— Как вы узнали? — спросила она. — Вот уже год, как никто не говорил со мной на родном языке!
— Я умею читать мысли, — улыбнулся в ответ Дон.
— Да вы пьяны, — надула губки девушка.
— Вот это мысль! А что если нам прекратить это топтание и заняться чем-нибудь поинтересней в другом месте?
— Как хотите. Но в любом случае это будет стоить фунт в час.
— Об этом не беспокойтесь, — заверил ее Миклем. — Я набит деньгами, как мешок инкассатора. Что вы хотите?
Она заказала неизменную бутылку шампанского, а Дон вторую порцию виски. Когда напитки были оплачены, Миклем спросил девушку, откуда она родом.
— Из Неаполя, — сказала она. — Я вышла замуж за американского солдата, который зачем-то притащил меня в Лондон. Мы прожили здесь две недели, а потом он перевернулся вместе со своим такси и помер от разрыва сердца.
— Скверная история, — сочувственно вздохнул Дон.
Она пожала плечами.
— Ничего особенного. Я была рада, что избавилась от этого слизняка.
— Вы, должно быть, вышли замуж совсем молоденькой?
Она расхохоталась.
— Мне было пятнадцать лет. В семье моих родителей было восемнадцать человек: ничего себе семейка, да? А жили мы в четырех комнатах. Я была счастлива удрать из дома. — Она заинтересованно посмотрела на Дона. — А вы американец, да? Где вы научились так хорошо говорить по-итальянски?
— Мой отец провел во Флоренции почти всю свою жизнь… Как вас зовут?
— Зовите Джиной.
Они принялись вспоминать Неаполь. Девушка, похоже, редко встречалась с земляками, и теперь не могла наговориться.
Когда она прикончила половину бутылки и сделалась мягкой и доверчивой, Дон неожиданно спросил:
— Кстати, как поживает Эд?
Джина продолжала улыбаться, но взгляд ее сделался тревожным, а через несколько минут, когда смысл вопроса дошел до нее как следует, лицо ее вновь превратилось в невыразительную маску.
— Какой еще Эд? — спросила она.
— Мне нужно поговорить с ним. Где он?
— А я-то откуда знаю? — она протянула руку за сумочкой. — Мне нужно спешить, я не могу рассиживаться тут с вами.
— Не спешите, — улыбнулся Дон. — Я хочу сделать Эду одно чрезвычайно выгодное предложение. Это очень срочно. А для того, кто мне поможет его найти, у меня есть пятьдесят фунтов.
Ее глаза потеплели.
— Вы хотите сказать, что я получу пятьдесят фунтов, если скажу, где он сейчас? — она в упор поглядела на Миклема.
— Я дам пятьдесят фунтов, клянусь.
Она в задумчивости провела языком по губам.
— Без обмана? Если бы у меня было столько денег, я могла бы вернуться в Неаполь. Мне так надоел этот чертов гнилой климат!
— Покажите мне, где находится Эд, и сможете вернуться домой. Это я вам обещаю.
— Я не видела его недели три, но думаю, что знаю, где он скрывается. Когда вы принесете деньги?
— Часа через два.
— Идет. Приходите в час в казино. Я не могу уйти отсюда до полуночи, а мне надо убедиться, что он там, где я думаю.
— Так вы согласны?
— Я соглашусь на все, лишь бы мне уехать отсюда в мою благословенную Италию.
— Разыщите его, но не говорите, что я о нем спрашивал. Это мое условие.
— Неужели вы думаете, что я стану его предупреждать. Я пока еще не сбрендила. Эд — очень опасный тип.
Глава 5Первая догадка
Было без пяти час, когда, согнувшись под непрерывным дождем, Дон Миклем быстро шагал по Олд-Кромптон-стрит, слыша за собой легкую поступь Харри. Дон обещал не вмешивать в это дело полицию, но встречаться один на один с Шепейро ему не хотелось.
Шагая по мокрому тротуару, он думал, что Джина Пастеро могла и не знать, где прячется ее любовник, но ей нужны деньги, и она вполне может попытаться обвести богатого незнакомца вокруг пальца. Впрочем, может обернуться и иначе: Джина способна предупредить Шепейро, и тогда придет очередь Харри, он должен будет прийти хозяину на выручку.
Впереди забрезжил силуэт казино. Дон оглянулся и сделал Харри знак остановиться. Тот быстро нырнул в ворота первого же дома и исчез в темноте.
Миклем посмотрел на часы: стрелки подползали ко времени, назначенному девушкой, но ее не было видно.
Дон вошел под арку казино, расстегнул плащ и стряхнул с него дождевые капли. Потом он закурил сигарету, прислонился к стене и стал ждать.
Выкурив две сигареты, он еще раз посмотрел на часы и прошелся по защищенной от дождя части тротуара. Четверть второго… Миклем решил подождать еще пятнадцать минут, а уже потом думать, что делать дальше. Он снова зашагал по тротуару, слушая, как дождь стучит по карнизам. Вспомнились слова Учелли о том, что Шепейро очень опасен. Еще один взгляд на часы: половина второго.
Миклем оглядел пустынную улицу и пересек улицу, чтобы присоединиться к Харри, который прятался от дождя теперь уже под аркой маленького магазинчика.
— Похоже, она не придет, Харри. Это подозрительно. Боюсь, у нее неприятности.
— Вы знаете, где она живет, хозяин?
