Джемисон ощутил озноб. Тарния продолжала:
— Шерри, дорогой, вся эта наша история разрывает мне сердце. Я уже не могу сосредоточиться как следует на работе — я постоянно думаю о тебе. Пойми меня! Раз мы не можем жениться, мне надо подумать о своем будущем. Мы должны расстаться.
Джемисон пережил немало неудач, разочарований и крахов, но тут у него язык отнялся.
— Да, я понимаю, — смог он наконец выдавить из себя. — Ты прекрасный модельер, тебя ждет блестящая карьера. Но прежде чем принять окончательное решение, я хотел бы задать тебе один вопрос…
Он наклонился вперед и, взяв ее за руку, посмотрел в глаза.
— …Если бы я был свободен и смог бы жениться на тебе, согласилась бы ты оставить работу и удовольствоваться ролью жены и матери? Была бы ты счастлива?
— О да, Шерри, — ответила она почти без запинки. — Я бы все бросила и была бы счастлива с тобой и детьми. Но, увы, этого не произойдет.
Джемисон удовлетворенно кивнул головой.
— Дай мне месяц, дорогая. Я уверен, что смогу убедить Шеннон, она даст мне развод. Только через месяц.
— Хорошо, согласна. А я пока съезжу в Рим, к Джузеппе, и познакомлюсь с работой, которую он мне предлагает.
— Идет. — Джемисон ласково поцеловал ее и удалился.
И вот сейчас, поудобнее устраиваясь в «роллсе», он сознавал, что выбора у него нет. От Шеннон необходимо избавиться.
Лаки Лукан подъехал к редакции «Парадиз-Сити Геральд». Хотя было уже одиннадцать вечера, во многих окнах здания горел свет.
Лаки поднялся на шестой этаж, где в конце коридора, в замызганной прокуренной комнатенке, надеялся застать Сидни Драйсдела, ведущего в газете отдел происшествий и мелких городских сплетен. К нему стекались самые свежие слухи. Пять-шесть человек день-деньской носились по городу и добывали информацию, из которой Сидни и стряпал тексты своей скандальной колонки.
Драйсдел, как обычно, с зубочисткой в зубах сидел на месте и колдовал над материалами для утреннего выпуска. Делал он это вполне автоматически, а мыслями был далеко. Сид мечтал об ужине и домашнем отдыхе.
В прошлом Лукан не раз подбрасывал Сиду забойную информацию, так что между ними установилось полное деловое взаимопонимание.
Драйсделу на вид было лет шестьдесят. Чрезмерно располневший, лысый, он напоминал Лаки жирного, розового поросенка, весело бегающего по грядкам моркови и капусты. Одевался Сид неряшливо, никогда не застегивал ворота рубахи, а на испещренном красными жилками носу неизменно торчали какие-то нелепые очки.
— Хэлло, Сид, — сказал Лукан, закрывая за собой дверь.
— Ба, да это старина Лукан! — воскликнул журналист. — А я думал, ты давно уже в тюряге.
Лукан кисло улыбнулся. Юмор не в его вкусе.
— Как дела, Сид?
— Что-нибудь принес? Тогда давай не тяни, а то я домой собрался.
Лукан опустился в кресло для посетителей, достал золотой портсигар, раскрыл и протянул собеседнику.
Драйсдел от халявы никогда не отказывался и брал даже то, что ему никогда не могло понадобиться — впрок. Так и есть: взял из портсигара сигарету и спрятал в ящик письменного стола.
— Бросил курить, — пояснил он. — Миленький у тебя портсигарчик. Спер где-нибудь или баба подарила?
— Сид, мне нужна маленькая услуга.
Лаки изобразил на лице приветливую улыбку. Этой улыбкой он мог обезоружить любую дамочку, но на Драйсдела она не действовала.
— Никаких услуг, — резко возразил он. — Если ты только для этого приперся, то можешь поворачивать оглобли. Я голоден и ухожу.
— И тебя даже не интересует, что дочь одного из городских шишек на днях сделала аборт?
Лицо Драйсдела просветлело. О да, это его интересовало.
— Другой разговор, Лаки. Валяй, — сказал он, поудобнее пристраивая в кресле обширный зад.
— Но и меня кое-что интересует.
— Услуга за услугу?
— Именно.
— И что ты хочешь узнать?
— Все, что ты знаешь о Шермане Джемисоне.
Драйсдел даже вздрогнул от неожиданности.
— Что? Шерман Джемисон?! Да ты, старый, совсем умом тронулся, если стал совать нос в дела людей такого уровня. Не удивлюсь, если вскорости на какой-нибудь помойке обнаружат твой благоухающий труп.
— Не обнаружат — нынешние дела Джемисона меня не волнуют. Мне хочется малость разузнать о его прошлом.
— Что ж… Богат, как Крез, жесток, безжалостен и очень, очень влиятелен. Стоит во главе «Джемисон Компьютер Корпорейшн». Мы с ним очень осторожны, он хоть завтра может купить наш «Геральд» со всеми потрохами. У него полно своих людей в Белом доме, а президента он называет по имени. Этот человек опаснее гремучей змеи, а ты собираешь о нем сведения. Сдается мне, что у тебя и впрямь крыша поехала.
— И насколько он богат?
Драйсдел пожал плечами:
— Этого никто не знает, но мне кажется, что ему раз плюнуть сделать золотой мост от Европы до Канады.
«Э, нет, — подумал Лукан, — это не я свихнулся, а весь наш мир, если такой человек приходит ко мне и просит помочь ему пришить жену».
