— Понимаю, Джо, — не удержался я.
Нашу машину, безусловно, ждали.
Охранники открыли ворота и отдали честь, когда мы проезжали. Чувствуя себя членом королевской семьи, я слегка поднял руку в ответном приветствии.
— Сидите спокойно, — рявкнул Дюрант.
Машина проехала вдоль аэродрома. Впереди я увидел ослепительные огни и большую толпу людей. Позади них стоял освещенный самолет.
Черт побери! И это все из-за меня!
Около пятнадцати человек отгородили толпу, давая дорогу к трапу самолета. Они выглядели теми, кем, собственно, и были: хорошо обученными телохранителями.
Маццо выскользнул из машины, Дюрант подтолкнул меня, и я вылез из машины, он следом за мной.
— Идите, — скомандовал Дюрант.
Сопровождаемый вспышками блицев, я пошел к трапу. Толпа взревела.
— Мистер Фергюсон! Посмотрите сюда!
— Мистер Фергюсон! Только два слова!
— Мистер Фергюсон! Один момент!
Толпа ревела — это была пресса. Я слышал жужжание кинокамер. Это был самый потрясающий момент в моей жизни! Это было то, о чем я так мечтал, когда надеялся, что стану кинозвездой и репортеры будут драться с фотографами, чтобы подойти поближе ко мне.
Я начал подниматься по трапу, сопровождаемый Дюрантом. Сердце у меня колотилось.
— Мистер Фергюсон!
Имя повторялось снова и снова. Шум голосов бушевал вокруг меня. Черт возьми! Я был на седьмом небе.
На верху трапа я повернулся и взглянул вниз на море лиц, телекамер, телохранителей, репортеров. Чувствуя себя президентом США, я поднял руку в королевском приветствии, а затем Дюрант, шедший сзади, почти втолкнул меня в самолет, и представление закончилось.
Я часто читал о частных самолетах заправил бизнеса, но когда вошел в этот, мимо двух девушек в зеленой форме, у меня чуть не отвалилась челюсть.
В пассажирском салоне стояли небольшие кожаные кресла, рабочий стол с высоким кожаным креслом, большой бар, еще стол с десятью стульями, а борта закрывал огромный мохнатый ковер.
В стороне стояло большое кресло с подставкой для ног, в котором можно было спать.
— Садитесь, — сказал мне Дюрант, показав на него.
Я опустился в кресло, и, сняв шляпу, бросил ее на пол. Маццо поднял ее и ушел. Дюрант вышел вслед за ним, и я услышал, как за ними захлопнулась дверь.
Сквозь опущенные шторы иллюминатора я видел огни прожекторов и телекамер, чувствуя желание взглянуть на прессу, но сейчас было не время.
Через некоторое время заработали моторы, и самолет начал взлет.
Дюрант вернулся, сел за стол и, вытащив кучу бумаг, углубился в чтение.
Я развалился в кресле и снова подумал о приеме, который мне оказали. Вот что значит стоить миллиарды долларов! Я вспомнил о кошмарном времени, когда я метался в поисках работы. А теперь ко мне вдруг стали относиться, как к одному из богатейших и могущественнейших людей в мире, и мне это страшно нравилось.
Я продолжал лежать в кресле еще минут двадцать, но потом мне пришло в голову, что как Джо Меррилл Фергюсон я заслуживаю большего внимания.
Дюрант все еще читал, а оглянувшись, я увидел Маццо в другом кресле.
— Маццо! — сказал я резко.
Они оба с Дюрантом посмотрели на меня. Поколебавшись, Маццо подошел ко мне.
— Двойной виски со льдом и что-нибудь поесть.
Маццо моргнул и вопросительно посмотрел на Дюранта. Тот, тоже поколебавшись, кивнул.
— О’кей, мистер Фергюсон, — сказал Маццо и вышел.
Дюрант долго смотрел на меня, потом снова занялся бумагами.
Одна из стюардесс принесла виски. Я поблагодарил ее кивком. Как только я закончил пить, вкатили столик с великолепной едой.
Меня обслуживали две стюардессы. Я надеялся, что у Дюранта хватило ума взять тех стюардесс, которые не общались с Фергюсоном раньше. Их поведение было именно таким, какое должно быть у двух девушек, обслуживающих одного из богатейших людей в мире. Одна из них, блондинка, все время сексуально улыбалась мне. И я был уверен, что даже если я положу руку под ее короткую юбку, она не будет протестовать.
Затем принесли сигары и бренди.
«Да, — подумал я, — вот это жизнь».
— Не желаете ли что-нибудь почитать, мистер Фергюсон? — спросила блондинка.
Я вспомнил, что был изолирован последние три дня.
— Принесите, пожалуйста, газету.
Покачивая бедрами, она вышла и вернулась с «Калифорния Таймс». Там не было ничего нового. Я нашел Голливудские новости. Они занимали две страницы: кто развелся, у кого новый любовник, кто может получить Оскара. Словом, то, что меня интересовало.
На второй странице была фотография Чарльза, который делал для меня маску. Я посмотрел на фотографию и заголовок.
Чарльз Дювайн: голливудский художник-гример.
САМОУБИЙСТВО!
У меня похолодело внутри, когда я читал.
Чарльз Дювайн, писал репортер, был в отъезде два месяца. Говорят, он отдыхал на Мартинике. Вернулся он в свой дом на Санта-Барбара две ночи назад. Охранник говорил, что мистер Дювайн был в подавленном настроении и нервничал. На следующее утро, обходя свой пост, охранник нашел на тротуаре тело мистера Чарльза Дювайна. Вероятно, в состоянии депрессии мистер Дювайн выбросился с террасы своей квартиры. Полиция определила самоубийство.