— Нет, но можно попробовать узнать. Оставаться здесь бессмысленно. Надо пойти во «Флорида-клуб». Возможно, там есть ее адрес.
Они вновь зашагали под дождем, теперь уже по направлению к Фосс-стрит. Неоновая вывеска клуба все еще полыхала в ночном тумане, отбрасывая на мокрый асфальт кровавые блики.
— Подожди здесь, — шепнул Дон. — Я войду один.
Он спустился по ступенькам и остановился перед мускулистым типом, который, кажется, не намерен был пропускать посетителей.
— Закрыто, — проворчал тот. — Все расходятся.
— А что, Джина еще там?
— Ушла домой.
— Она назначила мне свидание, но я потерял адрес, — продолжал Миклем, вытаскивая фунтовый билет и крутя им перед носом вышибалы. — Вы не знаете, где она живет?
Тот потер подбородок, посмотрел на билет и пожал массивными плечами.
— Можно попробовать, — он вытащил из кармана записную книжку с потрепанными краями, полистал ее и, найдя адрес, нахмурился.
— Кажется, она переехала. Если так, ваше свидание накрылось. Хотите попытаться?
— Конечно.
— 22-А, Петерс-роуд. Знаете, где это?
— На Черинг-кросс-роуд, не так ли? — Дон протянул вышибале банкноту, и та в мгновение ока исчезла.
— Да. В двадцати метрах от Кембридж-стрит, налево.
Миклем кивнул, поднялся по ступенькам и вышел под дождь. К нему тут же подошел Харри.
— Кажется, удача улыбнулась нам, — сказал Дон. — Мне дали адрес, правда, девица могла и переехать. Идем!
Они пошли довольно быстро и уже через пять минут достигли Петерс-роуд. Это была грязная улочка, застроенная складами, маленькими магазинчиками и двумя-тремя греческими ресторанчиками. В доме № 22-А нашел приют магазин медицинской аппаратуры.
Харри направил на темное здание луч фонарика.
— Нам сюда, — сказал он и двинулся к дому. Дон последовал за ним. Харри взялся за изъеденную червями деревянную ручку и осторожно повернул ее, но дверь оказалась запертой. Дон отошел и, запрокинув голову, посмотрел наверх. Ни в одном окне не было света.
— Может быть, удастся кого-нибудь разбудить, — предположил Миклем.
Харри нажал на кнопку звонка, и в таинственных недрах дома раздалось дребезжание. Они стояли на темной улице, и дождь поливал ночных путешественников с утроившейся энергией.
— Похоже, здесь никого нет, — констатировал Харри. — Что будем делать?
— Попытаемся войти. Я должен твердо знать, что она здесь не живет.
Харри внимательно осмотрел замок.
— Пустяки, хозяин! — Он отдал Дону фонарик, вынул из кармана кусок проволоки и, сунув в замочную скважину, поковырял. Раздался сухой щелчок. Миклем повернул ставшую послушной ручку и распахнул дверь.
Они вошли в пропахший плесенью коридор, и Харри прикрыл дверь. Фонарик Миклема выхватил из темноты ведущую наверх лестницу, и он стал бесшумно подниматься по ступенькам, шофер послушно шел следом.
Они добрались до площадки, и фонарик осветил короткий коридор и продолжение лестницы. Здесь была лишь одна квартира, на двери которой значилось: «Лете Тапифастичинг Ко».
— Останься здесь, Харри, — распорядился Миклем. — Если она действительно живет здесь, то скорей всего на самом верху.
Он прошел по коридору и поднялся этажом выше.
Ступеньки были покрыты темным ковром пыли, который, казалось, лежал здесь с незапамятных времен. Наверху Дон обнаружил дверь, выкрашенную красной краской и обитую медными гвоздями. Табличка, плотно прибитая гвоздиками, была пустой. Дон приложил ухо к двери и минуту спустя, не услышав никакого шума, повернул ручку и толкнул дверь. К его огромному удивлению, дверь легко открылась. С минуту Дон стоял неподвижно, направив луч фонарика в маленькую прихожую. Напротив висело большое зеркало в золоченой раме и резной деревянный столик с увядшей пинией в вазочке. По обе стороны зеркала находились двери.
Миклем осторожно вошел в прихожую. Он подошел к правой двери и открыл ее. В комнате было тихо и темно. С трудом нашарив выключатель, Миклем зажег свет. Вспыхнула затененная абажуром лампа, и Дон оглядел скудную обстановку комнаты.
Перед трехстворчатым зеркалом стоял маленький мягкий пуфик. Одна стена была целиком занята большим платяным шкафом. Бледно-голубой ковер покрывал пол. Напротив стены, рядом с окном располагалась тахта, прикрытая синим покрывалом, которая и привлекла внимание Дона. Там, в темной луже крови, лежал мужчина, которого он видел в доме на Эвен-стрит. Это был Эд Шепейро. Его губы были искажены смертной судорогой, окровавленные пальцы сжимали кинжал, лезвие которого уходило в грудь по самую рукоятку.
Миклему не нужно было подходить, чтобы убедиться в смерти Шепейро. Выйдя из квартиры, он склонился над лестничным пролетом и негромко позвал:
— Харри, сюда!
Шофер тихо поднялся по лестнице и остановился как вкопанный, увидев изменившееся лицо хозяина.
— Шепейро там… мертвый. Иди взгляни.
Они вошли в комнату, и Харри потрогал труп.
— Похоже, он лежит здесь давненько.