ал. Пришлось пойти дальше. Лопесу показали тела. У меня есть хороший знакомый, опытный мастер, владелец похоронного бюро. Он все устроил. Вашей жене и моему сыну сделали по уколу, от которых они крепко заснули. На их головах появились вполне правдоподобные раны, которые, правда, легко смывались смоченной водой губкой. Лопес признал, что они умерли. Теперь им открылся путь в Мехико и дальше, где они смогут начать новую жизнь. Я потерял сына. Вы потеряли жену. Мне очень жаль нас обоих.
Я подумал о Люси. Вспомнил ее крик: «Я люблю его!» Я все равно ее потерял, и внезапно мне захотелось забыть обо всей этой истории.
— Я сожалею, что пришлось заклеймить вас, мистер Бенсон, — продолжил Саванто. — Меня вынудили это сделать. Соглядатаи Лопеса докладывали ему обо всем. Я должен был убедить Лопеса, что настроен серьезно, если я хотел спасти жизнь моему сыну. Я сожалею о случившемся.
Я уже буквально дрожал от ярости.
— Ладно, старик, — с трудом мне удалось не перейти на крик, — я тебя не убью. Считай, что ты вывернулся. Но мне жаль тех крестьян, которым ты будто бы стараешься помочь. Человек с таким складом ума, как у тебя, будет помогать только себе и никому более. Но какое мне до этого дело? — Я встал. — Значит, мою жену и твоего сына ждет счастливое будущее. Это хорошо. А ты сам останешься боссом организации, использующей азартные игры и контрабанду наркотиков ради улучшения жизни четверти миллиона крестьян. Но я думаю, что эти крестьяне скорее умерли бы с голоду, если бы знали, сколь грязны твои деньги. Ты — обычный гангстер, наслаждающийся властью. Бандит, скрывающийся за личиной благодетеля. Такие, как ты, не имеют права ходить по земле. Меня тошнит от одного твоего вида.
Я двинулся к крану.
— Мистер Бенсон…
Я обернулся.
— Я понимаю вашу злость и вашу горечь. Я хотел бы хоть как-то загладить свою вину. Возьмите эти облигации. Они помогут вам примириться с потерей жены и клеймом. Пожалуйста, возьмите их.
В руках он держал конверт.
И тут я понял, как отомстить Саванто.
— Хорошо.
Я взял конверт, убедился, что в нем лежат облигации на предъявителя, стоимостью двадцать пять тысяч долларов каждая.
— Пятьдесят тысяч долларов, мистер Бенсон, большие деньги, — проворковал Саванто. — С ними вы сможете начать новую жизнь, забыв о прошлом.
— Зачем вы даете мне их? — спросил я. — Это взятка, которой вы хотите заткнуть мне рот? Чтобы я не обратился в полицию, когда вы все-таки доберетесь до вашего племянника?
— Нет, мистер Бенсон. Я думаю, вы заслуживаете компенсации. Я искренне сожалею о том, что произошло с вами.
Я отошел от него. Сунул руку в карман брюк, достал зажигалку. Вертанул колесико, поднес вспыхнувший язычок пламени к уголку конверта.
И ощутил безмерную радость, наблюдая, как загорелись и обратились в пепел пятьдесят тысяч долларов.
Я услышал, как ахнул Саванто. Двинулся на меня.
— Как ты мог! — вскричал он. Его голос дрожал от ярости. — Черт бы тебя побрал. На эти деньги я мог бы построить школу для моих людей. Я мог бы накормить тысячи крестьян.
— Зачем же вы отдали их мне? Вы же их отдали. Отдали, потому что вас замучила ваша вонючая, насквозь прогнившая совесть. Если бы у ваших крестьян была сила воли, они поступили бы с вашими деньгами точно так же.
Я шагнул к крану, но заметил, что мы не одни. От стены квартиры, построенной на крыше, отделилась чья-то тень. Я остановился, схватившись за рукоять ножа. — Ты можешь спуститься на лифте, — сказал Раймондо. — Так быстрее и проще.
Я повернулся к Саванто:
— Будьте вы прокляты… Вы и ваши крестьяне.
Раймондо проводил меня к лифту. Нажал на кнопку, дверцы раскрылись.
Мы посмотрели друг на друга.
— Ты допустил ошибку, солдат. Он тебе этого не простит.
— Зато теперь я с ним в расчете, — ответил я.
Раймондо пожал плечами:
— Сделанного не воротишь. Счастливо, солдат.
Я вошел в кабину:
— Катись ты к черту, — и нажал кнопку первого этажа.
Лифт плавно пошел вниз. В вестибюле сидели двое мужчин. Невысокого роста, в темных костюмах, в соломенных шляпах, со смуглыми лицами и черными, как оливки, глазами. Они пристально смотрели на меня, словно старались запомнить, как я выгляжу. Боевики Саванто… Саванто… благодетель четверти миллиона крестьян!
Плевать я на них хотел.
Едва я вышел в жаркую ночь, с неба упали первые капли дождя. Молнии разрезали небо, гром гремел прямо над головой. Через несколько минут капли превратились в сплошной поток. Я промок насквозь, пока добрался до «фольксвагена».
Влез в кабину, смахнул с лица воду, завел мотор, включил щетки. Всмотрелся в темноту, задумался. Словно гора свалилась с моих плеч.
Я плюнул в лицо этому дикарю.
Я вдавил в пол педаль сцепления, передвинул ручку переключения скоростей, добавил газа, отпуская сцепление. Машина тронулась с места. Я ехал домой. В пустой дом, без Люси, но все-таки дом.
Вырезка из «Парадиз-Сити герольд»:
«В ПОСЛЕДНИЙ ЧАС»
Сегодня вечером детектив Лепски, полиция Парадиз-Сити, обнаружил тело Джея Бенсона на веранде его одинокого бунгало в Западной Бухте.
Мистера Бенсона убили выстрелом в голову.
— Это гангстеры, — заявил начальник полиции Фрэнк Террелл. — Мистера Бенсона заклеймили символом «Красного дракона», известной нам банды, занимающейся контрабандой наркотиков, контролирующей проституцию и азартные игры.
Джей Бенсон, в свое время лучший армейский снайпер, недавно купил «Стрелковую школу» Ника Льюиса.
В настоящее время полиция ищет миссис Бенсон, которая пропала.
Детектив Том Лепски сказал нашему корреспонденту: «Бенсон был отличным парнем. Знал я и его жену. Очаровательная женщина».
Двойник
Глава 1
Всю последнюю неделю я просидел один в своих апартаментах, ожидая и бездумно глядя в пространство. Денег у меня не было, и что еще хуже, мне отказывали в кредите. Теперь Его Величество телефон был нитью моей жизни. И когда он зазвонил — впервые за семь долгих дней, — я едва не сломал ногу, рванувшись к трубке.
— Говорит секретарь Лу Прентца.
— Привет, Лиз! — Я не зря был актером. Мой голос был полон искреннего удовольствия: не отчаянный вопль о помощи, а просто и легко: — Тебе повезло, я собирался уходить.
Я знал, что этот фальшивый тон не обманет Лиз Мартин, но она ничем этого не выдаст. У нее было достаточно опыта за время работы с Лу Прентцем, чтобы знать, что все его клиенты отчаянно нуждаются в работе.
— Мистер Прентц срочно хочет вас видеть, мистер Стивенс, — сказала она. — Вы приедете?
— А что значит — срочно?
— После обеда, в три часа. Подходит?
Были времена, когда Лу Прентц обсуждал со мной дела за обеденным столом, но все это было в далеком прошлом. Единственное, зачем он хотел бы меня видеть, это напомнить мне, что я должен ему пятьсот три доллара.
— Это связано с моим долгом, Лиз? — спросил я усталым голосом. — Поэтому он хочет меня видеть?
— Это по работе, мистер Стивенс.
— Тогда я буду ровно в три.
Повесив трубку, я тяжело вздохнул. Как мне нужна была работа! Любая паршивая работа.
Несколько лет назад я пользовался большим успехом, играя шерифов в вестернах. Потом я стал играть «друга, у которого не было девушки», то есть только вторые роли, затем «парень, которого убивают в начале фильма», затем личность угрожающего вида — всего около минуты, а потом ничего стоящего: несколько эпизодических ролей, роль чуть побольше на телевидении, и сейчас я был, что называется, на мели.
Мне было под сорок, и я был высок, красив и разведен. Мой гардероб, тщательно взлелеянный, уже начал изнашиваться. А я все ждал и ждал. И хотя глубоко завяз в этой пропасти, но не выходил на улицу, боясь пропустить телефонный звонок, питаясь один раз в день бутербродами и надеясь на судьбу.
Лу Прентц был известен, как последний рубеж для неудачливых и стареющих актеров. Когда все большие и малые агентства больше не были заинтересованы, Лу брался за последнюю попытку. «Кто знает? — часто говаривал он с приторной улыбкой. — Может, тебя и купит какой-нибудь дурак, а это означает доллары в моем банке». Но надо отдать ему должное — Лу поддерживал меня последние полгода, когда было особенно тяжело. Свою финансовую поддержку он объяснял верой в мою звезду. И был убежден, что получит назад все свои деньги плюс двадцать пять процентов. Получая деньги, я был рад согласиться со всем этим, но знал, что он сильно рискует. Ведь мне пришлось продать даже свою машину.
Но если Лиз сказала, что это связано с работой, значит, так оно и есть.
Лиз Мартин было восемнадцать лет. Она работала с Лу последние три года. И если кто имел золотое сердце, то это она. Я видел, как она плакала, когда из грязного кабинета Лу вышвырнули костлявую стареющую актрису.
Лиз печатала как сумасшедшая, когда я вошел в крохотную комнатушку, служившую приемной, и дружески улыбнулся ей.
Лиз была худощавая маленькая блондинка с голубыми глазами и внешне чем-то напоминала спаниеля: немножко печальная, но желающая понравиться.
— Привет, Лиз, — сказал я, закрывая дверь за собой. — Аллигатор уже прожевал кости?
Она кивнула и показала на дверь кабинета Лу.
— Идите прямо к нему, мистер Стивенс и… удачи вам.
Лу Прентц сидел за столом, сложив коротенькие ручки на засаленном блокноте, глаза его были закрыты. Судя по цвету его лица, он крепко хлебнул виски за чей-то счет. Лу был маленький, квадратный и необычайно толстый. Лысеющий и чисто выбритый (когда не забывал бриться), он был похож на гадкого дядюшку, вернувшегося к домашнему очагу в поисках доллара. Он всегда носил один и тот же потертый синий костюм. Ему нравились раскрашенные галстуки и зеленые бутылочные рубашки. И только когда он открыл глаза, я вспомнил, что он не только чертовски умен и хитер, но и тверд, как сталь.
— Садись, Джерри. — Он махнул рукой на стул для клиентов. — Тут кое-что наклевывается для тебя.