струились по окну. Белые молнии освещали поникшие под дождем деревья и лужайку. Гром гремел и перекатывался всевозрастающим крещендо.
О’Брайен открыл дверь в комнату Пита. Тот стоял в халате с полотенцем, перекинутым через плечо, и смотрел в окно. Двое полицейских играли в кости за столом вдали от окна. Третий полицейский с автоматом на коленях наблюдал за Питом с видом раздраженного безразличия. При звуке открывающейся двери Пит обернулся. Двое полицейских за столом замерли, руки у них сразу ринулись к задним карманам брюк. Полицейский с автоматом вскочил на ноги.
— О’кей, вольно, — сказал Конрад, входя. Ему было приятно видеть, как чутко они реагировали. — Ну и ночка, а?
— Хуже некуда, — ответил ему полицейский с автоматом.
Конрад заметил, как настороженно Пит смотрел мимо него на О’Брайена. Он тоже взглянул на него и был поражен, увидев, как бледно его лицо, а в глазах был такой дикий блеск, какого Конрад никогда и ни у кого не видел.
— Ну, пойдем, — сказал О’Брайен.
Казалось, он говорил сквозь стиснутые зубы. Он вышел из комнаты, и Пит отправился следом за ним. Двое полицейских возобновили игру в кости. Третий, с автоматом, закурил. Конрад постоял в нерешительности, а затем пошел вслед за Питом и О’Брайеном.
Пит шел следом за О’Брайеном по коридору в ванную. Они прошли мимо комнаты Фрэнсис, которая была в нескольких футах от ванной. Конрад догнал их, когда О’Брайен уже поворачивал ручку двери ванной и толкнул дверь ногой.
— Стой здесь, — приказал он Питу и, включив свет, вошел в ванную.
Конрад обошел Пита и встал в дверях, наблюдая за О’Брайеном, который, оглянувшись через плечо, заметил его. Лишь громадным усилием воли О’Брайену удалось сохранить на лице бесстрастное выражение.
Открыв большой шкаф, он заглянул внутрь, затем прошел к занавескам душа. Его сердце билось так неистово, что ему было трудно дышать. Повернувшись широкой спиной к двери, он частично загородил занавески от взора Конрада. Затем он раздвинул их и заглянул вовнутрь. Несмотря на то, что он ожидал увидеть там Феррари, шок от взгляда убийцы был таким сильным, что сердце сержанта дрогнуло. Феррари, неподвижный, как статуя, держал в правой руке автоматический пистолет, направленный ему в живот. Какую-то долю секунды два человека смотрели друг на друга, затем О’Брайен отпустил занавеску и, отворачиваясь от внимательного взгляда Конрада, подошел к раковине и стал мыть руки.
От вспышки молнии, прошедшей через окно, ванная комната наполнилась ослепительно белым светом. Раздался гром.