Я закрыл глаза, и газета выпала у меня из дрожащих пальцев.
Ларри Эдвардс, который мог проболтаться, умер в автокатастрофе. Теперь — Чарльз Дювайн, который превратил меня в Фергюсона и тоже мог проговориться, — также мертв. Самоубийство! Страх охватил меня.
И правда обрушилась на меня, как удар молота. Когда я выполню свою работу, меня тоже уберут. Как только все это закончится, Фергюсон и Дюрант не позволят, чтобы я проболтался. И они убьют меня, как убили Ларри Эдвардса и Чарльза. Я был так напуган, что меня чуть не стошнило. Холодный пот выступил у меня на спине и на лице под маской.
— Еще бренди, мистер Фергюсон? — сексуальная блондинка стояла рядом.
Только из-за маски она не видела, как я испуган. Бренди? Да, это очень надо сейчас.
— Да, спасибо.
Она поставила бокал на стол передо мной:
— Если хотите отдохнуть, сэр, ваша спальня рядом. Нам лететь еще пять часов.
— Да, — сказал я и поднялся.
Маска была невыносима, и я хотел ее снять.
— Пойду отдохну, Джо, — сказал я хрипло, когда Дюрант взглянул на меня.
Маццо встал было с места, но Дюрант покачал головой, и Маццо снова сел.
Я последовал за стюардессой и оказался в спальне с большой кроватью и ванной комнатой.
Она поставила термос с бренди на ночной столик и улыбнулась мне.
— Что-нибудь еще, мистер Фергюсон? Я свободна еще часа два. — Она приглашающе заломила бровь.
Если бы я не был так напуган и не острое желание снять маску, я бы соблазнился.
— Нет, ничего. Спасибо.
— Называйте меня Фуби, мистер Фергюсон. Я полностью к вашим услугам, — поколебавшись, она снова улыбнулась и вышла.
Я закрыл дверь на замок и, войдя в ванную, осторожно снял маску. Положив ее на столик, я посмотрел в зеркало.
Боже, какой развалиной я выглядел! Это был Джерри Стивенс — мокрый от пота, безработный актер, до безумия напуганный, с бледным лицом и перекошенным ртом. Давно ли я смотрел на себя в зеркало в образе Джона Меррилла Фергюсона и спрашивал, чего я не имею из того, что имеет он.
Умывшись, я вернулся в спальню и, выпив чуть ли не все бренди, сел на кровать, стараясь унять дрожь в руках.
Через несколько минут бренди начал действовать, и сердце мое замедлило бешеный ритм. Я зажег сигарету.
Мысли были только о Чарльзе Дювайне. Может, двое головорезов или даже Маццо ждали его на террасе, а там…
Меня передернуло.
Это может случиться и с тобой. Это наверняка может случиться с тобой, когда ты не станешь нужен Дюранту. Но по крайней мере ты знаешь, что ожидать.
«Дюрант сказал, что я должен быть Фергюсоном месяц, а то и больше. Это значит, что у меня есть по крайней мере дней тридцать, и за это время я должен найти выход из этого кошмара».
Страх постепенно уходил.
Тридцать дней!
Много может произойти за тридцать дней. Я был предупрежден. Может, мне удастся бежать. Я мог бы пойти в полицию. Они защитят меня. У меня были веские доказательства. Я покажу им маску и попрошу их проверить мой счет в Национальном Банке Чейза. Лу Прентц подтвердит, что Дюрант нанял меня.
Я начал успокаиваться. Наверное, бренди придал мне уверенности. Но вдруг я снова вздрогнул — ручка двери повернулась, но замок был закрыт. Меня бросило в пот.
— У вас все в порядке, мистер Фергюсон? — послышался шепот Маццо.
Бренди взвинтил меня.
— Убирайся! Я пытаюсь заснуть!
— О’кей, мистер Фергюсон.
Я сидел, словно статуя, не сводя глаз с дверной ручки. Она подвигалась еще немного и замерла. Сидя на кровати, я чувствовал себя словно загнанный кролик.
Проснулся я от легкого стука в дверь.
— Простите, мистер Фергюсон. Через час посадка.
— Спасибо, — ответил я и посмотрел на часы. Было половина двенадцатого ночи.
Я не помнил, как заснул. Только помню, как лежал в кровати, борясь со страхом.
Я разделся, принял душ и побрился, разглядывая в зеркале бледное лицо. Затем надел маску и наклеил усы и брови. Отступив назад, я снова посмотрел в зеркало.
Джон Меррилл Фергюсон смотрел на меня из зеркала, и при виде его мои страхи отступили.
Никто не смеет убить Джона Меррилла Фергюсона! Он мог позволить убить Ларри Эдвардса и Чарльза Дювайна, но сам он был слишком могущественным, чтобы его убили.
Это детское рассуждение тем не менее придало мне уверенности. Одеваясь, я уверял себя, что кое-что могу, пока на мне маска Фергюсона.
Открыв дверь, я вошел в салон. Дюрант все еще читал бумаги. Маццо пил кофе.
— Все работаешь, Джо, — сказал я, покровительственно похлопав его по плечу, — ты переутомляешься.
Даже не глядя на его реакцию, я прошел к креслу и сел. Маццо обалдело смотрел на меня.
Появилась Фуби:
— Кофе, мистер Фергюсон?