— А что ты знаешь о его жене, Сид?
— Ты что, собираешься на ней покататься? Бизнес? Ну, парень, насмешил. Дохлый номер, только шею себе свернешь.
— Не волнуйся. Мне не это нужно. Так что ты о ней знаешь?
Драйсдел вновь недоуменно пожал плечами:
— Значит так, Шеннон Джемисон. Увлекается серьезной музыкой, отлично играет на виолончели, добропорядочная супруга и ревностная католичка. Красива, в связях, порочащих ее, не замечена. Отношения с мужем омрачены тем, что у нее нет детей. Каждая ее беременность кончалась какой-нибудь неудачей. Джемисон же страстно желает иметь наследника, да, видимо, не судьба. Интересы у них разные. Она помешана на концертах симфонической музыки, ему это по барабану. Вместе их видят крайне редко, но в любовных интрижках на стороне ни он, ни она не замечены, посему для моей колонки интереса не представляют. Никаких скандалов, где бы фигурировали Джемисоны, не было.
— Как? У Джемисона нет любовницы?
Драйсдел почесал свой склеротический нос:
— Если даже и есть, то мне это неизвестно. Доходили, правда, слухи, что он увивается около Тарнии Лоуренс — известной модельерши, но достоверного компромата на них нет. Вот и все, что мне ведомо, дружище.
«Что ж, и это уже кое-что», — подумал Лукан.
— Отлично, Сид, большое тебе спасибо, выручил. Ну, не буду тебя задерживать. — Он поднялся и направился к двери.
— Эй! — рявкнул Драйсдел. — А кто же эта невинная девица, которая на днях сделала аборт?
Лукан посмотрел на него честными голубыми глазами.
— Да просто… я подумал… кто-то, наверное, сделал, — с невинными интонациями произнес он. — Ну, всего тебе…
И он зашагал к двери.
По дороге в «Звездный» Лаки напряженно размышлял. Итак, Джемисон, чтобы избавиться от жены, предлагает двести тысяч. Сумма немалая и поначалу гипнотизирует, но когда лучше узнаешь, кто такой Джемисон, понимаешь, что можно и поторговаться. За любимую супругу можно и полмиллиона выложить.
В мотеле Лукан принял душ, облачился в пижаму и завалился спать, но сон не шел.
«Где же это подыскать исполнителя? — думал он. — Несчастный случай со смертельным исходом. Абсолютно чисто, достоверно, никакой грязи, никаких улик… Легко сказать. И чтобы полиция поверила…»
Он перебрал в памяти нескольких профессиональных киллеров, с которыми сталкивался, когда работал на мафию. И отверг всех. Не та квалификация. Работают грубо и прямолинейно. А тут нужен деликатный подход.
Наконец он вспомнил про Эрни Клинга. Это был специалист высокого класса. Настоящий профессионал. Если верить слухам — а причины не верить им не было, — этот малый отправил на тот свет человек двадцать пять. Из тех, чье присутствие на этом свете было для кого-то обременительно.
На учете в полиции Клинг не состоял, работал в одиночку, с большим мастерством и осторожностью. Жил он в трехкомнатной квартире на окраине Вашингтона. Они несколько раз встречались в ночных клубах и даже, случалось, вместе выпивали, но каждый раз при виде Клинга у Лукана мурашки по телу бегали. Вообще-то Лукан всячески избегал подобных людей, но и не шарахался в сторону. Сейчас он понял: в данной ситуации лучшей кандидатуры не сыщешь.
Немного поразмыслив, Лаки вылез из-под одеяла, достал телефонную книжку и, найдя номер телефона Клинга, позвонил.
Шеннон Джемисон тихо сказала:
— Доктор уверяет, что у нас может быть ребенок.
Джемисон рассеянно оглядывал роскошно обставленную комнату. Все эти разговоры ему давно осточертели, и он думал о Тарнии.
— Извини, Шеннон, — хрипло проговорил он, — я хочу, чтобы мы наконец разошлись.
— Но, Шерман, мы уже много раз говорили о разводе. Это невозможно. Давай не будем к этому возвращаться.
— Мне нужен сын, — хрипло ответил он.
— У тебя есть другая женщина?
— Да, и поэтому я настаиваю на разводе.
— Мне очень жаль, Шерман. Тебе уже около пятидесяти. В таком возрасте мог бы и остепениться. Я была тебе верной женой. Если хочешь, можем жить врозь, я не возражаю. Но развод противоречит моим религиозным убеждениям.
— Ко всем чертям твоего бога, твою паскудную религию и твои религиозные убеждения! Мне нужен развод!
— Нет! Живи с кем хочешь и где хочешь, но развода я тебе не дам.
— Это твое последнее слово?
— Да, Шерман. Пойдем-ка лучше спать, может быть, нам повезет. Давай постараемся.
— Спать с тобой?! Да я тебя видеть не могу…
После длинной паузы Шеннон повернулась и пошла к двери спальни.
— Если хочешь, можешь прийти, — сказала она мягко. — Я буду молиться за нас обоих.
Закрылась дверь, прозвучали и затихли легкие шаги по ступеням лестницы, ведущей на второй этаж.
И в тишине комнаты Джемисон сказал негромко и с угрюмой решимостью:
— Что ж, безмозглая, бесплодная сучка, помолись. Смертный приговор себе ты уже подписала.
Глава 2
Эрни Клинг был поразительно похож на известного киноактера Марвина Ли, так что часто к нему подходили смущенные женщины и робко просили автограф. На что Клинг неизменно отвечал: